- Ты меня не бросишь?
Неожиданно по-детски прозвучал этот вопрос со стороны подвыпившего Зенона. Атрей тепло улыбнулся, надеясь, что хотя бы эту улыбку супруг с похмелья сможет вспомнить:
- С какой стати мне тебя бросать? Какой ещё мужчина в мире сможет влюбиться в того, кто в первую ночь знакомства блевал лицом в унитаз?
Будто бы даже дыхание стало легче, когда Атрей понял: Зенон больше не злится, он готов поверить своему супругу. А значит… значит, нужно всего лишь больше не обманывать это доверие. Это же как пинать безобидного щенка, который то и дело норовит облизать тебе лицо: можно, конечно, вот только на кой чёрт?
- Прости, Зенон. Обещаю, больше никогда не стану принимать решения, не посоветовавшись с тобой. Всё-таки… мы семья.
- Не станешь, как же… станешь, конечно! – засмеялся рыжий юноша. – Я-то тебя знаю!
Может, их семейка и не будет самой типичной, или там самой счастливой. Будут очередные ссоры, будут вечные споры о «гениальности» Атрея, будут проблемы… будет жизнь – настоящая, а не картинная. И главное – не потерять на дороге этой жизни то, что держит их вместе. Ту местами смешную, местами наивную, местами чрезмерно доверчивую любовь, что когда-то свела их пути в одну дорогу.
А уж он-то постарается сделать так, чтобы проблем на этой дороге было как можно меньше.
========== И кто из вас кто? (Эпилог) ==========
- Ну-ка, скажите «Чиз!»
Щелчок фотоаппарата, и Офелия, которой сегодня исполнялся год, принялась тереть кулачками глаза: ей не понравилась слишком яркая вспышка.
- Ну что ты творишь! – прыснул Атрей. – Ослепила бедного ребёнка.
Офелия, подтверждая слова «дядюшки», принялась тереть глазки ещё усерднее, поминутно морща нос. В своём новеньком золотисто-бежевом костюмчике она смотрелась как маленькая принцесса, и принцесса эта явно изъявляла желание спрятаться куда подальше от семейной камеры, в недра заваленной игрушками комнаты.
- Ну, давай, ещё разок… - принялась уговаривать дочку Алкеста. Малышка, разумеется, не ответила, лишь возмущённо надулась. Наверное, не понимала, почему над ней так издеваются в её собственный, пусть и первый, День Рождения.
Сидящий в стороне Зенон лишь посмеивался, с улыбкой глядя на малышку. Пусть своих детей они так и не завели, но эта крошка уже давно стала «общей» у двух семейных пар, из-за чего купалась в чужом внимании. Офелии это нравилось; порой она даже порывалась уехать вместе с приходящими в гости «дядюшками».
- Она – просто чудо, правда? – демонстрируя получившиеся фотографии дочери, умилялась Алкеста. Офелия то и дело издавала возмущённые звуки: то ли ей фотографии не понравились, то ли она не понимала, откуда она сама взялась на выползающей из принтера картинке.
- Это точно, чудо, - Зенон погладил подлезшую к нему крошку по голове, после чего перевёл взгляд на супруга:
- Ты точно не хочешь обратиться в «Новую жизнь»? Представь, у нас мог бы быть свой ребёнок, мальчик…
Атрей, тащивший поднос с грязными тарелками на кухню, от неожиданности передёрнулся и тут же споткнулся о брошенную посреди прохода куклу. Мать Офелии покачала головой:
- Саймон, ты спрашивал, почему я поставила на стол пластиковую посуду?
- Беру свои слова обратно! – шутливо поднял руки вверх супруг Алкесты. – Кстати, простите за вопрос, парни, но я всё время, что мы знакомы, пытаюсь понять: кто из вас Марс, а кто – Венера?
Атрей выбрался из-под груды грязных тарелок и улыбнулся – широко, искренне, как улыбаются только безгранично счастливые люди:
- Я – Венера. А он – Марс. Но скажите, разве есть какая-то разница?..
