Даже если допустить, что на Земле есть существа, способные выжить в такой ядовитой и химически активной атмосфере, обилие кислорода должно повлечь за собой два последствия. Первое мало заметное, оно только недавно установлено после тонких теоретических исследований, ныне полностью подтвержденных наблюдениями.
Похоже, что на определенной высоте-тридцать, сорок или пятьдесят километров – атмосферный кислород Земли образует газ, именуемый озоном и содержащий, в отличие от обычного кислорода, в молекуле не два, а три атома. Хотя этого газа немного и он достаточно удален от поверхности планеты, его воздействие на земные условия чрезвычайно велико. Он почти совсем поглощает ультрафиолетовые лучи Солнца, не пропуская их на Землю.
Однако этого достаточно, чтобы на Земле не могло быть известных нам форм жизни. Ультрафиолетовое излучение Солнца, беспрепятственно достигающее поверхности Марса, необходимо для нашего здоровья и дает нам большую часть нужной нам энергии. Даже если бы мы могли перенести едкую атмосферу Земли, мы погибли бы без жизненно важного излучения.
Гораздо более пагубно другое следствие высокой концентрации кислорода. С ней связано грозное явление, известное у нас только в лабораториях и названное учеными «огонь».
Многие распространенные элементы, если их погрузить в атмосферу, сходную с земной, вступают с ней в бурную реакцию, которая длится, пока вещество не окислится полностью. При этом выделяется неимоверное количество тепла и света, а также облака вредных газов. Наблюдавшие это явление в лабораториях описывают его как нечто ужасное; наше счастье, что оно невозможно на Марсе.
Между тем на Земле оно должно быть довольно обычным, и мы не можем представить себе организма, который мог бы жить в таких условиях. Наблюдая теневую сторону Земли, часто видишь раскаленные области, где бушует огонь. Правда, некоторые исследователи-оптимисты говорят, что свет – от городов, однако эта теория неприемлема. Слишком непостоянны очаги свечения; как правило, они не привязаны к определенному месту и быстро гаснут. (Несомненно, речь идет о лесных пожарах и вулканических извержениях, которых на Марсе не знали. Печальная ирония судьбы: еще несколько тысяч лет – и марсианские астрономы действительно увидели бы свет наших городов. Мы разошлись во времени на какую-то миллионную долю возраста наших планет.– Прим. перев.)
Плотная, насыщенная влагой атмосфера, мощная гравитация и близость к Солнцу делают Землю миром сильнейших климатических контрастов. Бури непостижимой мощи отмечены над обширными площадями планеты, причем некоторые сопровождаются сильнейшими электрическими разрядами – их легко улавливают на Марсе чувствительные радиоприемники. Трудно поверить, чтобы какая-либо форма жизни могла вынести подобные конвульсии природы, а они происходят на Земле почти непрестанно.
Хотя разница температур между зимой и летом на Земле не так велика, как в нашем мире, это не возмещает других неудобств. На Марсе любые подвижные формы жизни легко могут уйти от зимы. Нет ни гор, ни морей, которые преграждали бы путь. Наша планета меньше Земли, а наш год длиннее земного – это упрощает сезонные перемещения, ведь достаточно отступать со средней скоростью пятнадцать километров в сутки. Ничто не вынуждает нас оставаться на месте, и мало кто зимует.
Иное дело на Земле. Если учесть большие размеры планеты и короткий год (шесть наших месяцев), земные существа должны перемещаться со скоростью около восьмидесяти километров в сутки, чтобы уйти от суровой зимы. Даже если допустить, что такая скорость вообще возможна (это крайне невероятно при мощном тяготении), горы и океаны создают неодолимые препятствия.
Некоторые авторы научно-фантастических произведений ищут ответ в том, что на Земле будто бы могли развиться организмы, способные перемещаться по воздуху. В подтверждение этой очень сомнительной идеи они подчеркивают, что плотная атмосфера позволяет относительно легко летать, однако умалчивают о том, что большая гравитация сводит на нет это кажущееся преимущество. Как ни увлекательна мысль о летающих животных, ни один уважающий себя биолог не может принять ее всерьез.
Более основательной выглядит другая теория. Она гласит, что если на Земле есть животные, они могут обитать лишь в обширных океанах, покрывающих большую часть планеты. Полагают, что на нашей планете жизнь первоначально возникла в существовавших некогда марсианских морях; так что это отнюдь не фантастика. К тому же в океанах животным Земли не пришлось бы преодолевать колоссальную силу тяготения. И хотя нам трудно вообразить себе организмы, способные жить в воде, все-таки на Земле океаны представляются нам более благоприятной средой, нежели суша.
В самое последнее время серьезный удар этой интересной догадке нанесла математическая физика. Как известно, у Земли есть только одна огромная луна – очевидно, одно из самых лучезарных тел на земном небе. Она примерно в двести раз больше наиболее крупного из наших спутников, и несмотря на огромное расстояние, ее притяжение должно заметно влиять на планету, особенно на воду земных океанов, заставляя их изменять свой уровень на много метров. Очевидно, из-за «приливно-отливных» сил все низменные области Земли затопляются дважды в сутки. Трудно представить себе наличие живых – будь то водных или наземных – организмов в таких условиях, когда море и суша непрестанно сменяются.
Все говорит о том, что наш сосед Земля – весьма негостеприимный мир, там не может быть ни одной формы жизни, известной на Марсе. Даже растительность вряд ли могла бы переносить постоянные дожди и бури; правда, многие астрономы как будто наблюдали в некоторых областях изменения окраски, которые они приписывают ежегодному цветению растений.
Что до животных, то это пустые догадки, опровергаемые всеми фактами. Если они даже есть, то должны обладать огромной силой и могучим сложением, чтобы преодолевать гравитацию; можно предположить, что у них несколько пар ног и ходят они очень медленно. Их неуклюжие тела должны быть покрыты толстым панцирем для защиты от непогоды и окисляющей атмосферы. Учитывая все это, можно совершенно сбросить со счетов возможность присутствия на Земле разумной жизни. Приходится смириться с мыслью, что мы единственные разумные существа во всей солнечной системе.
