— Забыл обо мне? — Марио обнял его за плечи и с улыбкой заглянул в лицо. — Не звонишь и не помнишь о бедном брошенном омеге…

И Кевин заворожено на него уставился. Глаза у Марио были невозможного зеленого цвета.

— Нет, не забыл, просто работы было много, понимаешь, — принялся оправдываться Кевин, хотя был виноват, конечно. Ведь и правда забыл.

Марио легонько поцеловал его в губы и ласково улыбнулся:

— Соскучился я. Пошли к тебе?

Кевин закивал, чувствуя приятное тепло где-то в животе.

Марио потерся о его щеку носом и принялся болтать — о недавно просмотренном фильме, о друзьях. О проклятых понаехавших мигрантах, “плюющих на наши исконные ценности”. Кевин кивал и хмыкал в нужных моментах, продолжая лениво размышлять о работе.

— Так ты точно пойдешь послезавтра с нами, обещаешь, что не забудешь? — спросил его Марио, затаскивая в продуктовый магазин.

— Постараюсь, — уверил его Кевин, хотя совершенно не помнил — куда и зачем согласился пойти с дружками Марио.

— Я тебе напомню, дорогой, — Марио снова поцеловал его в щеку. — Ты ведь позволишь пожить у тебя недельку?

— Конечно! — обрадовался Кевин.

С омегами жить очень приятно, они такие заботливые и теплые. И вкусно готовят. У Кевина было немножко опыта в этом. Жалко только, что рано или поздно омеги всегда уходили к альфам.

“Надо подружиться с бетой, каким-нибудь приличным и строгим бетой альфа-класса”, думал Кевин грустно, наблюдая, как Марио закупает продукты. Сам Кевин был бетой омега-класса, и у него даже был наверное шанс стать настоящим омегой после терапии. Но это так ведь страшно — менять свою сущность, становиться кем-то другим. А вдруг, став омегой, он навсегда забудет о холодно-увлекательном мире науки. Вдруг все его мысли станут другими, и он захочет заниматься только сексом, детьми и, например, политикой? Если его тело и дух будут непоправимо искалечены? Он все равно что перестанет существовать…

Когда они выходили из магазина, Марио вдруг набросился на него с горячими поцелуями.

— Ты чего, — фыркнул Кевин, с некоторым трудом высвободившись из страстных объятий. — Альфу учуял?

— Обижаешь, дорогой, — хихикнул Марио и покосился куда-то в сторону. — Ты просто такой милый, так и хочется съесть.

— Лучше не надо меня есть. У меня насморк, — покачал головой Кевин и посмотрел в ту же сторону.

Там гордо вышагивал патруль. Ну конечно же, альфы-полицейские у любого омеги вызывают внеплановую течку.

Но дома Кевин совершенно забыл о неприятных мыслях. Марио накормил его отличным ужином, сотворенным как по волшебству — мгновенно и из ничего. А после душа затащил в постель и принялся щекотно целовать и вылизывать между ног.

— Обожаю твою висюльку, — хихикал Марио, целуя его в полустоячий член. — Такой миленький, гладенький.

Кевин жмурился и елозил, чувствуя, как его задницу осторожно растягивают.

Это был их первый раз с Марио, и тот оказался таким нежным и умелым любовником. Кевин не почувствовал ничего неприятного, когда ему вставили — медленно и аккуратно. В основательно разлизанной и щедро смазанной заднице даже зародились приятные тепло и зуд.

Правда на второй и третий заходы Кевину все равно стало скучно, и, стоя на четвереньках, он снова задумался о последних результатах в лаборатории. Впрочем, Марио совсем не обиделся на его пассивность, продолжал увлеченно трахаться.

— Надо вибратор купить, — зевнул Марио, наконец угомонившись.

— Не надо мне никакого, — возмутился Кевин, приоткрывая один глаз.

— Мне надо, глупый, — засмеялся Марио.

И Кевин успокоился и заснул, прижимаясь к его горячему телу.

Утром они не пошли в кафешку, Марио принес завтрак в постель. А после взял Кевина еще раз, и тот с сожалением подумал о Людвиге, своем соседе. Сейчас бы они сидели за одним столиком, Кевин бы кушал булочки, пил чай с густыми сливками и обсуждал интересные новости. И никто не долбился бы ему в зад.

Они встретили Людвига, выходя из подъезда.

— Кевин, как приятно вас видеть, — сказал тот, как-то странно ухмыляясь. — Это и есть ваш старый, толстый и некрасивый омега?

— Я… не… — растерялся Кевин, мучительно краснея от стыда за свою ложь.

— Это вы к чему, дяденька, — сверкнул глазами Марио.

Но Людвиг не ответил, шлепнул Марио по заднице и сел в свой лимузин.

— Что за хуй, а, Кевин? — спросил Марио, глядя ему вслед. Губы его покраснели и припухли, а ноздри возбужденно раздувались. — И про какого жирного омегу он говорил, у тебя еще кто-то есть?

***

Людвиг старался не думать о Кевине, пытаясь отвлечься утренними новостями.

Надо же, толстый и некрасивый омега оказался сучечкой в самом соку, и Кевин, похоже, от него в восторге, даже не смыл с себя запах как следует. Распутный бета. Может, затащить его все же к себе и трахнуть? Сначала покричит, а потом понравится. Года три назад у него был любовник-бета, преданный и верный беточка альфа-класса, не то что омеги-блядушки. Они расстались после того, как Людвиг сдуру засадил ему со сцепкой. Тогда рыдающего бету увезли на скорой, и наверняка Кевин все это наблюдал в окно вместе с остальными соседями.

В приемной его уже ожидал заместитель, Роберт Крац.

— Господин Хемниц.

— Господин Крац, — Людвиг сжал ему руку покрепче. — Что случилось на этот раз?

— О, ничего особенного, — слащаво улыбнулся Крац. — Несколько взрывов в торговом центре на площади Свободы. Небольшой подарок федералам ко дню Омеги.

Людвиг неприлично хрюкнул и вдруг подумал, что Крац — тоже бета, альфа-класс. Интересно, хотел бы он стать альфой? Если бы, конечно, альфа-терапия существовала.

Уже в кабинете Крац разродился подробностями. Взрывали, оказывается, только магазины, принадлежащие беженцам с востока.

— Беженцы с магазинами, — неполиткорректно заржал Людвиг.

— Ну, мигранты, — замялся Крац. — На родине их принуждали к тройственному браку, вот они и бежали…

— …в наш заповедник гармонии и процветания. Сколько погибших?

— Пока молчат.

К обеду федеральная полиция стояла на ушах, а вместе с ней и шестой отдел КДБ, занимающийся неонацистами. Людвиг наблюдал с затаенным злорадством. Идиоты, как их только самих не взорвали. Он отодвинул бумаги и потянулся в кресле.

Никто не сомневался, что эти взрывы — дело рук “Национального подполья”. Эта группировка угрожала демографической безопасности, пропагандируя насилие и агрессию среди омег. Скоро они и боевые группы из омег будут сколачивать, если уже не начали.

Людвиг невольно вспомнил ту последнюю демонстрацию, где он так удачно встретил промокшего Кевина. Мог ли тот быть связан с нацистами из “Национального подполья”? Вряд ли, ведь беты, как известно — самые законопослушные граждане. Запереть бы Кевина в своей квартире, пока все не уляжется. Людвиг невесело усмехнулся и сжал член сквозь брюки. Мир сошел с ума, и с этим надо было срочно что-то делать. Омеги взрывают магазины с тряпьем, а он, блестящий альфа, полковник КДБ, четвертый год мечтает выебать своего соседа-бету.

В тот день он позже ушел со службы, задержался, разбирая отчеты из Института Возрождения. За последнюю неделю еще двадцать бет стали полноценными омегами — капля в море. Мысли его привычно уже вернулись к Кевину. Раз тот так любит омег, то почему сам не хочет стать одним из них, тем более статус позволяет. Людвиг давно заказал из медицинского архива досье Кевина и знал о нем почти все. Тот появился на свет двадцать пять лет назад в роддоме “Возрождение”, статус определен сразу — бета омега-класса. Ничем серьезным не болел, противопоказаний к омега-терапии нет. Заявка на омега-терапию не подавалась ни разу.