Чистящая машина подала сигнал о завершении цикла. Щи-цу вытащил штаны, расправил их кое-как и натянул на себя.

Он осторожно выглянул из ванной. Чеззе, как оказалось, ждал его, на полу стояла собранная спортивная сумка.

— Ты готов?

Щи-цу кивнул, стараясь не слишком пялится на полуголую грудь старшего.

— Тогда пошли, надо сначала в супермаркет заскочить, а то объем я вас, котят... Вы и так одним супчиком на травках питаетесь...

— Там еще бульон был. И курочка! — возмущенно ответил Щи-цу, заходя в лифт. — И вообще, супчик был вкусный... почти... соли многовато. Они любят экспериментировать с едой. Вкусно получается, только кофе желудевый не пей, а то мне не улыбается тебя откачивать.

Чеззе фыркнул и взъерошил ему шерстку на загривке.

— Спасибо за предупреждение, я учту.

— Давно вы одни? — спросил Чеззе уже в каре.

— Четыре с половиной года. Папа погиб на территории змей, он был ученым, во время экспедиции запаниковал и, не послушав командира группы, побежал. Мама после его смерти вернулась в свой старый клан... Остались только я и братья.

— Тяжело приходится? — от этого вопроса на глаза слезы навернулись.

— Нормально, они у меня молодцы. Сорванцы и безобразники, конечно. Я в детстве таким не был. Но все равно их люблю. Не обижай их...

— Я же уже сказал, что не обижу, — Чеззе нервно дернул хвостом, — но ты будь готов, что они тяжело воспримут альфу в доме, особенно после такого перерыва. Пять лет — это очень много для котенка.

— Папа тоже альфой не был, — Щи-цу, не отрываясь, смотрел на сурово поджатые губы Чеззе. Восхищаясь ими тайно и мечтая об еще одном поцелуе.

— Бля... — только и смог протянуть тот.

В супермаркете Чеззе накупил две полных тележки еды, много мяса, фруктов, пару упаковок пива и так, “по мелочи”.

Дома на крыльце их встречали сразу три котенка.

— Сейчас много зависит от тебя, Щи-цу, — Чеззе строго посмотрел на него, — если ты сразу донесешь до них мысль, что я альфа в доме, то избежишь многих проблем.

Щи-цу нервно сглотнул, и они одновременно вышли из кара. Чеззе взял его за руку. Дойдя до крыльца, Щи-цу весь покрылся испариной, братья глядели на них испуганно и осуждающе.

— Что, опять на пару часиков поработать? — Ан-дзи оскалил клычки.

— Нет, — Чеззе твердо посмотрел на них, — я с этого дня вхожу в ваш клан, — он сильнее сжал руку Щи-цу, побуждая к действию, но у того как будто язык отнялся. — Запомните: я здесь альфа. Не злите меня и сможете извлечь из ситуации много положительного.

— Например?

— Например, я могу подвозить вас в школу по утрам на своем каре.

Дело было решено даже раньше, чем он договорил, и под дружные вопли мальчишек Чеззе приняли в семью.

====== Глава 4: Медовые дни ======

***Чеззе

— Показывай дом, — велел Чеззе своему котику, и тот, смущаясь и краснея, повел его на обзор территории.

Жилище Лакхов было маленьким, но все же поместьем: с запущенным садом, башенкой на крыше, такой узкой, что в ней не было даже комнаты, просто стоял телескоп с креслом и кушетка. Четыре детские спальни, в том числе и принадлежавшая Щи-цу, построились кругом в левом крыле. Две гостевые, множество подсобок, чердачков, закоулков — все как в приличном кошачьем доме, только крошечное. А в правом крыле стояло несколько законсервированных комнат, принадлежавших ранее родителям его котиков.

— Вскрывай, — сказал Чеззе, и Щи-цу побледнел, но не посмел ослушаться.

Спальня отца была захламлена какой-то дрянью, чуть ли не змеиными хвостами, а его кабинетом явно пользовались. Чеззе поморщился и прошел в комнаты матери. Они были самыми большими и удобными, к тому же стерильно строгими. Он бросил свою сумку на низкий деревянный стол, и опустился в кресло, похлопав себя по колену. Щи-цу робко на него уселся, и Чеззе принялся медленно его раздевать, пробуя на вкус обнажающуюся кожу. Сладкий. Малыш щекотливо ежился и хихикал, когда его лизали и дули на напрягшиеся соски. В их третий за сегодня раз Чеззе потянуло на вдумчивые расслабленные ласки. Он усадил голого котика спиной к себе, не спеша входить в кремовое тело, гладил его за ушами и ласкал найденные еще позавчера чувствительные места между лопаток. А потом у основания шеи. Щи-цу стонал, стриг ушами и елозил, задирая хвост. Все его тело было уже в отметках Чеззе — темные засосы, маленькие царапины от зубов и когтей. Даже запах успел слегка измениться, став более острым и возбуждающим. Член Щи-цу бодро привстал, даже не потребовалось его надрачивать.

Чеззе заставил котика упереться руками в пол, а коленями — в подлокотники кресла, так, что распахнутая попка с налитыми яичками очень удобно оказались прямо перед его лицом. Он погладил худые бедра и глубоко запустил язык в припухшую растраханную дырку. Щи-цу застонал, дрожа, колени его соскальзывали с кресла, а руки подламывались. Чеззе переключился на нежные безволосые шарики, и котик таки не удержался, грохнулся ему на колени, сползая на пол.

— Вставай, — строго сказал Чеззе.

Тот, поскуливая, снова принял нужную позу, и Чеззе вновь ласкал маленькую задницу. И вновь котик не выдержал и грохнулся.

— Непослушный какой — хмыкнул Чеззе и поставил его на ноги. — Одевайся.

— Нет, — залепетал котик, протягивая лапки к своему торчащему члену, — я послушный, не надо прекращать, у меня просто руки слабые...

Чеззе хлопнул его по рукам и покачал головой:

— Терпи теперь до ночи, мелкий. Из какого клана твоя мать пришла?

— Бакхет, — опустил уши Щи-цу.

Вот как, высшее общество. Еще более спесивые ублюдки, чем даже Ренсары, его бывший клан.

— Перенесешь вещи в комнаты своего отца, теперь они твои.

— Но...

— Или хочешь, чтобы я ночью перепутал твою спальню с братниными?

— Нет, Чеззе, ты так не сделаешь! Не смей!.. — член Щи-цу опал, а руки он прижал к груди: — Пожалуйста...

— Да ладно, шучу я, — Чеззе притянул котика к себе и принялся натягивать на него штаны, заодно целуя промеж ног. — Что ты прям нервный такой... Есть пошли, а то я такой голодный, что готов откусить твою сладкую штучку.

И он слегка прикусил шкурку на члене Щи-цу, тот только пискнул.

Братья у мелкого были совершенно невоспитанными, но забавными. Они даже не знали, как надо обращаться к альфе, но зато очень усердно стремились обо всем заботиться: накрыли стол, споро растащили продукты, а остальные покупки сложили аккуратной горкой в гостиной. Так что, когда они спустились вниз, их ждала пирамидка коробок, гордо увенчанная большой упаковкой презервативов. Чеззе покосился на нее, потом на троицу хихикающей за столом малышни и тоже развеселился.

Всю жизнь он представлял свой будущий прайд послушным и исполнительным, чтобы подчиненные самцы вставали и вытягивались по стойке “смирно”, когда он входил, а роскошные самки склоняли уважительно головы, призывно шевеля ушами. Все точно так, как в родном прайде.

Роскошных альфа-самок у себя дома ему теперь не видать, максимум — хорошеньких. А вышколенные младшие обернулись бандой непочтительных малолеток во главе с нелепым котишкой-врунишкой. Но, странное дело, его это не раздражало, даже нравилось: словно находишься в компании друзей.

— Супчик! — радостно объявил заводила тройняшек. — Из корней козлобородника. Кисель из овса с тыквой!

Чеззе сел за стол и перед ним поставили тарелку с мерзким на вид варевом.

— Ан-дзи! — укоризненно прошипел пристроившийся рядом Щи-цу и ужасно покраснел: — Не ешь это, Чеззе, мальчики и нормальную еду приготовили.

— Надо уважать чужой труд, — наставительно произнес Чеззе, едва удерживаясь от смеха, — поэтому мы сейчас с благодарностью съедим все, что бог послал. И дадим детям добавки, если останется.

Он с удовольствием проследил, как всем разлили полные тарелки, и дал ложкой по лбу Ан-дзи, потянувшемуся за хлебом:

— А ты прочтешь молитву.

Все растерянно проследили, как он сцепляет замком руки перед лицом, и с явной неловкостью повторили жест.