...Его мать была художница и рисовала просто чудовищные картины, пару раз они даже приснились маленькому Чеззе в кошмарах. А на следующее утро после завтрака он творчески пересказывал друзьям этот сон, ему внимали с ужасом и восхищением, как всегда. И вдруг подошел отец, положил ему палец на губы и прошептал:

“Только при матери не говори об этом, творческие люди такие трепетные... никогда не знаешь, что убьет их душу.”

“Да, сэр!” — крикнул Чеззе, и они с ребятами убежали в сад...

...С Щи-цу уже закончили, какая досада. Правда, малыш был в душе, и Чеззе поспешил туда.

— Я же сказал, что не хочу никакого отсоса! — крикнул его котик, гневно топорща мокрую шерстку.

— И как это понимать? – спросил Чеззе, и в этот момент малыш залился краской и кончил.

Чеззе медленно раздевался, пока Щи-цу лепетал что-то о том, что он “бы никогда, Чеззе, я не давал ему сосать... он сам хотел, а я не дал...”

— Маленький развратный котенок, — сказал Чеззе и тоже зашел под душ. — Ну-ка, наклонись.

Щи-цу послушно выставил попку и задрал хвостик, оглядываясь через плечо — испуганно, хитро и смущенно одновременно. Массаж явно помог ему немножко прийти в себя. Дырочка у него была абсолютно розовая, слегка припухшая после процедуры. Она вздрогнула, когда Чеззе провел по ней большим пальцем.

— Спереди покажи.

Щи-цу выпрямился и повернулся. Щечки его пылали, а на голеньком лобке красовались сверкающие рыбки, они крутились вокруг полувозбужденного члена кремового котика.

— Какой ты хорошенький, — восхищенно сказал Чеззе.

Он быстро ополоснулся, а потом утянул Щи-цу обратно в массажную.

— Давай возбуждающий, — бросил он сидевшему там Ра-кхану.

Тот понятливо подхватился и принялся стелить новую простынку.

— Чеззе, не надо, стыдно же... — пискнул Щи-цу, прикрываясь.

— Меня стыдишься? — обиженным тоном спросил Чеззе. — А при нем одном не стыдно было?

Щи-цу растерялся от такой постановки вопроса, и был немедленно разложен на столе с широко раскинутыми ножками.

— Мммм... займемся рыбалкой? — хищно облизнулся Чеззе, устраиваясь меж бедер маленького гения.

— Ах... — изогнулся Щи-цу и закатил глазки, когда шершавый язык прошелся по его яичкам.

Массажист усердно разминал изящные ступни котика. Трахать Щи-цу, такого расслабленного и горячего, было очень приятно.

— А у тебя, Чеззе... там тоже все беленькое? — прошептал Щи-цу ему на ухо.

Чеззе фыркнул, вспомнив, что мелкий уже второй раз за день покушается на его задницу, а потом посмотрел на Ра-кхана:

— У тебя еще есть время?

— Да, господин, — улыбнулся тот и отправился за очередной простынкой.

— Сейчас посмотришь, — сказал Чеззе Щи-цу и потрепал мелочь промеж ушей. Давно ему массаж не делали... да и против отлиза дырки кто ж откажется.

====== Глава 13: Шарики ======

***Щи-цу

Утром он никак не мог раскрыть глаза. Как будто ему что-то мешало, а когда раскрыл наконец…

— Ооооо....

— Что, проснулся? – рядом раздался невыносимо громкий голос Чеззе, — вставай. Я, правда, уже позвонил в институт и сказал, что ты болен. Потом свозил мелочь на ежемесячные процедуры в больничку. О которых кто-то благополучно забыл. Даже с адвокатом успел встретиться. Уже обед, дорогой.

Щи-цу застонал… как он мог забыть, что у тройняшек сегодня назначен визит в больницу? Что с ним такое? Потом как будто чем-то тяжелым по голове ударили… Воспоминания накатывали, как снежный ком. Институт… конференция… клуб…

— О, мой кот, — всхлипнул он и зарылся головой под подушку.

— Эй, — Чеззе немилосердно потянул его за хвостик, — бежать с поля боя – недопустимо. Нужно смело смотреть в глаза бедам и неприятностям. И нести ответственность за свои поступки.

При слове «ответственность» попка Щи-цу испугано сжалась, потому что её владелец вспомнил об обещанной порке.

— Держи, — Чеззе протянул ему две капсулы и стакан воды, — Ла-мита обещала, что это снимет все последствия её вчерашней инъекции. Как ты вообще мог допустить, чтобы она тебя уколола?

— Она меня не спрашивала, — зубы звякнули о край стакана, когда Щи-цу вспомнил, за что его собирались отшлепать. И проступок показался ему настолько серьезным, что ремня точно было не избежать… — ты очень сердишься из-за того, что я позвал её в клан?

— Сержусь, — кивнул Чеззе, — потому что такие вещи должен решать я. А твой поступок был безответственным и мог нанести клану вред.

— Неправда! – возмутился Щи-цу, — Ла-мита хорошая! Она всегда меня защищала.

— Она вчера, не задумываясь, предала и опозорила на весь мир свой клан. Не сказал бы, что это рекомендует её как надежного и полезного члена клана, — Чеззе отвел с его лица челку и чмокнул в нос. — Но, как бы там ни было, мы с ней поговорили и обсудили перспективы дальнейшего сотрудничества. Хватит киснуть. Вставай и марш есть…

Он поднялся с кровати и сложил руки на груди.

— Ты не накажешь меня? – осторожно спросил Щи-цу, выбираясь из одеял. Он оказался абсолютно голым и совершенно не помнил, как же так получилось. Сам разделся, или это Чеззе помог?

— Накажу, — возразил Чеззе, — вечером… Тройняшки как раз пойдут в театр с классом, так что у нас будет время напомнить тебе, как именно в нашем прайде расставлены приоритеты.

— Спасибо, что не при них, — Щи-цу шмыгнул носом при мысли о наказании.

— Цени, мелкий, — Чеззе притянул его к себе, — как я люблю тебя. А теперь вперед в душ, потом нам надо будет серьезно поговорить насчет твоего будущего…

Щи-цу кивнул и, кокетливо улыбаясь, спросил:

— А ты со мной не желаешь? Спинку там потереть или ниже?

***Чеззе

Чеззе рассмеялся: хитрец давно просек, что его хотелось потереть всегда и везде, и вовсю этим пользовался, избегая нравоучений. Он подхватил голенького котишку на руки, с удовольствием ощущая нежную кожу, и отнес его в ванную.

— Искупаем рыбок? Пошевели для меня животиком, хочу видеть, как они плавают.

Щи-цу краснел, подрагивал мокрыми ушками и послушно вилял бедрами. Рыбки похотливо сверкали под водой.

— Как красиво, — восторженно прошептал Чеззе. — А сделаешь в следующий раз для меня змеек?

Он натянул на себя привычно принявшую его достоинство горячую попку, Щи-цу плавал в ванной, а Чеззе заботливо поддерживал его, не давая притонуть.

— Сделаешь, милый?

— Да... Чеззе... да...

— А еще можно сделать прическу там, когда отрастет шерстка. Выстричь котенка, например, — размечтался Чеззе и направил душ на торчащий член Щи-цу.

Котик задрожал под струйками и выгнулся, сжимаясь внутри, они кончили вместе. А потом Чеззе достал мягкую морскую губку и принялся натирать расслабленное тело своего младшего.

— Ла-мита сказала, что ее бывшие родичи собираются подкопать под тебя в институте, — сказал он, смыв с Щи-цу пену и закутав в большое полотенце.

— Что?.. Как?.. — Котик беспомощно дернулся в своем коконе и захлопал глазами.

— На должности начлаба, Щи-цу, — серьезно сказал Чеззе. — Инициируют исследования, а потом саботируют твою работу. Тебя отстранят, а твои идеи продолжат использовать. И я совершенно согласен с ее анализом ситуации. Очень естественное решение.

— Но что же тогда делать... — растерянно произнес Щи-цу. — Я... я заслужил это, разве можно позволить, чтобы мои исследования возглавлял кто-то другой? Это несправедливо...

Котик всхлипнул.

— Конечно, мы не позволим, — убежденно сказал Чеззе.

— Да! — Щи-цу снова дернулся в своем полотенчике, на этот раз возбужденно. — Я уйду от них! Последние расчеты только у меня на личной планшетке, пусть пытаются восстановить их, если хотят! А я... пойду работать в частную лабораторию...

— Правильно, молодец! — Чеззе поцеловал его в затрепетавшее ушко. — Только мы и первых данных им не оставим. Я говорил со спецом по авторскому праву. Сегодня же оформляем патент и требуем все материалы.

И он рассказал малышу о грядущем партнерском договоре с одним из крупных фармацевтических кланов, о собственной лаборатории под управлением Ла-миты, о планах на будущую корпорацию. “Ты сможешь заниматься своей наукой без всяких помех, малыш, и никто никогда не посмеет отнестись к тебе с пренебрежением.”