К счастью, на этом его мучения закончились. Теперь он лежал на животе, а Ра-кхан разминал ему спину. Было очень приятно, мысли текли вяло, и крутились они больше всего вокруг того, отбелен ли у Чеззе анус или нет. И как бы поделикатнее это выяснить. “Выяснить” — такое смешное слово, похоже на “вылизать”. Вот бы вылизать Чеззе там, а потом нежно вставить ему. Очень нежно, и чтобы Чеззе мурлыкал от удовольствия.

Член встал, едва не пробив дыру в массажном столе. Если Ра-кхан и заметил это, то не подал виду. У него и правда были замечательные руки, сильные, но нежные, и он так глубоко проминал расслабленные мышцы, что хотелось жмуриться от удовольствия, что Щи-цу и делал, улетая в мир смутных грез.

— Вот и все, господин, — мурлыкнул Ра-кхан, — вам надо смыть массажное масло.

Щи-цу неловко сполз со стола и натянул одноразовый халатик.

В душевой ему пришлось повторно отказаться от интимной услуги. Это очень смущало. У Ра-кхана был проколот язык и обе губы. Мысль о том, на что бы это было похоже, привязалась и никак не отпускала. Возмутительно. Но подлый член окончательно распоясался и зажил своей жизнью, гордо воздев головку к потолку и намекая на то, что срочно нуждается во внимании.

Закрывшись в кабинке, он наплевал на свои принципы и скромность и принялся яростно дрочить, одной рукой держась за стену душевой. Перед глазами мелькали возбуждающие образы. Беленький анус Чеззе и его прижатый к пояснице хвост. Манящие, опытные губы Ра-кхана и язык, задевающий колечки в этих губах. Щи-цу прогнулся и пропихнул в себя пальчик, стремясь достигнуть более богатых ощущений.

Дверь в кабинку открылась.

— Я же сказал, что не хочу никакого отсоса! – возмутился Щи-цу, оборачиваясь.

На пороге стоял Чеззе.

— И как это понимать? – спросил он сурово.

Щи-цу ойкнул и бурно кончил…

***Чеззе

— Ла-мита, — он насадил на специальную вилку жареного таракашку, — будем говорить прямо. Вы жестко и целенаправленно подставили свой клан. Разумеется, мы вам благодарны, очень благодарны, ведь вы сыграли за нас. Но, если вы станете одной из нас — что вам помешает поступить таким же образом и с нами когда-нибудь? Руководствуясь своими очередными идеалами и принципами. А ведь Лакхи — не ваши Ниреи, нам будет оправиться после предательства и позора гораздо тяжелее.

— Чеззе... если говорить прямо, — она закусила губу, изучая его из-под длиннющих ресниц, — слышать рассуждения о чести именно от вас — это просто рвет мое сознание. Извините.

Хвост Чеззе нервно дернулся, хорошо хоть уши и морду удалось сохранить каменную:

— Допустим, я имею право так рассуждать.

— Хотите сказать, вас осудили невинно? — пушистые стрелки взлетели вверх, блеснули янтарные глаза и снова спрятались. — Да, вы всегда были слишком прямолинейны для подобного... Допустим, я вам верю.

— Спасибо, — Чеззе хрустнул таракашкой. — Теперь вы ответите на мой вопрос?

— Вы же уже знаете ответ, — негромко заметила Ла-мита, разделив у себя в тарелке таракашку на две идеально ровные половинки. — Я ничем не могу вам гарантировать своей верности, кроме честного слова.

— Вот именно, — сказал Чеззе. — Но я все так же готов отблагодарить вас.

Разговор показался ему законченным, он откинулся в кресле с чашкой кофе и посмотрел в окно. Хорошее место. А главное — не снобистское совершенно, плати за членство и все. Здесь делали упор на абсолютную приватность и безопасность делишек клиентов, а потому никого не интересовала их личность. Так что, это оказался единственный закрытый клуб, откуда его не поперли сразу после изгнания из клана. Чеззе подумал о Щи-цу, наверно, тот сейчас стонет под руками Ра-кхана, его розовый член торчит вверх, а массажист его время от времени облизывает. Ему сейчас ужасно захотелось оказаться там и заменить душку Ра-кхана в части облизывания. Может, еще можно успеть, яйца предвкушающе поджались...

— Но ваш глава обещал мне, — заметила Ла-мита.

— Он был под действием препаратов, — подобрался Чеззе.

— Я могу быть вам полезной, — сказала она. — В связи с открытием Щи-цу. Ведь вы сами далеки от этой кухни, Чеззе, и не сможете защитить вашего котика в научном мире.

— Да, — согласился Чеззе и вздернул бровь: — я вас слушаю.

— Они хотят сделать его начальником лаборатории и начать исследования по этой теме. Щи-цу не справится с этой должностью. Даже если он будет очень стараться, в ущерб научной деятельности, естественно, его все равно утопят. А исследования уже официально ведутся к тому времени, вы понимаете.

— Да, — сказал Чеззе. — Я знаю.

Хоть об этом глупый котенок удосужился ему сообщить.

— А вы знаете, что делать дальше и куда идти, чтобы синтез ядов не уплыл из вашего клана?

Он с полминуты молчал, а потом улыбнулся и склонил любопытно голову:

— Пока нет. Вы готовы нам помочь?

— Готова, — Ла-мита тоже улыбнулась, вдруг словно засияв изнутри.

— Зачем вам свой прайд, Ла-мита, присоединяйтесь к нам, — мурлыкнул Чеззе.

— Не соблазняйте, — засмеялась она. — Это моя мечта, свой прайд.

Чеззе лишь ухмыльнулся — кошка — альфа прайда... Все Ренсары, а особенно его дядя, удавились бы от подобной идеи. Надо будет пойти лично на встречу с ними, если еще представится возможность, взять с собой Ла-миту и полюбоваться на их морды, представляя ее.

Они принялись обсуждать проценты отчислений, распределение доходов и обязанностей между прайдами. “Ты еще не исполнительный глава клана?” — усмехнулась Ла-мита. “Вот прямо сегодня стану, можешь не точить зубки”, — фыркнул Чеззе. И они перешли к главному: обсуждению фармацевтических корпораций, с которыми можно будет заключить партнерское соглашение. Ла-мита была готова пойти в любую лабораторию в качестве администратора при Щи-цу.

— Не будешь скучать по работе врача? — спросил Чеззе.

— Меня всегда больше привлекала работа руководителя, — легко ответила та.

И Чеззе улыбнулся, опуская глаза: скорее всего, и он не сможет ни вернуться в армию после оправдания, ни профессионально заниматься машинками. Так же, как не смог в юности стать гонщиком... Надо будет заниматься другим. Никто из альф клана Ренсар не служил больше положенных по традиции десяти лет, все уходили в бизнес, а ему придется уйти раньше. Наверно, есть все же особая прелесть — быть бетой или, скорее даже, гаммой... Заниматься любимым делом, греться теплом налаженного прайда и больше ни о чем не беспокоиться...

Смутное сожаление отступило перед перспективами грядущей тяжелой борьбы, и он лукаво спросил у Ла-миты:

— Ты ведь все ради этого и провернула? Хотела прийти в наш клан в самом начале нового дела?

Кошка значительно пошевелила ушами и зажмурилась.

— Но зачем с таким скандалом? — полюбопытствовал Чеззе. — Не лучше ли было притопить Кан-кра по-тихому, до конференции?

— Там могли возникнуть неприятные обстоятельства и условия. Думаешь, Ниреи просто так отпустили бы эту тему? И... глупо, конечно, но я хотела отомстить.

— Месть — это я понимаю, — откликнулся Чеззе.

— Кан-кра — просто подонок, все время пользовался чужими трудами и заслугами. У нас были весьма неприятные столкновения. А остальные... они постоянно препятствовали мне в карьере вне клана. А внутри клана — вообще без перспектив. Женщина же.

— Альфа-самка такого клана — это же блестящее положение, — заметил Чеззе.

— Альфа-самка при альфе, — сердито ответила Ла-мита. — А я сама хочу быть альфой. Представь себя на подобном месте.

Чеззе представил и засмеялся:

— Да, это тоже можно понять.

— А ты не хочешь рассказать мне обстоятельства своего дела, Чеззе?

Он задумался на несколько секунд, потом сделал короткий исчерпывающий доклад.

Расстались они полностью удовлетворенные друг другом, и Чеззе поспешил к Щи-цу. Надо будет еще все объяснить их маленькому гению, когда тот оклемается от стимуляторов. Тот так гордился своим повышением в этом институте, вдруг расстроится, бедняжка, когда придется уходить оттуда. Творческие люди такие трепетные...