— Не могу знать.

Такой противный и жалкий, как Эрчер с ним дружил.

— Где его каюта?

— Блок А115, кажется, первая слева.

Рихард хотел пнуть еще раз Хюбера, но тот резво отполз. Надо будет и Эрчеру морду набить.

Эрчер был у себя, когда Рихард приперся к нему после отбоя. И попросил все объяснить вместо того, чтобы ударить.

— Давай будем просто друзьями, — предложил Эрчер, загораживая дверной проем и не давая ему войти.

— Давай, — покорно согласился Рихард, хотя это будет так больно — дружить с Эрчером. Уже больно.

Тот такой желанный в пижаме, слегка похожей на арестантскую рубашку. Самое разумное сейчас — просто развернуться и уйти. Но это невозможно.

— Почему? – спросил Рихард, почти физически чувствуя унижение.

— Комитет не одобряет, — равнодушно ответил Эрчер. — Это пятно на твоей репутации. Давай уже… до свидания.

И тогда Рихард попросил:

— Не бросай меня. Я тебя люблю.

Утром стыдно вспоминать этот разговор, но Рихард вновь и вновь возвращался к нему, прокручивал мысленно все слова. Не может быть, чтобы Эрчер вдруг перестал его любить, наверное, что-то случилось. Рихард нечаянно обидел его, или тот вспомнил что-то из своего прошлого. Он вертел комм в руках, сидя в кровати, Эрчер никогда не звонил ему и не присылал сообщений, ведь они и так все свободное время были вместе. У Рихарда осталось только одно фото, то самое, сделанное перед коррекцией на Хасефее. Глупо было пересылать его Эрчеру, но возможно, это вызовет хоть какую-то реакцию.

Эрчер Веллинг

Эрчер вернулся в каюту и встретил изучающий взгляд соседа.

— Отшил офицера? — заржал тот. — Ай, молодец, будет тебе скоро перевод на говновозы.

— Я бы на вашем месте воздержался от замечаний, порочащих честь старших по рангу, ефрейтор Лехкус, — Эрчер остановился около соседской кровати, ожидая повода к драке.

Рихард не заслуживал только что вылитой на него грязи.

— Ну, извини, приятель, — ухмыльнулся Лехкус. — Я не хотел… Эй, полегче на поворотах, я и правда не хотел!

Эрчер медленно отстранился, отпуская воротник его пижамы, а потом сел на свою койку.

— Ладно, извиняю… Дебил ты.

— А ты псих! — отозвался воспрянувший духом Лехкус и улыбнулся во всю пасть. — Слушай, это все летчики такие, а? Может на вас зловещие излучения изнанки влияют?

— Наверно, — буркнул Эрчер и завернулся в одеяло.

Он редко позволял себе бесплодные мечты, размышлял только о реальных возможностях. Но сейчас не смог удержаться, закрыл глаза и провалился в несбыточное, туда, где Рихард был не офицером разведки, а обычным альвингом. Или хасефейцем, как давным-давно на Даллене. Тот, другой Рихард, не жаждал завоевать мир, не говорил о свободе и Родине, не смотрел глазами раненого зверя и не спрашивал “почему”… Того Рихарда можно было любить без страха предательства и без памяти о гневе. Может, не стоило уходить так сразу, можно было бы провести еще несколько дней с ним? Все равно ведь Рихарду скоро на задание, Эрчер бы смог притвориться и не вызвать подозрений в нелояльности…

Нет. Это ловушка, ведущая к очередной коррекции, после которой он уже никогда не сможет восстановиться. Надо бежать. Он глухо застонал, кусая подушку и вжимаясь в матрас.

— Да не стесняйся, приятель, дрочи себе на здоровье, я не ханжа, — подал голос Лехкус.

— Мне повезло, — отозвался Эрчер, переворачиваясь на спину.

Потолок каюты был обклеен светящимися в темноте фигурками русалок из альвеймских детских фильмов. Эрчер видел один такой.

А утром его разбудил короткий писк коммуникатора: Рихард прислал снимок с Хасефеи. Эрчер долго его разглядывал, снова вспоминал тюрьму, и казнь дочери, и медблок. А потом стер. Если слишком долго об этом думать, то начинает казаться, что лучше бы он остался там навсегда, а Рихард никогда бы его не спасал.

Нельзя сдаваться, думал он, заставив себя подняться и умыться. Даже если выхода не видно, а жизнь кажется бессмысленной. Смысл сегодняшнего будет виден завтра, это знает каждый истинный лонгдалец.

***

— Привет, Эрчер! — Аленз поднес ладонь к козырьку кепи, шутливо отдавая честь.

— Привет, — Эрчер удивленно взглянул на разбитую физиономию приятеля, — веселая ночка?

— Весьма, — Аленз пошел рядом с ним. — Получил по морде от офицера, такая честь.

— Подайте рапорт, — возмутился Эрчер, и Аленз посмотрел на него с интересом:

— Ценю ваше участие, дорогой друг. Я подумаю над этим предложением.

Эрчер нахмурился, вдруг сообразив, что ни разу не проявил ни малейшего участия к кому бы то ни было на базе. Странно, как у него вообще завелись здесь приятели.

— Скоро на боевое задание? — меж тем трепался Аленз. — Счастливчик вы, Эрчер, пройдетесь по освобожденным городам Лонгдаля железной пятой, и лягут они к вашим ногам…

— Сам себе завидую, — процедил Эрчер, и потер висок, от этого разговора начала болеть голова.

Можно просто не слушать, конечно, но как же благословенна была жизнь без мозга…

Он приложил ладонь к идентификатору перед шлюзом в межпространственный узел. Аленз увязался за ним.

— Инструкции запрещают находиться около узла в моменты стыковки и отстыковки, — Эрчер остановился, не пропуская Аленза дальше. — Вернитесь в безопасную зону.

— Что вы, дорогой друг, это все для Родины, все для победы, как сказали бы наши враги, — небрежно отозвался Аленз на лонгдалене.

Эрчер вздрогнул, отступая, голова заболела еще сильнее, а окружающие предметы на миг раздвоились. Словно бы он оказался в одном месте в нескольких временах сразу. Да, точно, это уже происходило, наверно, именно так выглядит дежавю.

Аленз меж тем деловито обошел Эрчера (словно столб) и направился куда-то в боковое ответвление коридора.

А Эрчер вспомнил — тот постоянно проникал в зону перехода, отделываясь от вопросов бессмысленно-патриотическими фразами на лонгдалене. Родной язык, вытертый коррекцией, каждый раз выбивал Эрчера из реальности, заставляя все забывать.

Но как Аленз вычислил это и с какими целями использовал?

Эрчер бросился за ним следом и оказался в лабиринте защитных кожухов изнанки. Аленза нигде не было. Эрчер случайно наступил на хвост жирному полосатому коту и окликнул Аленза, но так и не дождался ответа. А потом вообще заблудился и в результате чуть не опоздал к старту.

Уже ночью, после дежурного рейда к орбитам дальних планет, Эрчер встретил Аленза снова. Тот стоял около все того же шлюза в зону перехода и, как ни в чем не бывало, махал ему рукой.

— Привет, как оно там, на дальних рубежах Родины? — Аленз снова говорил на лонгдалене, правда, не скалился как обычно. И вообще выглядел ужасно: с расплывшимся на пол-лица синяком, запекшимися губами и крупно шелушащейся кожей.

Эрчер схватил его за шею, прижал к стене, выворачивая руки, и рявкнул на лонгдалене:

— Отвечай немедленно, кто ты такой и чем здесь занимаешься?!

— Отпусти, отпусти, — захрипел Аленз, цепляясь за его запястье.