– Голада, Зихрун. – прошипел колдун, попытавшись ослепить Милерну. – Витурда, Торей. – добавил, обратив колонну, стоящую возле двоих в чудище.

Треклятый натиск колдуна, девочка с успехом отбила должными на то свойствами заколдованной опаловой трости, после чего взяла с полки газету, развернула ее и уронила на пол, следом напихала мальчику в карманы поглощающих магию булавок и живо втолкнула того в строки плывущей статьи о закрытой части города, тем самым ненароком подсказав двоим о ее существовании. Милерна прыгнула сразу за тем, ухватившись рукой за страницу, выдернула ее и забрала указанный путь с собою, с размахом удивив Сиуния и Утара.

– Теперь хотя бы будем знать, что сброд из жалкого нейтралитета неподалеку. – издал колдун, усевшись в озверевшее кресло.

Демон с коричневой кожей подошел к стеллажу, вытряхнул из него газетенки, подобрал все разом и внимательно начал просматривать статью за статьей, каждую из которых в итоге поел, но после того, как языком искал упоминания о неведомой им части мирного городка, но уже тщательнее, водя им по страницам, из дыры в том, ему в небо что-то кричало.

Вывалившись с клочка потрепанной газеты, то у мрачного фонтана, в котором куролесили чернильные кони, то и дело, выпрыгивающие из него и врезающиеся в странные стены, девочка поднялась, словно с полки, увидав у своих ног чуждые ее настроению вещицы, тут же потребовала разъяснений. На чемодане она обнаружила отметку причастности к миссионерам Кумгия Диззуля, но не понимала, причем тут мальчик, и откуда у него это барахло.

– Маг? – спросила Милерна, раскидывая содержимое чемоданчика туфлей. – Чей короб? Стащил? – озадачилась голословно.

Та недоумевала, кому же она помогла? Он был напуган, расстроен и взволнован, не проявлял магического шарма, коем обладают многие колдуны и маги. Она даже подумала о том, не допустила ли она ошибку, спасая его от внезапных чужаков.

– Мои пожитки, родители оставили. Где сейчас они не знаю, но надо бы вернуться, вдруг уже приехали. – выдал Ги, дрожа от несуществующего холода.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась незнакомка, направившись в сторону шепелявой темной дыры в стене из дешевого листа. – Тут оставаться нельзя, мы все еще в переходе. – добавила, отгоняя от себя черные пятна, то тростью, что сверху сползают ей прямо на голову.

Мальчик быстро собрал магические предметы, засунул их в чемодан, и, не застегивая его, ведь целый год тот открыть его не мог, побежал за девочкой в кромешную пропасть, удивляясь тому, что пятна к нему равнодушны.

– Гиалдо, Неквурт. – издал он, спотыкаясь об обездушенных чудищ неимоверной формы.

– Милерна Куджус! – пробормотала та, пробиваясь к обугленному шву с надорванными краями.

Порвав нити острыми краями опалового атрибута, Джус, так ее называло большинство знакомых, с легкостью угодила в скрытую часть города Шаль, бегло выскочив из сквозного черновика, который изначально вшит внутрь чистовика статьи.

– Ги, шустрее. – прокричала девочка, озираясь по сторонам. – Где же ты?

Поскольку Алдо вновь посчитал себя не живым, то с насыщенным вдохновением двинулся навстречу незабываемым переживаниям и впечатлениям. Родители наверняка где-то рядом, так он подумал, влезая в страшное отверстие, что простиралось на плывущей стене из ожесточенных линий и пульсирующих слов на самонадеянной, неестественной бумаги.

Выскользнув с последней строчки оторванной части страницы, мальчик испытал негодование, так как девочки уже не было, чьей следы уходили в сторону высокого забора из каких-то минеральных сгустков, внутри тех будто плавали с руку существа и следили за прохожими.

– И куда теперь? – подумал Алдо, неосторожно топчась на клочке газетной страницы. – Может я недалеко от того дома? Вроде улицы схожи. – поразмыслил, двинувшись по тропе к недействующему театру. – Не так уж и страшно за этой дивной гранью.

Всего миг, и юный Алдо понял, что эта улица не без странностей, плиты в земле из стеклянной насыпи стали шевелиться, видимо вес мальчика им был неприятен, у 2 дома некая дама утверждающая, причитаниями, что потеряла ключи, с пристрастностью вынимала из стены лачуги отсыревшие кирпичи, а сразу за ней, на другом участке ухал старец, его двор заставлен кактусами, он гонял будто призраков беспощадным черным светом луча серебряного фонаря по двору.

Пройдя метров 5, услышал ярый треск наверху, а с тем повсюду словно иссяк дневной свет, то страшно, такое уже как-то случалось, но утверждали, что было затмение, мол, у медузы в голове перегрелись контакты, и та щупальца вверх отвела, но тут в том же не уверен.

– Медузу, наверное, закоротило! Механике несколько веков, то неудивительно. – проговорил неуверенно мальчик, продвигаясь во мраке, куда еще осторожнее.

Прямо над Ги внезапно что-то заискрилось, то он решил не замечать, продолжив без спешки двигаться вперед, затем посыпались прозрачные горячие куски магического вещества, и здесь от испуга, тот побежал по тропе из костяных плит к красочному заведению, сооруженному из 3 высоких белых каменных статуй, одухотворенной певуньи, прокаженного чародея и злосчастного короля.

Он не почувствовал, но механическое святило, что-то сшибло, и оттого медуза рухнула на купол, высадив собой тысячу фрагментов мудреного щита.

– Зловещее приключение! – выдал мальчик, тут же запыхавшись. – Пожалуй, откажусь от него. – добавил, пролетев под аркой.

Я не улавливал смысла поступка Милерны, неужто позабыла предупредить, что церемониться не станет? На толкование иного, у него не было времени, ведь кто знает, что тут в темноте его может встретить.

Встав у красных ставней из деревянных брусьев, Неквурт постучался в дверь, то сделал подошвой миленьких ботинок, после чего мигом онемел. Из стены выпало величественное нечто, походившее на именной памятник, приблизилось к нему и тут же отперло дверь, затем ударило мальчика в пупок, что-то издало и следом направилось обратно к дыре в стене.

– Нечего прятать их, магию в тебе не почуять трудно! – гаркнуло создание, вернувшись на место.

Ги скорчился от боли, но все же прошел внутрь ароматного помещения, ведь в нем кто-то громко говорил, с тем варил что-то вкусное. В зале, того встретили электрические свечи и приятная сухость, прикрыв дверь, мальчик увидал с пару сотен потрепанных сиреневых кресел, впереди которых расположилась раздвижная фиолетовая сцена. Стены, пол и потолок были из сверкающего полотна, в коем так же что-то двигалось, наверное, точно такое создание оберегало жителей этого приятного местечка. Занавес, как и рамы со стеклами были белыми. В груди Алдо что-то двигалось, оно с усердием сопротивлялось влиянию его души, а на вишневом ковре, по которому тот последовал в спешке, проступили 6 теней, прямо позади него, те двигались не столь равномерно.

– Я приближаюсь, не пугайтесь. Мне открыли дверь! – проговорил тот, проходя в закуток за распахнутой шторкой по левую стену.

Поднимаясь по желтой стеклянной лестнице, Ги с опаской вслушивался в многоголосый гвалт нескольких существ, какой-то пессимистичной дамы и задорного юноши.

В закрытом театре Изумительных трагедий Юларвии Рухмуки, жены знаменитого Зимса, кою тот с сыном оставил негодующей бедности, а сам отправился биться со злом, было 3 этажа. На 1 находился зал, который теперь использовали для веселья и потехи старых номеров, 2 этаж вмещал кухню и столовую, кладовую со специями, зеленью, травами и уборную, а на 3 размещены несколько спален, ванная и гардеробная.

– Высокая домина! – подумал юный Неквурт, продвигаясь по белому коридору с синими ковром, люстрами, дверьми.

Тот продвигался к 4 двери, за которой и находилась кухня, именно от туда исходило 7 голосов. Чудища в тот момент репетировали старейшую сцену Многоликого ужаса повелителя кошмаров из драмы Завещанный сон, чересчур громко споря с женщиной, что отказывалась принимать роль Хозяйки страхов.

– Шодд, дитя предавшего нас упрямца, – дамочка не упускала случай, чтобы в очередной раз намекнуть сыну о скверной выходке его отца. – наложить тебе еще запеченных листьев Фитувы с удивительными, сочными, вкуснейшими языками ящериц? – поинтересовалась Юларвия, зная, что сынок ест лишь человеческую пищу, а той, что питаются колдуны и маги, не терпит с детства.