-- Какими же?

Меня конкретно так передёрнуло от недавних воспоминаний:

-- Верх от этого, низ от нормального.

-- Ника, солнышко, -- Свирь говорила елейным голосом, что, если верить интуиции и седалищному нерву, ничего хорошего не сулило. -- Хоть раз будь паинькой, и послушай, что говорит более опытная в этом деле подруга.

-- Мать-Тьма с тобой, р-р-рыжая бестия, ты и мёртвеца уговоришь, -- я взвесил комплекты белья на ладонях. -- За который агитируешь?

-- Чёрный, -- без малейших раздумий ответила Свирь и, отлипнув от меня, с ногами забралась на свою кровать.

***

-- Вот, а ты боялась, -- хмыкнула Карина, с донельзя довольной моськой рассматривая меня.

Под взглядом Свири хотелось поёжиться, прикрыться полотенцем, замотаться с головой в халат, а лучше и вовсе -- влезть в форму и наглухо зачехлиться, ибо было в её глазах что-то смутно знакомое, лихорадочно поблескивающее и ощутимо плотоядное.

-- Всё! -- вскинулась, натурально облизнувшись, Карина. -- Я придумала второе!

-- Я уже боюсь спрашивать, что именно ты придумала...

-- А не догадываешься? -- и зелень глаз ещё ярче становится, кажется, ещё чуть-чуть, и девушке будет не нужен даже фонарик, сама себе подсветит в лучшем виде.

Никогда ещё я не думал с такой лихорадочной быстротой. Мозг перебирал возможные варианты, выстраивал вероятные цепочки событий, поднимал из памяти факты и образы, дополнял монументальную аналитическую модель даже такими малонадёжными элементами бытия, как косвенные признаки, недомолвки и намёки, отсекал одну нежизнеспособную версию за другой -- до тех пор, пока не осталась только одна.

Внутренне вздохнув, едва ли не печатая шаг, я приблизился к кровати Свири и сел на колено, в лучших традициях гусар и дарителей обручальных колец:

-- О, прекрасная Карина! -- Диких усилий стоило удержаться от скатывания в стёб с каноничным окончанием "...будь моей женой!". Я смог. Я крут. Наверно. -- Торжественно приглашаю тебя на свидание. Вот!

Девушка с самым довольным видом кивнула, показательно опустив очи долу:

-- Если свидание хотя бы по касательной пролегает через кафешку, то согласная я.

***

На душе было хорошо, легко и как-то удивительно празднично.

Мы с Кариной бродили по парку, девушка неторопливо дегустировала эскимо, щедро сдобренное черничным джемом и карамелью, а я с особым цинизмом и полным отсутствием манер расправлялся с чурчхелой. Увидев эту давно забытую радость в дальнем углу прилавка кафетерия, просто не смог пройти мимо, скупив разом весь наличествующий запас, и теперь шёл с изрядно похудевшим, но до сих пор ещё весьма внушительным букетом, составленным из кавказской сладости.

Карина, словно сбросив незримый груз проблем, щебетала обо всём подряд, а мне оставалось только кивать, да поддакивать. Мне не тяжело, а девушке -- жизненно необходимо.

Так и брели, не имея ни цели, ни направления -- что называется, куда ноги несут.

-- ...дём? Или как?

До меня не сразу дошло, что тональность щебета госпитальера немного изменилась.

-- Прости, мысли думал. Повторишь?

Как ни странно, но Карина на моё признание никак не отреагировала. Стоит рядом, смущённо пальцем ладошку ковыряет, кончики ушек алым горят...

-- Тебе с самого начала, или последнюю фразу?

-- Лучше с начала смыслового блока.

-- Уф, -- улыбнулась девушка. -- Это хорошо, а то не хотелось бы повторять всё, что сказала с момента, как вошли в парк.

Свирь, опустив глаза, тихо и очень робко поинтересовалась:

-- Я спросила, удаётся ли тебе сбрасывать напряжение, и если да, то каким образом. Ты сказала "да". И дальше промолчала.

Неловко как-то...

-- Карин, а что под напряжением ты имеешь в виду?

Госпитальер, кажется, смутилась ещё больше:

-- Это... ну... -- глубоко вдохнув, Свирь выпалила речитативом: -- Тело молодое, гормоны бурлят, кипят и бродят, естественно, организм требует разрядки.

Поняв, о чём говорит девушка, пожал плечами:

-- Да никак. Практические занятия всю энергию съедают, сама же видишь, насколько я вялая тушка к вечеру.

-- Засада... -- задумчиво протянула Свирь.

-- А ты?

-- А что я? -- Карина подняла к лицу правую кисть, посмотрела на неё так, словно видит в первый раз, согнула таким образом, что ладошка стала смотреть в небо, и сначала подвигала по кругу средним пальцем, а потом, сложив средний и безымянный в одну конструкцию, изобразила ими зовущий жест. -- Как и все, в душе, ручками.

И тут до меня всё же дошло, о чём говорит медсестричка.

Что называется, приехали.

***

-- Я ни на что не намекаю, Ника, -- Свирь продвигала свою линию с изяществом похмельного носорога, учуявшего воду. -- Просто пойми -- никакими физическими сверхнагрузками, мордобоем, яростным зубрением дисциплин и даже платиной по практике самоконтроля ты пар нормально не сбросишь. Стресс будет накапливаться до критической массы, с редкими прояснениями на общем фоне, чтобы успокоить забескоившееся сознание, а потом -- просто рванёт. Что из этого получиться, никто не возьмётся спрогнозировать. Тут возможно всё, начиная от вполне безобидной бесконтрольной нимфомании с полным забиванием на учебные дисциплины, и вплоть до суицида, выполненного общественно-опасным образом...

Нет, так дело не пойдёт.

-- Не можешь остановить безобразие -- возглавь его, так? -- аккуратно сжав ладошку Карины, буксиром потянул её вглубь парка.

-- В смысле?

-- Я всё прекрасно понимаю, Карин, и уж не верить словам лидера медицинской службы нашего отряда -- это было бы совсем глупо.

-- Логично, -- слегка смутилась девушка. -- А что про безобразия-то?

От внезапности вопроса я даже резко остановился и обернулся. Госпитальер, не отреагировавшая на мой внезапный манёвр, затормозить не успевала, зато очень удачно буквально упала в мои объятия.

-- Самые обычные безобразия, -- я подмигнул Карине. -- Разврат и прочий уруру.

-- Вредная ты, -- выдохнула Свирь и, извернувшись, легонько прикусила меня за шею, чуть ниже уха.

Разница ощущений на контрасте между острыми зубками и тут же сменившими их мягкими, горячими губами была столь разительной и действительно ошеломляющей, что ноги против воли ослабли, а дыхание участилось, выдавая отнюдь неслабое внезапное возбуждение.

Плюхнувшись на ближайшую лавочку, внимательно всмотрелся в глаза Карины. Зелёные, красивые. И в них -- плещется настоящий коктейль из эмоций и чувств: смущение, возбуждение, затаённое ожидание, азарт, страх...

-- Карина...

-- Рина, -- поправила меня Свирь. -- Или Рин. Зови так, хорошо?

-- Хорошо, Рина, -- кивнул я. -- Всё это, конечно, здорово, но... этикет внеуставных служебных отношений тебе, с точки зрения представительницы Империи, что на эту тему говорит?

Девушка пожала плечами:

-- Понимаешь, Ника, тут своя специфика. С одной стороны, есть набор выработанных, перепроверенных решений, с другой -- есть феномен Дев Флота, и с ним большая часть шаблонов просто-напросто не работает. Я, конечно, могу встать в позу святоши из числа на всю голову верующих, и с честными глазами сказать, что, во-первых, девушка с девушкой -- это бу-э, мерзость, и фу такими быть, а во-вторых, что личные отношения внутри малых групп, где предусмотрено тесное сотрудничество, не только не приветствуются, но и вредят. И это будет правдой. Но! -- девушка в менторском жесте подняла указательный палец. -- Я так же могу сказать, что личные отношения ведут к сплочению рядов и выработке взаимопонимания на гораздо более тесном уровне. И что других вариантов нам особо и не остаётся: или друг с другом разрядку искать, или, следуя совету Адмирала, периодически набигать на магазины, в которых предоставлены товары интимного потребления.