-- Рано или поздно, но я найду Конго, Анхелла. Чего бы мне это не стоило. Но сейчас -- я чувствую, что хочу и могу помочь -- со спасением тех, кто на дне.

Взгляд Зои поменялся, грусть в нём сменилась невыразимой тоской.

-- Всё не так просто, Майя... Океан теперь не принадлежит ни людям, ни Туману. У него новые хозяева...

Подготовка

-- У фройляйн Муракумо ден рождення, -- самозабвенно напевала Карина, безбожно изгаляясь над немецким акцентом. При этом девушка крутилась перед зеркалом и пыталась повторить то плетение височной косички, что я ей недавно заплетал. -- Ей уже шешнацать лэтт... Я несу ф подарог... Кстати, а что дарить будем?

Я пожал плечами:

-- Тортик. Килограмм на пять. С мороженым и сливочным кремом.

Свирь отмахнулась:

-- Торт само собой, с флагманом уже договорились, сделают в лучшем виде. Но надо ведь ещё что-нибудь. Сувенирчик там какой, или висюльку памятную.

Я задумался. Ненадолго, но продуктивно.

-- Ника, ты куда?

-- Подарок решать, -- и, на ходу и вприпрыжку шнуруя берцы, поскакал к выходу из общаги.

***

Задачка, конечно, та ещё: придумать, на какой хромой козе подъехать к тем, кому и так всего хватает, и, используя всю мощь империалистическо-капиталистического мировоззрения и воспитания, в прямом смысле выменять на воздух материалы, необходимые для подарка.

И пусть времени -- фактически до следующей субботы, но лучше уж сразу пошевелиться, чем потом бегать аки наскипидаренный и рвать несуществующие волосы ниже ватерлинии.

Прикинув спектр и объём предстоящих работ, а так же остаток свободного времени, рысью понёсся к техникам.

-- Интересная задача, дочка. Ша будем посмортеть, -- Грэхем Макконахью, дежурный техник, выслушав мои идеи, молча протянул кружку с чаем -- с чабрецом! со смородиной! с шиповником! -- и уткнулся в планшет.

Я в это время осматривал каморку местных "феечек". Экран во всю стену, на нём медленно крутится что-то большое, схематичное, трёхмерное, с такой глубиной детализации, что мозги при одном только взгляде на это чудовище начинают пухнуть и убеждать глаза, что смотреть туда не надо. На второй стене пяток дисплеев, три из которых заняты частично цветными, частично погруженными в серые тона фотографиями. Некоторые лица знакомы -- девушки из того самого инженерно-технического сопровождения, что ведут обслуживание варсьютов. Понятно, в принципе. Цвет -- на дежурстве, чёрно-белые -- на отдыхе.

Высоченный инструментальный шкаф занимает полностью третью стену, нависает над входным коробом, угрожающе покушается на стол, заваленный микросхемами, картами распиновки, схемами и неидентифицируемым железом. И над всем этим, на отдельной полочке, стоит самодельная мягкая игрушка. Гривастая лошадь лилового цвета, с разноцветными глазами-пуговицами, белыми копытами и явно рыбьим хвостом.

-- Младшая сшила, -- заметив мой взгляд, пояснил техник. -- Говорит, если образ кэльпи иметь при себе, то от воды смерть не примешь.

-- Впервые слышу такую версию.

-- Я тоже, -- усмехнулся в аккуратную, ухоженную бородку Грэхем. -- Но -- дети видят мир чище и совсем иначе, чем мы. Может быть, и есть в её словах резон. А игрушка... пусть стоит, глаз радует.

Я ещё раз посмотрел на воплощение водного духа. Неброско, но очень талантливо.

-- Способная у вас дочь.

-- Это её первая кукла. То, что сейчас делает -- на совсем другом уровне. Хотя, как и прежде, строго на мифологии специализируется.

-- Хм... А с религией не конфликтует?

Грэхем чуть не выронил планшет -- так усердно и совершенно по-лошажьи ржал.

-- Нам с церковниками не по пути, дочка. Всё семейство такое, всегда с верунами на ножах были, что по линии матери, и от неё вглубь шотландского средневековья, что по линии отца, и от него -- ко временам до Рюрика. Не сложились у нас отношения ни с кем из представителей многоголовой гидры верующих в Распятого-бога-ведущего-себя-как-демон. Да и вообще, с авраамическими религиями туго: снаружи -- красивая упаковка, а внутри всё лживенько и гниловато.

Допив чай, с благодарностью вернул кружку:

-- Спасибо, вкусный, давно такого не пила. А по поводу религии... Я, к сожалению, после инициации мало что помню, но -- кажется, церковники бы не прошли мимо такого явления, как аватары кораблей.

Техник согласно кивнул:

-- Пытались. Поначалу, как и Туман, предали отлучению и проклятиям, едва ли не с публичными призывами к аутодафе, а потом зашевелились, дескать, посланницы "господа нашего"[1] явились в мир и бла-бла-бла, -- Макконахью столь органично поиграл пальцами, имитируя рот, занятый пустым трёпом, что я не удержался от улыбки. -- Как всегда, в общем, и на ху... хм... в смысле, и с ёлки слезть, и жопу не оцарапать.

Чувствуя, что моя физиономия неудержимо краснеет от сдерживаемого смеха, поделать с этим так ничего и не смог, а Грэхем, похоже, неправильно понял мои ужимки:

-- Ты, дочка, если к верунам относишься, то не серчай на мои слова, может, и злые они, но зато от чистого сердца.

-- Ыгы, -- кое-как справившись с позывами к смеху, кивнул, утирая поступившие слёзы. -- Пофиг на авраамитов, мистер Грэхем, не хочу с ними ничего общего иметь.

-- И правильно, -- с явным облегчением выдохнул напрягшийся было техник. -- А по твоему вопросу... Материал у интенданта завтра можешь забрать, я заказал, скажешь, для Ворчуна Грэмми. По второй составляющей вопроса... Вот, держи планшет. Минут за тридцать справишься?

Афигеть скорость! Не успел ещё тапнуть по кнопке ввода, а поисковая выдача уже принесла богатый улов.

-- Собственно, я уже всё, мистер Грэхем, -- я протянул девайс обратно технику с максимально подходящим по запросу контентом.

-- Однако... -- протянул Макконахью и, хитро улыбнувшись, оперативно защелкал клавишами подтянутой громоздкой, буквально доисторической, пожелтевшей от времени, никотина и литров пролитого кофе, клавиатуры. -- Хм... Пожалуй, основу сегодня же сделаю, нечего кота за это самое тянуть. А завтра к вечеру подбегай, соединим в одно целое твой подарок.

Я пошкрябал в затылке:

-- А расплачиваться как?

-- Пф-ф-ф, -- фыркнул техник и укоризненно посмотрел на меня. -- Подарок для друга -- вещь бесценная и никакими материальными благами не измерима, дочка. Так что даже заикаться не смей об оплате, мы вам и так должны по гроб жизни одним только тем фактом, что вы людей оберегаете, а не спрашиваете с нас за все ранние обиды.

***

У дверей в комнату я нос к носу столкнулся с выскользнувшей от Карины Мутсу. Влада, хитро подмигнув, молча протиснулась между мной и стенкой и, загадочно улыбаясь, медленно и неторопливо, с достоинством покинула наш блок.

-- Чего это Мутсу вся такая светящаяся от нас вышла?

Из шкафа торчала нижняя половина тела Свири. Кокетливые шортики, пушистые тапочки -- в сочетании со стройными ножками сумасшедшей длинны -- зрелище изумительно сказочное и притягательное.

-- Да так, обсудили кое-что, -- Карина чем-то усиленно зашуршала, перехватила падающий несессер, и, наконец-то, явилась миру целиком. -- Ничего такого, Ника, так, сплетни да посылка с родины. А что насчёт подарка?

-- Завтра к вечеру будет готов.

-- В долги залезла?

-- Упасите святые портянки Дэви Джонса! Сказали, что за красивые глаза и в благодарность от благоразумной части человечества.

-- Ты ещё всеблагими и всепроникающими тентаклями Ктулху поклянись, -- хихикнула Свирь, с невообразимо умильной моськой разглядывая две абсолютно одинаковые майки армейского образца. -- Кстати, твоё мнение, какую лучше надеть? Эту или эту?

-- Издеваешься?

Я с сомнением посмотрел на трикотажные изделия. Оба-два из ларца, одинаковы с лица, как ни крути.

-- Не издеваюсь. Вот в этой талия шире, но зато грудь хорошо подчёркивает. А в этом стройнит, но грудь не выделяет.