Тестирование ощущается лёгким зудом под кожей. И под биологической кожей, и под "кожей" композитной брони. Несколько секунд чешется глаз, и послушно чешутся системы целеуказания, наведения и широкодиапазонного оптического и волнового контроля варсьюта. Короткая судорога пробегает по мышцам спины, и вместе с ними вздыхают, встопорщившись радиаторами и соплами, ГЭУ и модуль ускорителей.

-- Тест завершён, системы в норме, синхронизация сто процентов. Выход одобрен.

-- Благодарю.

И ползёт вверх плита заслонки, обманчиво тихо и неторопливо стрекочут подъёмники -- на полное раскрытие створок уходит едва ли не пять с копейками секунд. В ноги толкается ласковая волна, порождённая шлюзовым затвором, и я иду вперёд, к невозможно яркому пятну настоящего дневного света.

Пестетц как неотъемлемая часть архетипа

Я сидел на задворках общаги и курил.

Кто-то приволок сюда использованную деревянную катушку из-под проводки, и в результате получился вполне себе неплохой столик. Ему бы ещё лавочки вокруг или сиденья -- и было бы совсем хорошо. Ну а раз некуда примостить за ним зад, я решил использовать его по нецелевому назначению.

Так и сидел: лицом к морю, спиной к лавочкам, слева стена пристройки, справа урна. Гудящие после целого дня на воде ноги подобраны по-турецки. Странно, но именно в таком положении им наименее дискомфортно.

Тонкие, но невозможно крепкие руки схватили меня поперёк живота, и я едва сдержал исключительно рефлекторное движение выставленным локтём назад.

-- Ёлки, вот тебя колбасит, -- ошарашенный голос знаком, но шаблон потрескивает в попытках порваться -- от этой Девы слышать такое -- да ещё и при подобном тесном контакте -- что-то аномальное.

-- С непривычки, -- выбросив докуренную до половины сигарету, медленно поворачиваюсь. Руки ослабляют хватку и вовсе покидают мой живот. -- После твоей обязательной программы сложно вообще не рассыпаться по кусочкам.

Влада, хмыкнув, раскуривает неизменную трубку.

-- Привыкнешь, -- в голосе Мутсу нет ни издёвки, ни высокомерия. -- Как Свирь?

-- Пластом лежит, -- я посмотрел на часы. -- Если минут через пятнадцать не поднимется, придётся самой тащить её в онсэн.

-- Ей позволительно, всё же даже с учётом тех доспехов, что она носила в Империи, эти -- уже на поколение новее. Честно -- завидую сёстрам и тем, кто был рядом с тобой при Пробуждении, -- Мутсу неопределённо пошевелила пальцами. -- Всё бы отдала, чтобы так же проскочить мимо долгого комплекса химиотерапии и почти бесконечной боли, и не только головной, от перепрошивки анкерных сигнатур и точек восприятия.

Развернувшись лицом к Владе, закурил новую:

-- Настолько неприятно?

Мутсу зябко передёрнула плечами:

-- Сравнивать не с чем... У тебя как с воображением, Ника?

-- Да не жалуюсь, вроде бы.

-- Тогда должно быть легче. Представь, что тебе всю кожу отделили от остального тела, разом, сплошным слоем, оставив только натянутую до струнного звучания сеточку нервов. Без разрезов, без всего. А потом начали прогонять через получившуюся полость сначала дико концентрированный солевой раствор, а потом и вовсе за кислоту взялись. И в разных температурных режимах, то крутой кипяток, то кипящий азот. И во время всего этого в макушку забивают здоровенный, ржавый, весь в заусеницах и сколах, железнодорожный костыль. Медленно и методично. Секунда за секундой, час за часом, неделя за неделей. И ты и рада бы кричать, да нечем -- в лёгких плещется контактная жидкость, и в гортани она, и в желудок потихоньку просачивается...

Под конец рассказа Влады нас обоих трясло. Мутсу -- от воспоминаний, меня -- из-за внезапно слишком живого и детального воображения.

-- А более гуманных методов разве нет?

-- Не-а, -- девушка глубоко затянулась. -- Империя бьётся над этой проблемой который год, Китай проводит свои исследования, Европа тоже что-то химичит. Уж на что в Штатах народ прошаренный, но тоже глухо. Поэтому и стараются согнать под крыло той, у кого вот-вот будет Пробуждение, как можно больше Дев Флота. Пока что это единственный путь миновать хотя бы пятую часть всего комплекса модернизационно-эволюционного укрепления. Нам с Аней, можно считать, повезло -- друг дружку пропаровозили, считай, половину пути нахаляву проскочили. Остальным так редко везёт...

Я попытался представить, как через эту процедуру проходит Карина или Грейс, или Виктория... И внутренне содрогнулся.

-- Ж-ж-жесть...

-- Именно. Но это того стоит, поверь. На все сто процентов чувствовать новые модели варсьютов -- ради такого ничего не жалко.

Влада, потянувшись, зевнула и, покосившись на часы, задумчиво посмотрела мне в глаза:

-- Так-с... Отчёты почти добила... В онсэн, говоришь, собираетесь?..

***

-- Нас мало, но мы в тельняшках!

Раззадорившаяся, буквально проснувшаяся в горячем источнике Свирь азартно рубанула по воде ребром ладони, подняв нереально огромную тучу брызг.

-- Ой, извините, -- девушка покосилась на утирающихся нас и попыталась скромно раствориться в бортике и окружающей среде.

-- Да-да, мы в тельняшках и нас мало, -- с непередаваемой тоской и грустью ответила Влада. -- А они в чулках и их реально миллиарды.

-- Тогда смысл нам огрызаться, если всё равно мы все -- заведомо покойники?

Умеет Грейс вопросы задавать...

-- От тотального вымирания нас спасают две вещи. Первая -- совершенно дикая, практически первобытная конкуренция между самими химе. А вторая -- стадный инстинкт.

-- Госпожа инструктор Мутсу, -- робко подняла руку над головой Муракумо. -- А почему вторая так сильно влияет?

-- Ма-ла-дец! Задавай правильные вопросы, получай правильные ответы, -- подмигнув Шинджу, Влада обратилась уже ко всем нам: -- Это по одиночке что элита, что демоны, не говоря уж о самих химе, по сообразительности и интеллектуальным способностям превосходят среднестатистического человека. Порой -- в разы и на порядки. Но, стоит им сбиться в стаю, всё, тушите свет, закрывайте ставни. Суммарный уровень интеллекта почти в равных пропорциях распределяется на всю стаю. Я не говорю о примитивах, там ни мозгов, ни реакции, сплошные ганглии и безусловные рефлексы.

Мутсу, на несколько секунд с головой скрывшись под воду, вынырнула, встряхнулась так, что капли, сорвавшиеся с мокрых волос, широким веером разлетелись, даже, кажется, за бортик на противоположной стороне упали некоторые. И продолжила своеобразную лекцию:

-- Научники до сих пор не могут определить тип разума Глубинных. Склоняются к стадно-роевому, инсектоидного типа, но он не предусматривает динамических изменений интеллектуальных способностей. Так что сие -- загадка дремучая есть. Рано или поздно, но ответ на неё найдут, конечно. А пока всё, что нам надо знать: самые опасные Дочери Бездны -- элита и выше, если они в небольшом количестве и без свиты. Перемолотят в труху и не заметят ни самых высокотехнологичных обвесов, ни навыков мечемашества.

-- Я дополню? -- Ариэлла, едва ли не мурча, разлеглась поверх бортика, свесив в воду руку.

-- Конечно, Ари, -- кивнула Влада.

-- Даже химе отдают пусть и незначительную, но, всё же, часть своего интеллекта подопечным. Поэтому в любом столкновении приоритет отдаётся именно самым эволюционно-продвинутым Глубинницам. Чем меньше прайм-особей остаётся на стаю, тем стая становится более тупа и предсказуема. И, опять же, стоит учитывать собственнический характер всех развитых Глубинных: видя бесхозную особь, они редко проходят мимо. Средиземноморско-Атлантическая флотилия первой продвинула такую тактику: обезглавленную стаю гонят в стаю с сильной химе, дальше у Глубинных включаются рефлексы и инстинкты, и опасное и очень боеспособное соединение превращается в ослабленного, дезорганизованного врага.

-- Верно, Ари. Наша сила в стайной слабости врага.

Мутсу медленно перелила воду из одной ладони в другую.