«Так нельзя… Нас догонят… Нужно уйти с прямой дороги…» – лихорадочно думал Никифор.

Беглецы пронеслись под сводами галереи, опоясывавшей главную площадь поместья, и оказались перед белокаменной церковью Григория Нисского. Никифор отстал от спутников и метнул в преследователей свой тяжелый деревянный посох, как копье. Дубовая палка своротила челюсть воину, бежавшему впереди всех. В следующего гвардейца полетела тяжелая глиняная амфора с вином, извлеченная из дорожной сумки. Тот выставил вперед руку, чтобы защититься. Сосуд налетел на его кулак и раскололся. Вино вперемешку с черепками хлынуло экскувиту в лицо. Третий преследователь остановился на почтительном расстоянии и достал меч. Воспользовавшись заминкой, Никифор юркнул за церковь и стал догонять друзей, которые уже почти пересекли площадь.

За галереей они резко свернули вправо, в сторону плохо освещенной части поместья, перебрались через ограду из кустов, росших вдоль дороги, пригнулись и поползли к лечебнице.

Со стороны форума¹⁷ раздавались крики. Гвардейцы метались по площади и прилегающим к ней дорожкам. Беглецы резво ползли по заснеженной земле вдоль заборчика из жимолости. Голоса оставались все дальше. Наконец перед ними выросло здание лечебницы, сложенной из красного кирпича. Страх отступил, все в изнеможении опустились на землю и стали хватать ртом воздух. Один геронда казался свежим и бодрым.

– Господи, никогда так не ползала – простонала Мария и взяла сына за руку.

– Отдышитесь немного – скомандовал Никифор. Юлия положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Мария принялась отряхивать одежду Орлика от снега.

– Не сиди на мерзлой земле в одних штанах, подложи под себя плащ – закудахтала она.

– Мама, не надо! Я уже взрослый… – застонал юноша.

Внезапно дверь больницы отворилась, и на порог вышел долговязый сутулый врач Христофор с козлиной бородкой и недовольно искривленным ртом. Никифор жестом велел всем замолчать и не шевелиться. Лекарь запер дверь, взял светильник и пошел мимо затаившихся под кустами беглецов. Но не успел он отойти от больницы, как Орлик, чье седалище изрядно продрогло, громко, смачно, во все легкие чихнул.

Христофор взвизгнул от неожиданности, поскользнулся и едва не потерял равновесие.

– Кто здесь?! – срывающимся голосом закричал он. – Опять шутки надо мной шутить вздумали? Вы у меня за все проказы ответите!

Неизвестные озорники повадились лазить в больницу и переклеивать бумажки на лекарствах, а последний раз еще и подбросили живого поросенка с нарисованной углем бородкой.

– Христофор, тише, это я, Никифор. – Старый кузнец поднялся из-за кустов, но появившаяся в темноте фигура еще больше напугала эскулапа.

– Помогите! Спасите! Бесчинники жизни лишают! – завопил он на все имение.

Геронда увидел, как со стороны форума к доктору побежало несколько воинов.

– Пригнетесь и бегите! – отчеканил Никифор.

Пришлось снова уносить ноги, но теперь не на коленях, а в скрюченном состоянии. Сумки с вещами и едой остались возле больницы. Сзади зашумели ветки, замелькали огни. Беглецы выскочили на открытую местность: перед ними лежали укутанные снегом холмы с террасами виноградников. Справа темнело массивное здание винодельни, а с левой стороны виднелся сложенный из грубо отесанных камней склад.

– Бежим на склад! – распорядился Никифор.

– Но винодельня больше, там проще спрятаться! – запричитала Мария.

– Слушай меня, женщина, если хочешь жить! – вспылил старик. – Бегом! Теперь нет смысла скрываться! Со всех ног! За мной!

Погоня действовала на старика чудесным образом: в темноте он казался не старше пятидесяти лет – то ли годы, проведенные с молотком в руке, закалили его, то ли опасность воодушевила.

Склад был заперт на большой массивный замок. Никифор пошарил по стене рукой, извлек из какой-то щели ключ и отпер дверь. Беглецы зашли внутрь и заперлись на массивный засов. Через окно сочился лунный свет и выхватывал из темноты ряды ящиков и стеллажей с амфорами. Пахло стружкой, сургучом и вином. Снаружи послышались голоса, в дом стали ломиться.

– Они здесь! Выламывайте дверь!

Мария испуганно стояла посреди комнаты и прижимала к себе детей.

– Ищите вход в подвал – велел Никифор. – Разойдитесь по складу и ощупывайте стены!

Беглецы разошлись по комнате и принялись шарить руками в темноте. Стук и ругань на улице усиливались, но дубовая дверь и массивный засов держались.

– Несите топор! Нужно вырубить проход! – послышался низкий голос с улицы.

– Зачем топор? Спалим их, и делу конец – ответил кто-то помоложе. Раздался звон бьющегося стекла и в помещение влетел факел. Он упал на ящик со стружкой, которая моментально вспыхнула и осветила помещение.

– Я вижу вход в подвал! – закричал Орлик из-за стеллажей. Никифор бросился к огню, поднял факел и ногой отшвырнул горящий ящик подальше от остальных, чтобы не занялся весь склад.

– Ты с ума сошел! Там вина на сотни талантов золота! И ты его собрался уничтожить ради поимки нескольких головорезов? – прохрипел снаружи низкий голос. – Лезь теперь туда и доставай свой факел!

Молодой гвардеец безропотно выполнил приказ – сбил с рамы осколки стекла, подтянулся на балке и попытался запрыгнуть внутрь ногами вперед, но Никифор не позволил этого сделать. Как только сапоги вошли в оконный проем, он изо всех сил ударил по ним факелом. Сосновая рукоять разломилась, горящая головня упала на пол, а в руке осталась расщепленная деревяшка. Старик молниеносно высунулся наружу и ткнул острым обломком в подбородок застрявшему в проеме воину. Тот разжал руки, схватился за лицо, и упал вниз, припечатавшись затылком сначала о кладку стены, а потом о каменную веранду. Снаружи раздалась брань.

Геронда поднял с пола горящую часть факела и поспешил ко входу в подвал. Товарищи ждали его на площадке, с которой во тьму спускалась каменная лестница.

– Ты ранен! – Мария заметила, что по рукаву геронды расползается кровавое пятно. – Покажи мне руку.

– Не сейчас! – отмахнулся Никифор и повел всех вниз. Снаружи раздались яростные удары топора о дверь.

– Смотри, куда ты нас завел! – запричитала Мария. – Это ловушка. Нас здесь найдут и зарубят. Мне умирать не страшно, но ты должен был спасти детей. Гонорий тебе этого не простит.

– Не бойся, женщина, только веруй! – строго осадил ее кузнец.

Спустившись на двадцать локтей, беглецы попали в просторный зал со сводчатым потолком, который поддерживался множеством колонн. Во все четыре стороны уходили арочные коридоры, уставленные бочками с вином. Геронда снял с цепочки светильник, зажег его и огляделся.

– Нам нужен западный… За мной!

Беглецы мелкой рысью засеменили в одну из арок за своим предводителем. Проход тоже подпирался колоннами, между которыми в нишах покоились бесчисленные амфоры с вином. Через тридцать шагов в рядах амфор образовался разрыв – от основного коридора ответвлялись два других, поменьше. Никифор свернул направо. Через следующие тридцать шагов новая развилка – на этот раз взяли влево.

– Как ты здесь ориентируешься? – удивленно спросил Орлик.

– Каждый тоннель имеет свое обозначение: те, что идут с севера на юг буквами – A, B, C, D, а с запада на восток – цифрами от 1 до 15.

Орлик присмотрелся к колоннам и заметил, что на каждой вырезана большая буква G. За поворотом буква сменилась цифрой 6, а место амфор заняли бочки.

Эхо донесло до беглецов мужские голоса и крики. Никифор жестом велел всем замолчать и двигаться как можно тише.

После четвертого поворота коридоры превратились в пустые необработанные штольни, чье обозначение было намалевано белой известью. Под ногами валялись булыжники и мелкие камни. Двигаться приходилось с большой осторожностью.

Наконец, Никифор остановился у плоского участка стены – единственного обработанного места в этой части пещер.

– Помоги-ка мне – попросил он Орлика. Они стали на колени и принялись выгребать каменную крошку у стены. Вскоре пальцы уперлись во что-то твердое. Кузнец ухватился и выдернул на поверхность большой продолговатый предмет, завернутый в парусиновую ткань.