Небо на горизонте окрашивается бледно-желтым. Наступил рассвет. Мы в пути уже несколько часов. Сборы были очень быстрыми, сейчас мы уже далеко от Мистик Фолс. В салоне автомобиля громогласно разносится грубый голос вокалиста какой-то рок-группы, ты мерно отстукиваешь мотив по рулю, все сильнее вжимая педаль газа в пол. Я наблюдаю за твоими пальцами, рассеяно отмечая, что тебе, учитывая возраст, больше подошла бы музыка Вивальди или Шопена. Хотя мне сложно представить тебя танцующим венский вальс и галантно целующим даме руку. Я помню, что твои руки причиняют боль. Больше ничего.

В кармане снова вибрирует телефон. Это мама. Или Мэтт. Или Елена. Стефан. Бонни. Кто-то из тех, кого я бросила, не объяснив ничего. Елена прислала сообщение несколько часов назад. Деймон был спасен. Это главное. Все остальное я перетерплю.

- Куколка, отдай-ка мне телефон. Он так отвратительно жужжит, - ты громко кричишь, чтобы перекрыть музыку, и протягиваешь ко мне руку ладонью вверх. Мне ничего не остается кроме как вручить тебе мобильный. Еще мгновение – и ты выкидываешь его в окно, улыбаешься мне, пожимаешь плечами и произносишь: - Упс, разбился.

Я молчу, отворачиваясь к окну, и наблюдая за серым полотном асфальта, проносящимся перед глазами с головокружительной скоростью.

- Мы остановимся с тобой ненадолго в гостинице. В путь отправимся завтра утром. Я, знаешь ли, очень люблю путешествовать на машине, но это ненадолго, мы скоро отправимся в Европу. Куда ты хочешь? Париж, Лондон, Рим, Берлин?

- Зачем тебе это? Я не понимаю тебя. Не думаю, что я интересный спутник для ровесника динозавров. Ты же сам сказал, что я ребенок, - я спрашиваю то, что не дает мне покоя уже несколько часов, пристально изучая твой профиль.

- Искать во всем смысл глупо. Возможно, мне просто интересно, на что способны современные девушки ради благородной цели – спасения возлюбленного, – улыбаешься ты, выключая музыку.

- Деймон – мой друг, - недовольно ворчу я, не понимая, как он догадался о моей такой постыдной слабости.

- Конечно-конечно. Друг. – В твоем голосе явственно слышен сарказм, и я снова отворачиваюсь, чтобы не продолжать столь неудобный для меня разговор. Вся дальнейшая дорога проходит в абсолютной тишине, что позволяет мне погрузиться в плен мрачных мыслей.

***

Утро окончательно вступает в свои права, когда мы останавливаемся в какой-то убогой придорожной гостинице. У меня нет с собой вещей, и я потерянно осматриваю маленькую комнатку. Ты входишь без стука, внимательно осматриваешься по сторонам (какая нелепая предосторожность, как будто я могу навредить тебе), проходишь внутрь и бросаешь на кровать простенькие голубые джинсы и белую майку.

- Прости, куколка, здесь тебе не Париж. Наденешь это. Ты голодна? – спрашиваешь ты, небрежно ложась на кровать и закидывая руки за голову.

- Немного, - я смотрю на тебя с опаской. Мы не обсуждали вопрос питания, и у меня плохие предчувствия. Как же я оказываюсь права.

- Мисс Форбс, я принесла завтрак. - Эти слова сопровождают появление в номере молоденькой девушки, толкающей перед собой тележку с едой.

- Еда пришла. Налетай, куколка,- ты указываешь рукой в сторону девушки, которая ничего не понимает и продолжает широко улыбаться.

- Я не буду.

- Не будешь? Наивная… - Ты громко смеешься, как будто я сказала какую-то несусветную глупость. Ямочки на твоих щеках придают тебе какого-то детского озорства и непосредственности. Этакий Том Сойер, задумавший очередную проказу. Только «шалости» в нашем случае пострашнее.

- Да, не буду.

Осознание своего бессилия всегда ужасно. Это понимание приходит ко мне за ту секунду, которой тебе хватает, чтобы едва различимым движением метнуться к девушке и впиться в ее шею. Она коротко вскрикивает, а потом резко затихает, безвольно обмякнув на твоих руках. Ты бросаешь ее мертвое тело на пол с ленивой небрежностью и оборачиваешься ко мне. Твои губы в крови, и тонкая струйка алой жидкости стекает по подбородку, причудливо извиваясь кривыми зигзагами.

- Вот видишь. Ты все испортила, куколка. Теперь придется искать тебе другое блюдо. У мертвых, знаешь ли, не очень вкусная кровь. Не сравниться со свежей. А у меня нет цели морить тебя голодом. Ты же почти мой домашний питомец, я обязан заботиться о тебе. – Твой голос тих и почти ласков. Если только не вслушиваться в слова, которыми ты стремишься унизить меня. Если только не смотреть в твои глаза, которые до сих пор кроваво-красные и очень злые. Если только не обращать внимания, что ты подходишь все ближе ко мне, а я не имею возможности убежать и скрыться. – А если серьезно, девочка, то это последний раз, когда ты не выполняешь моих приказов. Ты же не забыла, на каких условиях я подарил жизнь твоему любимому «другу» Деймону? Не забыла?!

- Нет. Я помню, - я говорю совсем тихо. Твое лицо так близко к моему, ты сжимаешь мои плечи и, кажется, что еще маленькое, незаметное для тебя усилие, и ты раздробишь мне все кости. Я скриплю зубами, чтобы не вскрикнуть. Я так устала, и не верится, что со вчерашнего вечера, когда я так безрассудно отдалась в твою власть, прошло всего лишь несколько часов. Мне тяжело в твоем присутствии, ты душишь меня своим взглядом, голосом, постоянно меняющимся настроением. Ты то дружелюбен и цивилизован (уж теперь я знаю, что это всего лишь маска), то агрессивен и безумен, как сейчас.

- Хорошая девочка. Кэролайн… - Ты как будто пробуешь мое имя на вкус, пристально всматриваясь в мое лицо. Еще мгновение – и ты прижимаешься к моим губам в поцелуе. И снова ты другой, нет той ленивости и сдержанности, характерной твоей речи. Ты делаешь больно, ты заставляешь меня разомкнуть губы, требуешь, чтобы я ощутила на языке вкус металла и соли и сама сошла с ума, слишком голодная, чтобы сдерживать инстинкты. Я не отвечаю на поцелуй, я просто нуждаюсь в крови, поэтому сама скольжу по твоим губам языком, слизываю струйку на подбородке, позволяю тебе сжимать мое лицо ладонями, только бы погасить безумный голод, терзающий меня. Вся эта ситуация с Деймоном, привела к тому, что я не ела очень давно, и сейчас нет разума, а только животная потребность, которую так хочется удовлетворить. Ты сам отталкиваешь меня, удовлетворенно улыбаешься и произносишь: - Куколка, у тебя большой потенциал. А сейчас отдыхай, у нас впереди бурная ночь.

Ты выходишь, предварительно перекинув труп через плечо, чтобы не дать мне погасить раззадоренную тобой жажду. Ты оставляешь меня наедине с ненавистью и горечью, с отчаяньем и презрением к собственной слабости. Как же легко меня оказалось сломать… Я медленно опускаюсь просто на пол, запускаю пальцы в волосы и шепчу сквозь стиснутые губы: «я смогу, я сильная». Ведь вчера, давая обещание, ставя на кон годы своей жизни, взамен на жизнь Деймона, я была уверена, что смогу все преодолеть. Я верила, что мой образ жизни не изменится, а самым страшным испытанием станет необходимость приспосабливаться к переменам твоего настроения. Как же я ошибалась, когда надеялась, что смогу остаться прежней, не изменив своим принципам. Я ведь не должна убивать, я не хочу становиться убийцей. И я не уступлю, я буду бороться за право сохранить хотя бы свою душу. Тело ты уже у меня отнял.

========== Глава 3. Первый урок ==========

На улице темно и тихо. Ты ступаешь совсем беззвучно – истинный образец охотящегося хищника. Я же нарушаю покой, царящий на узкой улочке этого провинциального городка с труднопроизносимым названием, громогласным цокотом каблуков по асфальтированной дороге. Иногда ты бросаешь на меня короткие взгляды и кривишь губы в снисходительной ухмылке. Я не хотела идти, целый день репетируя монолог, который скажу тебе, и требуя, чтобы ты позволил мне питаться донорской кровью. Ты снова спутал все мои планы. Ты не спрашивал моего согласия, готовности, желания. Просто вошел, конечно же без стука, обхватил мое запястье пальцами, крепко сжал и потащил на улицу. Кричать при персонале гостиницы было глупо, а сейчас уже поздно сожалеть об упущенных возможностях. Я просто не буду есть и плевать, что вся кожа ужасно печет, а язык пересох и теперь глотать ужасно больно. Я должна быть сильной и стойкой. Я должна справиться.