— И правильно сделал, — покивал Саша и плюхнулся на стул. — Костян измочалил нас в фарш, — пожаловался он, устало поводя плечами, и потянулся за чайником.

— Не этот, — остановил его Рома и протянул другой, пузатый и тяжелый.

Они потягивали чай, обсуждали завтрашнюю поездку, а потом резко стало жарко. Рома потрепал майку, прогоняя под одеждой поток воздуха, и открыл рот, чтобы попросить Сашу проверить кондиционер, но не смог выдавить ни слова. Тот сидел напротив, вцепившись в столешницу пальцами до белизны, и смотрел явственно желтым взглядом. Его самоконтролю удивлялся даже Кот, так что видеть Саню таким Роме доводилось нечасто.

— Саш, — пересохший рот выдавал шепот вместо внятной речи, — ты чего?

Саша очухался, потряс головой.

— Не могу понять. Ведет как в гон. Но вообще не по срокам, — он устало потер лоб. — Накатило что-то.

Рома понимал, что должен сделать что-то, потому что все это было неправильным, но его словно бы залили клеем изнутри — залип, не сдвинуться. Только новое пересечение взглядов, только наблюдать, как желтизна медленно вытравляет такой привычный карий. Как будто они вернулись в то первое лето, когда от совместной нерешительности искрило.

Рома выдохнул. Саша сорвался с места, подхватил его, развернулся, прислоняясь к столу. Сил хватило только на то, чтобы стянуть домашние штаны и расстегнуть молнию на джинсах. Дико вело от запаха. Они даже не целовались. Все было слишком по-животному, резко, почти грубо. Хотя ни тот, ни другой не были сторонниками такого вот секса, предпочитая неспешную нежность.

Пришли в себя они так же резко. Словно по щелчку. И недоуменно уставились друг на друга. И вдруг Саша вопросительно прищурился:

— А скажи-ка мне, муж, откуда такой бодрящий чаек в нашем доме?

— Твой папа посылку прислал. Я смешал травы по вкусу.

— Да уж, — хмыкнул Саня. — Запиши рецепт. В нужные моменты буду вырубать Костяна без последствий для здоровья.

Они посмеялись, убрали легкий разгром и легли спать.

Сначала пришло головокружение. Рома чуть не грохнулся на заправке. Учитывая насыщенность предыдущей ночи, такие выверты организма были вполне объяснимы. Потом голова кружилась еще пару раз, но солнце было слишком жарким, а Ромка — непривыкшим к столичному смогу и духоте.

Спустя несколько дней головокружения дополнились резью в животе. Рома повздыхал и начал варить по утрам каши, а в обед непременно кушать супчик. Но когда его скрутило так, что разогнуться минут пять было просто нереально, Саня забил тревогу. Рома с трудом уговорил его не пугать раньше времени стаю.

Врача посоветовал все тот же Алексей Сергеевич. Без его помощи найти специалиста, посвященного в тонкости их пары, было бы затруднительно.

— Молодой человек, — насмешливо покачал головой пожилой альфа, медленно водя датчиком УЗИ по Роминому животу, — я, конечно, все понимаю, но, если уж планируете беременность от оборотня, то уточняйте сразу особенности ее течения, чтобы не паниковать потом по пустякам.

— В смысле? — уставился на него Ромка. Он решительно ничего не понимал.

— В смысле, что головокружения, приступы рези — естественные спутники беременности человека от оборотня. Организм перестраивается. Если хотели их избежать, надо было соответствующие препараты принимать.

— Какая беременность? У кого?

— У вас, — так обычно разговаривают с явно недалекими, но, видит Бог, Ромка именно таким себя и чувствовал. Он вообще весь разговор скорее ощущал, чем осознавал. Ну, то есть ничем смертельным он не болен, но есть какой-то подвох.

— Какая еще беременность, если он человек! — не выдержал Саша.

— Сбавь-ка обороты, Александр! — Врач устало потер переносицу. — Давайте разбираться. То есть к беременности вы не готовились? — Саша и Рома синхронно помотали головами. — Никаких отваров не пили.

Саня закатил глаза:

— Олег Филиппыч, ну как, с моим-то папой, мы могли не пить отваров? Только их и пьем. Укрепляющие, оздоравливающие, тонизирующие и далее по списку. Все как всегда.

— И ничего нового в последнее время не было? Ни одного отвара, на который была бы специфическая реакция.

— Ниче… — Саня резко замолчал и медленно перевел взгляд на Ромку. Тот, сообразивший раньше уже сидел, уставившись круглыми глазами в никуда.

— Рассказывайте, — строго спросил доктор.

— Алексей Сергеевич, — Ромке казалось, что он не говорит, а каркает, — в этот раз прислал не сборы, а просто травы. Я смешал сам.

— Нужны разные для альфы и омеги.

— Я смешал разные. Себе успокоительный. Ему, — он кивнул на Сашу, — тонизирующий. После тренировки.

— Состав.

Рома послушно перечислил словно отпечатавшиеся в его памяти ингредиенты. Застопорился на последнем.

— Анис, — подсказал Олег Филиппович.

— Да. Анис, — выдохнул Ромка, понимая, что намешал.

Хотелось истерически заржать. У его согласия на свадьбу было одно условие: Саня не настаивает на ребенке год после окончания универа. Его домашний, помешанный на семье и детях альфа. Такой еще по-детски беспечный. Рома покосился на Сашу. Тот сидел бледный и явно испуганный.

— Ну что ж, — задумчиво проговорил врач, — полагаю, можно поздравить вас с совершенно явной здоровой беременностью, а стаю — с новым шаманом.

Получение всех справок, рекомендаций, рецептов и прощание прошло для Ромки как в тумане. Слегка мутило, хотелось рыдать. К перспективе детей он всегда относился с особой осторожностью и никогда не понимал всех тех, кто идет в этом вопросе на риск. Живое существо, к появлению которого нужно быть готовым материально, физически, а главное, морально. Вот это была его железобетонная позиция. И что теперь? Кроме финансовой уверенности, ни-че-го. Залетел спонтанно. От мужа, конечно, но смысла это не меняет. Не проверился. Не отучился. Не подготовился.

Рома вышел в холл и уселся на мягкий диванчик для посетителей. Саня опустился рядом, так непривычно мягко, хотя всегда плюхался, что есть дури. Ромка покосился на него, все еще бледного, отстраненного. Он смотрел на свои сцепленные ладони и радостным не выглядел. И Рома понял вдруг: не хочет. Он этого ребенка не хочет. Хоть и долдонил постоянно о большой семье. Четыре альфочки и омега-лапочка! Ромка скривился. И такая злость на него накатила. А вместе с ней понимание, что от ребенка он не откажется.

— Пожалуйста… — тихо проговорил вдруг Саня и осторожно взял его за руку.

«Сейчас будет просить об аборте», — догадался Рома.

Он вырвал руку и отдернулся, чувствуя, как дрожит верхняя губа в зарождающемся оскале. Ни за что. Ни. За. Что. Не человек даже — оплодотворенная клетка отчего-то стала представлять важность. Как, почему это происходило, было выше Роминого понимания. Разве случается такое вмиг?

— Малыш, — заскулил Саша, вновь хватая его за руку, удерживая, не отпуская, несмотря на злые трепыхания. — Я знаю, что сейчас не время и надо встать на ноги. Но пожалуйста, умоляю тебя, давай оставим его. Я все, что хочешь… Пойду работать, если надо. Мне Гар предлагал впрячься…

Ромка дернулся, вырвал руку и зажал Сане рот. А потом не выдержал, расплакался беззвучно, прислонился лбом ко лбу и закивал слегка. И его такой молодой, безответственный альфа все-все понял. Выдохнул, обмяк, обхватил руками, прижал — будто в кокон завернул — и прошептал:

— Спасибо. Никогда в жизни ты об этом не пожалеешь.

И вдруг Рома понял, что со всей своей любовью умудрился упустить в Сане главное. То, что пряталось за симпатичной внешностью, легкостью характера, юмором и безбашенным весельем. То, что помогло когда-то Тоше принять правду об оборотнях, то, что заставило Саню рвануть в Москву и потом несколько дней сидеть на особых сборах. То, что позволит Ромке никогда не пожалеть о своем выборе. То, что сделает его альфу идеальным отцом.

========== Поехали! Дима и Лёша ==========

— Ты серьезно?

— Ну, мы же будем много ходить.

Тимур нахмурился и поджал губы. Лешка быстро закинул спортивные штаны подальше и поднял руки. Несмотря на усилия Тоши, Ромы и, конечно, Тимми, без которого Леша теперь свою жизнь просто не представлял, хорошего вкуса у него как не было, так и не стало. Тимми разжевывал, объяснял, сравнивал, но Лешка все так же предпочитал легкость движений и тепло.