- Пойдем ко мне, - предложил Юури, когда они вышли из лазарета.

- Слабак, ты забыл, что мы больше не помолвлены? Это неприлично, – возразил Вольфрам, но было видно, что ему очень хотелось побыть с любимым наедине.

Конрад благоразумно куда-то испарился.

- Я не предлагал ничего такого, - вспыхнул Мао. - Просто пойдем поговорим… Но если ты не хочешь…

- Ладно, пошли, - фон Бильфельд схватил короля за руку и пошел в нужном направлении.

В комнате Юури сумел уговорить Вольфрама прилечь на кровати на бок, а сам устроился напротив.

- Я так испугался, - признался он. - Не знаю, как бы я жил, если бы потерял тебя.

Мадзоку аж порозовел от удовольствия.

- То-то же! Цени свое счастье, слабак!

- Не зови меня слабаком! – тут же принялся возмущаться Юури.

Вольфрам не стал спорить, а просто очень выразительно фыркнул, намекая, что остается при своем мнении. Молчание длилось недолго. Мао покусал губку, сделал глубокий вздох и задал крайне волновавший его вопрос:

- А у вас с Гюнтером правда ничего не было?

Мадзоку пристально посмотрел на бывшего жениха.

- А если было, это что-то меняет?

Юури замялся.

- Гюнтер сказал, что не было…

- Я не спрашиваю, о чем говорил тебе Гюнтер, я спрашиваю, изменится ли что-то в твоем отношении ко мне, если я скажу, что у нас с ним что-то было?

Вот теперь Мао окончательно растерялся. Вольфрам говорил странные вещи. Имеет ли значение, было у него с Гюнтером что-то или нет? Конечно, имеет! Потому что если было, то… что? Нет, Юури ни за что его не бросит. Не отдаст! Обидится, может быть… Хотя на что? Ведь Вольфрам ему не изменял, он был женихом другого мадзоку.

- Даже если что-то и было, - твердо ответил Юури, глядя любимому в глаза, - я тебя все равно не отпущу!

- И не будешь попрекать? – на всякий случай уточнил Вольфрам.

- Не буду, - пообещал Мао.

- Не было ничего такого, - признался мадзоку и уткнулся пылающим лицом в подушку.

Юури улыбнулся. В этом весь Вольфрам - нахальный и застенчивый одновременно.

- Поспишь у меня сегодня?

- Это неприлично, - категорично возразил мадзоку. - Мы не помолвлены. Слухи всякие пойдут.

- Что нам до них? – Мао почувствовал слабину. - Мне так тебя не хватало…

- Слабак, - Вольфрам расплылся в улыбке. - Так и быть, останусь, но только на эту ночь. Но у меня нет ночной рубашки. Они все остались в апартаментах у Гюнтера.

При упоминании имени бывшего жениха юноша на глазах погрустнел.

- Я плохо с ним поступил, - Вольфрам сел на кровати и поджал под себя ноги.

- Думаю, все наладится, по-моему, Гвендаль к нему неравнодушен, - Юури соскочил с кровати и принялся ожесточенно рыться в шкафу, выворачивая половину содержимого на пол в попытке найти что-то, способное заменить юноше ночную рубашку. Оставлять любимого хоть на минуту не хотелось.

- Шутишь? – изумился Вольфрам.

- Нет, он сказал мне, что оценил то, что имел, только когда потерял это… Я верю, что у них все наладится. Вот!

Он извлек из шкафа футболку, оставшуюся после одного из визитов Шори.

- В ней будешь спать!

- Она короткая, - Вольфрам приложил футболку к себе. - Это неприлично.

- Ты меня любишь? – спросил Юури, переодеваясь в свою пижаму.

- Конечно, - горячо ответил мадзоку. - Как ты можешь во мне сомневаться?

- Тогда ради любви ко мне тебе придется пойти на жертвы, - Мао подошел, чтобы помочь бывшему жениху надеть футболку, поднимать руки Вольфраму было больно, - и потерпеть сегодня эту футболку.

- А ты на какие жертвы ради меня пойдешь? – с любопытством уточнил мадзоку. - Брюки я сам сниму, - он шлепнул расшалившегося Юури по рукам.

- Я тоже потерплю сегодня эту футболку, - Мао лег под одеяло.

- В смысле? – Вольфрам замер.

- Ну, если честно, то я предпочел бы чтобы ты спал без нее, совсем голым, - зрелище краснеющего Вольфрама стоило того, чтобы пережить пару чувствительных ударов по ребрам.

- Ах ты развратник!!! – услышали Конрад и Йозак, шедшие в этот момент мимо королевских покоев.

- По-моему, у них все налаживается, - заметил шпион… И, заливаясь счастливым смехом, они продолжили свой путь.

***

Одиночество. Оно обрушилось на Гюнтера, едва он вошел в свои покои. Холодно, горько, тошно, одиноко. Он обхватил себя руками. Как же холодно. А ведь на дворе все еще лето. Что же будет зимой? Почему-то ему стало казаться, что он уже никогда не согреется. Нужно разжечь камин. Гюнтер бросился к тому месту, где обычно лежали дрова, но на месте их не было. Как? Почему? Ах да! Он же сам (сам!) приказал их больше не приносить, признал, что Вольфрам греет его лучше любого пламени. И где теперь этот Вольфрам?

В первый раз за весь день сердце кольнуло обидой. Его бросили. И неважно, что он отпустил жениха сам, тот ведь мог и не соглашаться уйти. Какие постыдные мысли. Их нужно гнать прочь. Вольфрам счастлив, Его Величество Юури-хейка счастлив, а Гюнтер… Он как-нибудь переживет случившееся. Он сильный. Он взрослый мадзоку. Он справится. Он не будет плакать. А эта влага на щеках – это вовсе не слезы. Это просто минутная слабость.

Советник отошел к окну. В небе светила полная луна, её свет заливал сад, делая его почти волшебным. Ах, если бы он мог, как в детстве, поверить, что луна исполняет желания! Он бы тогда пожелал… Пожелал что? Вернуть Вольфрама? Это недостойная мысль, тем более, что умом он понимает, иллюзия счастья – это не счастье. Никогда больше не быть одному? Тоже глупое желание. Быть с кем-то посторонним и равнодушным еще больнее, чем быть одному. Вот если бы Гвендаль… Это желание еще глупее, чтобы его исполнить нужна не одна луна, а сотни, тысячи, да и не хочется заставлять любимого. Любовь под влиянием магии – это не настоящая любовь. О таком луну просить нельзя. Если бы у него был шанс. Один только шанс стать счастливым, быть с тем, кого он любит. Он бы его не упустил. Ни за что!

- Один только шанс… - шепнул Гюнтер, глядя на луну, - всего один…

Луна не ответила. Да он этого и не ждал. Пора было ложиться спать. Завтра будет долгий день. Нужно подтвердить разрыв помолвки с Вольфрамом, распорядится, чтобы его вещи забрали из комнат Гюнтера, уроки с Мао, заседание с Гвендалем, а потом обратно сюда, в эту одинокую, холодную постель. Только бы не заплакать.

В дверь постучали. Интересно, кому еще этой ночью не спится? На секунду мелькнула мысль, что это Вольфрам, что он все обдумал и решил остаться с Гюнтером. Огонек надежды затеплился в груди.

- Войдите, - голос был полон ожидания.

Это был Гвендаль фон Вальде, маршал Шин-Макоку и его бывший муж собственной персоной. Не Вольфрам.

- Можно? – какая странная для маршала нерешительность.

- Конечно, заходи, ты что-то хотел? – быстрей бы он ушел и оставил Гюнтера одного. Даже видеть его больно. Несбывшаяся мечта.

- Ты как? – а теперь в голосе Гвендаля звучит искреннее участие. Как это странно.

- Нормально. Со мной все в порядке, – а что еще остается говорить, не правду же? Правда никому не нужна.