- Изверг…
Смеешься – хрипло, гортанно, и по моему телу проходит крупная дрожь, которую ты не можешь не ощутить. Рывком заставляешь меня перевернуться и накрываешь собой, прижимаешься грудью к моей спине, горячо и рвано дышишь в затылок, не переставая ласкать самыми кончиками пальцев, и ощущать твой возбужденный член, прижатый к моему бедру – мучительно-сладко. Приподнимаешься на локтях, прикусываешь загривок – и я, подчиняясь звериному инстинкту, привстаю сам, наклоняя голову, подставляясь нечеловечески-острым зубам. Ожоги на лопатках пульсируют болью – вновь лопнули рубцы, и ты на короткое мгновение прижимаешься к ним губами, по очереди стирая их с моей кожи… Я бы и хотел воспротивиться, да не могу – потому что с каждым мигом желание все безумнее, все невыносимее. Ты знаешь это не хуже меня…
- Хочешь? – ласкающие пальцы смещаются, и ты резко вталкиваешь в меня сразу два. Скажи, тебе доставляет удовольствие заставлять меня кричать в голос? Ответить сил нет, я могу лишь судорожно кивнуть, невольно подаваясь навстречу твоей руке. Пожалуйста, пожалуйста… - Будет больно.
Да плевать же! Пожалуйста…
Ты знаешь. Чувствуешь. И не боишься действовать. Не боишься податься вперед, вбиваясь в меня – так, что больно, наверное, тебе самому. Заставляешь откинуть голову, перехватываешь мои губы, втягивая в неожиданно нежный поцелуй – полный надежды и обещания, и движешься, не давая ни секунды передышки, заполняя меня до предела – или так кажется. Подтягиваю колени к груди, прогибаясь, открываясь тебе – владей.
И ты… владеешь. Стискиваешь пальцами бедра, подтягиваешь ближе, и движешься, движешься, движешься, в каждом толчке отдавая все, что тебя гнетет. До сладостной муки заставляешь выгнуться, прихватывая волосы. Невыносимо жарко, невообразимо жадно, удерживаешь, клеймя принадлежностью, словно раба. И знаешь… я не против. Давно не против – хотя должен был понять себя гораздо раньше.
Потому что так – правильно. Ты тоже чувствуешь это, я знаю.
Скажи, в какой момент ушла твоя ярость? Когда ты перестал каждым своим движением пытаться сломить меня? Когда жажда сплелась с нежностью? Я не заметил, не успел понять… а сейчас уже и не хочу задумываться – потому что на это не осталось ни капли сил. И я могу лишь загнанно глотать горячий, пропитанный ароматом возбуждения воздух, закусывая губы, чтобы сдержать стоны. Твоя ладонь обхватывает мой член, и у самого уха – срывающийся шепот:
- Рискнешь догнать закат?
Со смехом перехватываю твои губы, поднимаясь, вжимаясь в тебя спиной, подаюсь навстречу очередному нетерпеливому движению… тебе не понять. Не узнать, чем для меня являются все постельные игры. Но с тобой… Я доверяю тебе. Одно только это говорит о многом. Мысли текут, путаются, порождают странные образы – но твои ладони удерживают, не дают сорваться в безумие, уверенно ведут к самому краю затопленного наслаждением обрыва, не позволяя свернуть.
Пожалуйста…
- оОо –
Приподнимаешься на локте, задумчиво разглядываешь меня, улыбаешься – мягко, нежно. Я не понимаю тебя, мой светлый. Кончиками пальцев очерчиваешь мою скулу, убираешь за ухо упавшую на щеку прядь. Невольно улыбаюсь в ответ.
- Я люблю тебя, - я… не ослышался? – Я так долго не решался это сказать…
Перехватываю твою руку, прижимаясь губами к ладони, и ты подушечками обводишь мои губы, но улыбка становится печальной.
- У тебя есть все. Положение. Достаток. Будущее. К чему тебе связываться с таким как я? Отступник, беглец, одержимый Серый Страж…
Глупый ты, любовь моя… Как тебе это объяснить? Поднимаюсь, накрывая твои губы своими, не давая продолжить:
- Без тебя у меня вообще нет будущего.
Я… я больше не могу оставаться один. Я слишком устал. Пусть хотя бы недолго, но я буду… счастлив, пожалуй. И, быть может, не только я.
- Это… комплимент? – ты улыбаешься, но глаза – серьезны. Рывком перетягиваю свое тело, усаживаясь на твои бедра, и наклоняюсь, укладывая подбородок на скрещенные на твоей груди руки:
- Это предложение.
Твои пальцы запутываются в моих волосах, и ты подтягиваешь меня ближе, шепча прямо в губы, прежде чем накрыть их очередным поцелуем:
- Если это сон… я не хочу просыпаться.
========== Катакомбы. Лилии и безумие Бога ==========
В прохладном, гладком хрупком мире,
Отгородив его стеною,
Живет Создатель роз и лилий,
Боготворящий неживое.
С улыбкой ласковой Джоконды,
С глазами как у манекена,
Хозяин сумрачной Голконды
Спасает красоту от тлена.
Конец зимы. Снега давно нет. Не то, что в Ферелдене, там он хорошо, если к Месяцу Цветов растает. Но зато тут хватает грязи – и это именно то, за что я ненавижу Эмериус. Ты что-то задумчиво чертишь на листе пергамента – стараюсь не вмешиваться, хотя даже в перевернутом виде вижу, что в одной из частей… это же какое-то заклятие? …заклятия – нарушение связей. Не могу указать тебе на него – ведь я не маг. Для всех вас, кроме Варрика.
Снова я сижу на подоконнике, на расстоянии вытянутой руки от тебя, медленно водя точильным камнем по лезвию Sin’Lamina. Все чаще в сознании всплывает… родной язык. Все сложнее становится контролировать свою речь. Над городом раскинул крылья кровавый закат – сколько раз я видел его с верхней площадки Цитадели? Не думаю, что могу пересчитать и припомнить эти десятки тысяч ночей… Пробую остроту клинка на ноготь и усмехаюсь, когда ты хмыкаешь:
- Можешь так не делать?
- Почему вдруг?
- Не знал бы точно – счел бы, что ты маг. На малефикара похож. Особенно… в таком освещении.
Моя улыбка наверняка шире, чем у огра – если бы косситские отродья могли улыбаться. Если бы ты знал, как часто оказываешься прав в таких вот… случайных предположениях, душа моя. Ты улыбаешься в ответ – чисто и светло, откладывая в сторону перо.
Так странно. Ты по-прежнему меня ненавидишь – за то, что я не хочу и не могу принять твои идеи о мире свободной магии. Но при этом… любишь. Это неправильно… но вряд ли мне будет под силу отказаться от этого. Потому что только сейчас я, кажется, начинаю чувствовать себя легче. Быть может, потому, что ты никогда не задаешь вопросов – хотя их у тебя явно немало.
Скажи, сколько уже раз ты просыпался, баюкая меня в своих объятиях, когда меня вновь мучили кошмары? И сколько раз я так же успокаивал тебя – после твоих собственных? Двое калек.
- Ты закончил?
Киваешь, едва заметно прищурившись – отчего сразу напоминаешь мне хитрого лисенка. Лисенка, да. Сердце обжигает болью – непрошеной, едкой. Ты действительно на нее похож. Хотя, я могу найти ее черты в любом из спутников. Так же, как в любом из спутников могу найти черты каждого из тех, кого уже потерял. Иногда кажется – вот уже все зажило, отболело… но нет. Чей-то жест, какая-то фраза – и снова лопается корка на отравленной ране.
- Тогда пойдем. Матушка просила хоть иногда появляться за столом.
Соскальзываю с подоконника – чтобы оказаться в твоих объятиях. Ты все еще стесняешься ее, я знаю. Прижимаешь меня к себе, урчишь куда-то в висок… Ну уж нет, сегодня отвлекаться не стоит, и так умудрились три ужина пропустить… потеряв в процессе чувство времени. Аккуратно расцепляю твои руки и по очереди касаюсь губами узких запястий:
- Нас ждут, светлый мой.
Усмехаешься, теперь – неловко и по-детски напуганно. Так и не привык к тому, что тебе рады в этом доме. Вечный беглец с душой-окном в Тень и добрыми глазами…
А в коридоре снова – как и всю последнюю неделю, несмотря на то, что там, снаружи, еще даже не закончилась зима – пахнет свежими цветами. Пряно-приторно, с ноткой тлена. Так мучительно-похоже на запах Хозяина…
- оОо –
В свете Мраморной луны лужи крови на мостовой кажутся гротескно-алыми.
А еще – эта кровь не сворачивается, не буреет, лишь застывает мутной пленкой. И я знаю лишь одну причину, по которой она может так себя вести. Она – не принадлежит раненому… да и раненому ли?… потому что нацежена из мертвой плоти.
