- Заботливый, ёпт! – сказал я, устраиваясь на втором ярусе и приваливаясь спиной к горячей полке.

На полках напротив, застланных простынями, сидел Иван - вроде так его зовут - и тот тихий, хрупкий, как девочка, светлый паренёк. Только сейчас я заметил, что все были в чём мать родила. Лысый Димон, поднявшись со своего яруса и надев на руки варежку, взял ковш и, зачерпнув воды из тазика на полу, плеснул на камни.

Зашипев, вода испарилась белым паром, заволокшим всё помещение.

- А ты когда нас смущать будешь? – весело спросил Димон, кладя ковш на место и показывая на мою простыню.

- Лучше девок, - пьяно хихикнул я и напялил красную, поданную лысым, войлочную шляпу.

- Их дырки ты вряд ли удивишь, - хохотнул громила Иван и своей лапой стал гладить свой член.

- Раздевайся, давай, красная шапка, хоть кости твои попарю, - отозвался Димон и достал из ещё одного тазика берёзовый веник.

– Или ты без музыки никак? - с подколкой спросил лысый, ударяя веником по своей лапе.

Фыркнув и чуть не свалившись с полки, всё же алкоголя я выжрал достаточно, я стянул труселя и, разостлав простыню, улёгся вниз животом.

- Не удивила красная шапочка! Хотя задница ничего, и серёжка в соске прикольная, – пошло произнёс Иван и заржал.

Я хотел ему ответить, но Димон с силой приложил горячий веник к моей заднице.

- Блядь! – проорал я и повернул голову к шутнику Ивану, который, расставив широко ноги, дрочил.

– Вот чем удивлять надо, - заметив мой взгляд произнёс Иван, демонстрируя свой приличных размеров член и нежно его поглаживая.

- Охренеть! – только и смог сказать я, задохнувшись, потому как Димон стал активнее прикладывать веник к моей тушке.

– Понежнее нельзя? – просипел я, получая удары веником.

Димон меня не услышал, зато я смог наблюдать, как Иван, схватив за руку парня-тихоню, наклонил его над своим пахом. Паренёк тем временем, облизнувшись, наклонился и, взяв в рот член, стал его сосать, причмокивая и глубоко заглатывая.

- Да… Вот так… - говорил Иван, схватив парня за волосы и задавая ему темп и глубину.

Я наблюдал за этой картиной и не въезжал.

- Педики, что ли? – сипло спросил я между ударами Димона.

Димон заржал.

- Нет, красная шапка! Кстати, попробовать не хочешь?

- А что, ещё целка что ли? – встрял Иван, отодвинув голову паренька от своего паха.

- Я пас! Спасибо! – отнекался я, наблюдая за этим блядством.

- А тебе актива роль никто и не предлагал, – произнёс, как обычно, весело Димон и заржал. Остряк, блин. – Поворачивайся давай!

Моё тело, разморенное от парилки, веника и от градуса, еле слушалось меня, а мозг вообще мало что соображал уже. Лысый подошёл ко мне и помог перевернуться на спину.

- Кирюш, милый, иди, помоги нашей красной шапке расслабиться, а то вон как его разморило, - как-то даже сочувственно произнёс Иван и подтолкнул паренька ко мне, хлопнув его по заднице.

Димон же сел к Ивану и, также расставив широко ноги, начал гладить и теребить свой член.

Про суть «помощи» я допёр поздно, когда уже Кирюша став коленками на нижнюю полку и оттопырив зад, пристроился своим ротиком к моему члену.

- Бля, я не педик! - попытался возразить пьяно я и оттолкнуть Кирюшу, который, урча как кот, стал сосать мой уже не такой и обвявший член.

- Да ладно тебе, красноволоска, ты хоть попробуй! Кирюша сосёт круче любой тёлки, - лениво ответил Димон, дроча свой вставший член и наблюдая за нами. – Или ты сцышься?

Вместо ответа я промычал. Кирюша и правда сосал классно.

Я уже не заметил, когда к Кирюше пристроился сзади Иван, долбя его зад. И даже не заметил, когда в парилке появился ещё один наблюдатель. Мне было классно, пьяно, и вообще я улетал.

- Ну, что, тебе нравится, как сосёт Кирюша? – раздался вкрадчивый вопрос, на который я только кивнул с закрытыми глазами.

- А попробовать сам не хочешь? Тебе понравится. Попробуй…

Кто-то стал гладить меня по подбородку и губам.

Голова кружилась, мозг выключался.

- Давай, открой ротик…

Рот я всё-таки какого-то хрена открыл. Тут же мне в губы ткнулось что-то тёплое и большое.

- Вот так. Молодец. Оближи его…

То, что было во рту, я точно облизать не мог. Было оно немаленькое, и я хотел сказать это, но как только чуть шире открыл рот, в него тут же глубже толкнулись.

Дёрнувшись, я разлепил глаза, из которых теперь катились слёзы.

- Дыши носом, давай. Вот так, умничка, - как с ребёнком говорил надо мной лысый Димон, толкая мне в рот свой хуй. Дёрнуться я не мог. Димон удерживал мои руки, а Кирюша держал ноги и стонал, изредка беря мой член в рот и посасывая.

- Давай, переворачивай красную шапку, попробуем его зад, а то у Кирюшки уже раздолбана, как не знаю что, - услышал я где-то, но кто это сказал, так и не понял.

Из-за того, что меня всё ещё трахали в саднящее горло, я ничего не мог сказать, только слёзы сам наворачивались на глаза и стекали по щекам.

- Ты чего, Тох? Не плачь, тебе понравится, - раздался над ухом тихий голос лысого качка, как только из моего рта исчез член. – Я постараюсь не порвать тебя, да и ребята не звери… Ещё сам будешь подмахивать, как Кирюша…

Горло дико болело и саднило, и всё, что я хотел и думал сказать, не получалось. Блядь, это бред!

Меня как безвольную куклу попытались поднять с полки.

- Димон, оставь его, - раздался как сквозь вату знакомый голос.

- Попользуем и оставим, чего кипишишь? – недовольно спросил кто-то.

- Я сказал, блядь, положи его на место! – рявкнул сосед.

- Тур, ты же не хотел его, и вообще это простава…

- Не твоё дело, что я хотел, а что - нет. Вон взяли Кирюху и свалили!

- Ты, Тур, совсем охуел! Зажал целку и сам решил отоварить?

- Пошли на хуй отсюда.

- Ты ж ему, блядь, зад разворотишь, как тому в прошлый раз!

- Тебя не должно это ебать…

- Сука ты, Тур! Ладно, хер с тобой. Бери, Вано, Кирюху, и погнали, а то этот псих сейчас сорвётся…

Меня наконец оставили в покое, а через минуту вообще стало тихо.

Сколько я пролежал не знаю, но ковш с холодной водой вернул в реальность. Языком я попытался слизать прохладную жидкость, но безуспешно.

- Вставай, сука! – мою тушку сгребли с верхней полки и перетянули на нижнюю, усадив, а затем снова облив водичкой.

- Сам сука, - наконец разлепив губы просипел я и посмотрел на своего соседа-имбецила.

- Ну что, весело, Звеняшка? – глядя на меня и кривя зло губы, спросил неандерталец.

- Очень!

- Не угадал, весело будет сейчас… - прозвучало зловеще, а потом этот дебил скинул полотенце и сунул мне под нос свою толстенную елду. - Соси!

Я замер, разглядывая у себя перед носом его тёмный, чуть искривлённый, с огромной, как шляпка от гриба, головкой, член в чёрных кучеряшках и с большими немного отвисшими волосатыми яйцами.

- Совсем ебанулся? – взвыл я и попытался встать, но тяжёлая лапа быстро усадила на место, пригвоздив. Другой же лапой имбецил схватил меня за волосы и, намотав их на руку, с силой потянул вверх, отчего на глаза опять навернулись слёзы. Моя шляпа давно сползла с головы, а резинка разболталась, вот эта сволочь и воспользовалась.

- Я да - ебанутый на всю голову. А ты не знал, когда сюда шёл? – зашипели мне в лицо.

- Отпусти, имбецил! - почти провыл я на одной ноте. Волосы, кажется, «захрустели», словно выдирались с корнем от того, с какой силой тянул их этот дебил.

- А теперь слушай внимательно: ты сейчас отсасываешь мне, а потом подставляешь свою вертлявую задницу, или же я возвращаю ребят, и тебя имеют уже вшестером во все возможные дыры. Если понял, кивни!

Даже сквозь боль и моё состояние я понял, что соглашусь на него одного, поэтому, зажмурившись, кивнул.

В губы мне снова ткнулось что-то тёплое. Глаза я решил не открывать. Не хочу видеть снова моё унижение.

Волосы эта сука не отпустила, просто ослабила нажим и стала ритмично вбиваться мне в рот.