– Бедный мастер Джон, как бы ему ни нравилась Америка, он все же предпочитает некоторые… э-э… аспекты Азии!

Данросс усмехнулся:

– А как она умеет вести переговоры, мы скоро выясним. Я отправил ее на встречу без доклада.

– Спорю на пятьдесят гонконгских долларов, что по меньшей мере один из них знал заранее, что она женщина.

– Филлип Чэнь, конечно, – но эта старая лиса не скажет остальным. Ставлю сотню, что ни Линбар, ни Жак, ни Эндрю Гэваллан не знали.

– Идет, – согласилась довольная Клаудиа. – Можете заплатить сразу, тайбань. Я сегодня утром потихоньку проверила.

– Возьмите из денег на мелкие расходы, – нахмурился он.

– Извините. – Она протянула ладонь. – Спор есть спор, тайбань.

Он нехотя вручил ей красную стодолларовую купюру.

– Благодарю вас. А теперь спорю на сотню, что Кейси Чолок обставит мастера Линбара, мастера Жака и Эндрю Гэваллана по всем статьям.

– Откуда вы знаете? – подозрительно спросил он. – А?

– На сотню?

– Хорошо.

– Отлично! – бодро произнесла она и тут же сменила тему: – А как быть с ужинами для мистера Бартлетта? С партией в гольф и поездкой на Тайвань? Вы ведь, конечно, не сможете взять на эти мероприятия женщину. Отменить их?

– Нет. Я поговорю с Бартлеттом: он поймет. Хотя я пригласил ее на скачки в субботу, вместе с ним.

– О, это значит, на два человека больше, чем помещается в ложе. Я отменю приглашение чете Пан, они не обидятся. Вы хотите, чтобы американцы сидели вместе за вашим столом?

Данросс нахмурился:

– Она должна быть за моим столом на месте почетного гостя, а его посадите как почетного гостя рядом с Пенелопой.

– Очень хорошо. Я позвоню миссис Данросс и сообщу ей. О, и Барбара – жена мастера Джона – хочет поговорить с вами. – Клаудиа со вздохом расправила складку на аккуратном темно-синем чунсаме. – Мастер Джон не вернулся домой вчера ночью, хотя ничего особенного в этом нет. Но сейчас уже десять минут одиннадцатого, и я тоже не могу найти его. Похоже, он не был на «утренней молитве».

– Да, я знаю. Он вчера вечером занимался Бартлеттом, и я разрешил ему не появляться на ней. – «Утренней молитвой» в компании шутливо называли обязательную встречу тайбаня со всеми управляющими директорами подконтрольных «Струанз» компаний, которая проводилась каждое утро в восемь часов. – Джону сегодня нет нужды приходить, до ланча ему тут нечего делать. – Данросс указал из окна на бухту. – Он, наверное, на своей яхте. Сегодня прекрасный день, чтобы выйти под парусом.

– Она так разошлась, тайбань, просто ужас, даже для нее.

– Она всегда в таком состоянии, бедняга! Джон на яхте или на квартире у Мин-ли. К ней дозвониться не пробовали?

Она хмыкнула:

– Как говаривал ваш отец, в закрытый рот малые зверушки не залетают. Тем не менее думаю, теперь я могу вам сказать. Мин-ли была Второй Подружкой почти два месяца. Его новая фаворитка называет себя Ароматный Цветок и занимает одну из его «частных квартир» рядом с Абердин-Мэйн-роуд.

– Ага, очень удобно: стоянка яхты рядом!

– О да, конечно. Она точно цветок, Падший Цветок из дансинга «Удачливый дракон» в Ваньчае. Но и она не знает, где мастер Джон. Он не был ни у одной, хотя, по словам мисс Падший Цветок, они договаривались на полночь.

– Как вам удалось все это выяснить? – Он был просто восхищен.

– Власть, тайбань, и сеть связей, которая создавалась пять поколений. Как бы мы иначе выжили, хейя? – хихикнула она. – Ну, если хотите немного действительно скандальных подробностей, Джон Чэнь не знает, что в первую ночь, когда он переспал с ней, она не была девственницей, как утверждали и она сама, и ее маклер.

– Да что вы?

– Да-да. Он заплатил маклеру… – Зазвонил один из телефонов, и она сняла трубку. – Одну минуту, пожалуйста, – сказала она, нажав на клавишу HOLD, и, довольная, продолжала с того места, где прервалась: – …наличными пятьсот американских долларов, но и ее слезы, и все, э-э, доказательства, все это было ненастоящее. Бедняга, но ведь поделом ему, а, тайбань? Зачем такому мужчине в его-то годы понадобилась девственность для укрепления мужского начала ян – ведь ему всего сорок два, хейя? – Она нажала на клавишу ON. – Офис тайбаня, доброе утро, – вежливо проговорила она.

Он наблюдал за ней, изумленный, пораженный, ошеломленный, как и всегда, тем, сколько у нее источников информации – точной и не очень, – и тем, как ей нравится обладать секретами. И передавать их. Но только членам клана и отдельным лицам внутри компании.

– Минутку, пожалуйста. – Она нажала на клавишу HOLD. – С вами хотел бы встретиться суперинтендент Армстронг. Он внизу с суперинтендентом Квоком. Приносит извинения, что без предварительной договоренности, но не могли бы вы принять их ненадолго?

– А, винтовки. Наша полиция с каждым днем работает все эффективнее, – мрачно усмехнулся он. – Я думал, они появятся лишь после ланча.

В семь утра ему подробно доложил обо всем Филлип Чэнь. Тому позвонил сержант полиции, родственник Чэней, который участвовал в рейде.

– Лучше бы ты задействовал наши собственные возможности, Филлип, чтобы выяснить, кто это сделал и зачем, – озабоченно сказал он.

– Уже задействовал. Слишком уж большое совпадение, чтобы винтовки оказались именно на самолете Бартлетта.

– Будет крайне неудобно, если выяснится, что мы тем или иным образом связаны с этим.

– Да.

Он заметил, что Клаудиа терпеливо ждет.

– Попросите Армстронга погодить десять минут. А потом проводите их наверх.

Выполнив его распоряжение, она сказала:

– Если так быстро подключили суперинтендента Квока, дело, должно быть, серьезнее, чем мы полагали, хейя, тайбань?

– Особое подразделение или особая разведслужба должны подключаться сразу. Могу поспорить, что они уже связались с ФБР и ЦРУ. Появление Брайана Квока вполне логично. Он старый приятель Армстронга и один из лучших людей у них.

– Да, – с гордостью согласилась Клаудиа. – И-и-и, каким прекрасным мужем он станет кому-то.

– А если еще она будет из рода Чэнь, сколько дополнительной власти, хейя? – Все знали, что Брайану Квоку прочат должность первого помощника комиссара полиции, он стал бы первым китайцем на этом посту.

– Конечно, такую власть нужно хранить в семье. – Зазвонил телефон. – Да, я передам, благодарю вас. – Она раздраженно бросила трубку. – Адъютант губернатора, звонит, чтобы напомнить вам о коктейле в шесть вечера, – будто я забуду! – хмыкнула она.

Данросс снял одну из трубок и набрал номер.

– Вэйййй (Алло)? – донесся хриплый голос ама, служанки-китаянки.

– Чэнь та́йтай, – сказал он на прекрасном кантонском. – Миссис Чэнь, пожалуйста, это мистер Данросс. – Он подождал. – А, Барбара, доброе утро.

– О, привет, Иэн. Джон еще не появлялся? Прошу прощения, что побеспокоила.

– Ничего страшного. Еще нет. Но как только появится, я попрошу его позвонить тебе. Он мог с утра пораньше отправиться на ипподром посмотреть на разминку Голден Леди. Ты не звонила в Скаковой клуб?

– Звонила, но они не припомнят, чтобы он там завтракал, а разминка проходила с пяти до шести утра. Будь он проклят! Ни о ком не думает. Айийя, эти мужчины!

– Может, вышел в море на яхте? Здесь ему нечего делать до ланча, а день сегодня отличный, чтобы выйти под парусом. Ты же знаешь, какой он, – на стоянке проверяла?

– Я не могу, Иэн, туда надо ехать, там нет телефона. У меня время назначено в парикмахерской, и я просто не могу это отменить – весь Гонконг будет у тебя сегодня на приеме, – я просто не могу все бросить и мчаться в Абердин.

– Пошли одного из своих водителей, – сухо предложил Данросс.

– Тана сегодня нет, а Учат возит меня, Иэн. Я просто не могу послать его в Абердин: на это уйдет битый час, а у меня еще партия в мацзян с двух до четырех.

– Я скажу Джону, чтобы он позвонил тебе. Это будет примерно во время ланча.