— Значит, муж Ирины тоже был Героем Советского Союза? — удивился Владилен.

— Да. Именно из-за него я и явился к вам, — ответил Ио.

Люций и Владилен посмотрели на него с удивлением и любопытством.

— Сейчас поймете, — сказал Мунций. — Я продолжаю. Под мраморным памятником были похоронены сперва Ирина, а затем Дмитрий Волгины. Они умерли в разное время. Могила находилась в центре парка одного небольшого городка. Этот городок был снесен в середине седьмого века коммунистической эры и на его месте посажен лес, который растет здесь и поныне. Памятник остался в густом лесу, постепенно о нем забыли. Вероятно, считали, что он снят. Ирина погибла во время войны, и ее похоронили в обычном для того времени деревянном гробу. Разумеется, от нее не осталось ровно ничего. Но не так получилось с Дмитрием Волгиным. Он умер в Париже — столице бывшей Франции. Его тело было положено в свинцовый гроб и отправлено на родину. Мужа похоронили рядом с женой. Тогда и появилась на памятнике надпись, которая ввела нас в заблуждение. Так вот. Под памятником было два гроба. Один деревянный, другой свинцовый, наглухо запаянный…

Люций вскочил.

— Понял! — вскричал он, перебивая Мунция. — Теперь я знаю, о каких мечтах вы говорили, Ио. Надо попытаться найти этот свинцовый гроб.

— Вот именно! — Ио в первый раз улыбнулся. — Найти непременно, так как он никуда не мог исчезнуть. Свинец не дерево. И если гроб был хорошо запаян, а тело не вскрыто…

Сильно возбужденный Люций вторично перебил ученого.

— Ваше мнение, Владилен? — спросил он.

— Могу только сказать, что поблизости от поляны никакого гроба нет, — уверенно ответил молодой ученый.

— Завтра прибудут два геолога, — сообщил Мунций. — Ведь ясно, что гроб перенесен на другое место силой подземных вод или, возможно, сдвигами почвы. Придется затратить много труда, но поискать стоит. Такого счастливого случая может больше не представиться.

На следующий день начались поиски.

Проходили недели, но гроб Дмитрия Волгина не находился. Многие теряли веру и улетали. На их место по зову Люция и Ио появлялись другие. И вот пришел успех.

В трех километрах от места, где были найдены обломки памятника, на глубине двадцати метров обнаружили длинный, похожий на громадный камень предмет. Извлеченный на поверхность земли, «камень» оказался свинцовым гробом, со всех сторон обросшим известковыми наслоениями.

Казалось бы, бесспорная удача.

Но ученые всегда осторожны в выводах.

К этому времени сотрудники археологического института подняли из архивов старые карты города У… и его окрестностей. И оказалось, что находка сделана как раз на том месте, где до третьего века коммунистической эры находилось городское кладбище.

Кто же лежал в найденном гробу?

Был ли это Дмитрий Волгин, или нашли другого неизвестного человека, похороненного также в свинцовом, а не в обычном деревянном гробу? Для Люция и Ио самым главным было получить более или менее сохранившийся труп человека, умершего около двух тысяч лет назад.

Но не так смотрел на это моральный закон эпохи. Извлеченное из могилы тело человека после обследования его учеными-биологами надо было сжечь, похоронить вторично. Какое же имя назвать при погребальной церемонии?

— Надо продолжать поиски, — решил Мунций. — Вести их до тех пор, пока мы или найдем второй свинцовый гроб, или убедимся, что такового нет и, следовательно, найденный является гробом Дмитрия Волгина.

И поиски продолжались с прежним усердием. Ими остались руководить Мунций и Владилен. А Люций и Ио улетели, увозя с собой найденный гроб.

Известковые наслоения, которые стали за долгие века крепче камня, осторожно и тщательно удалили. В ярком свете лабораторного зала тускло блеснула свинцовая поверхность, и людям показалось, что гроб совсем новый, изготовленный на днях, а не две тысячи лет тому назад.

С помощью мощной оптики осмотрели запаянный шов. Он был сплошным и не имел ни одного изъяна.

— Кажется, удача! — взволнованно прошептал кто-то из ученых, находившихся в лаборатории.

Всем казалось, что гроб слишком мал. Никто из современных взрослых людей не мог бы в нем поместиться. Но они знали, что две тысячи лет назад люди были меньше, чем люди девятого века новой эры.

— Там труп взрослого человека, — уверенно сказал Люций, руководивший работой. — Вскрывайте шов!

И вот четыре человека подняли и поставили в стороне крышку гроба.

Почти черного цвета, сморщенная и высохшая кожа лица и кистей рук трупа плотно прилегала к костям, но была совершенно целой. Остальное скрывало полуистлевшее покрывало когда-то белого цвета.

— Закрыть! — приказал Люций.

Прозрачный куполообразный футляр опустился на гроб, плотно войдя в пазы подставки. Зашипел вакуумный насос.

— Не знаю почему, — сказал Люций, — но мне кажется, что это, несомненно, Дмитрий Волгин.

Вторая биохимическая лаборатория академии стояла среди обширного сада. Громадное здание из белого материала, увенчанное стеклянным куполом молочного цвета, как снежная вершина, возвышалось над зеленым морем деревьев.

В глубине сада были разбросаны небольшие домики, такие же белые, как лаборатория. Некоторые из них были также увенчаны маленькими куполами. Эти домики как бы прятались от глаз в густой зелени.

Сад занимал несколько квадратных километров.

Юг и север, восток и запад были представлены здесь самыми красивыми или полезными видами растительного мира. Воздух, напоенный ароматом цветов и пряным запахом тропических фруктов, был так чист и прозрачен, что казался совершенно лишенным пыли.

По одной из дорожек, покрытой мелкой, хорошо утрамбованной морской галькой, шли двое людей. Оба высокого роста, хорошо сложенные. Их движения, гибкие и точные, напоминали движения гимнастов.

Мужчина в обычном для этого времени костюме — рубашке без рукавов и коротких брюках, был Владилен.

Его спутницей была молодая девушка, одетая в темно-красное короткое платье, сильно открытое сзади, а спереди закрывавшее грудь до самой шеи. Голые ноги девушки отливали золотистым загаром. Ступни ног, обутые в туфельки вишневого цвета, казались очень маленькими в сравнении с ее ростом. Волосы, собранные и закрепленные у темени, свободно падали на спину и плечи. Девушка была светлой блондинкой и, несмотря на женственную тонкость черт, очень похожа лицом на Люция.

Она оживленно рассказывала, а Владилен, наклонившись слегка в ее сторону, внимательно слушал.

— В конце концов, — говорила она, — ему разрешили и этот опыт. Возражений было много, но отец с помощью своего единомышленника Ио сумел убедить противников. Люций считает, что, если произведен один опыт, нет оснований отказываться от следующего. Я люблю и уважаю отца, но в данном случае не могу с ним согласиться.

— Вот как? Это почему же? Установить: умерли ли клетки организма навсегда, или они способны снова ожить, — это имеет колоссальное значение для науки.

— Мне кажется некрасивым новый опыт. Первый не требовал вскрытия тела и потому имел характер простого наблюдения. Это одно. А теперь… Нельзя забывать, что отец имеет дело не с животным, а с человеком, пусть и мертвым. Какое право имеют отец, Ио или любой другой ученый производить над телом свои опыты?

Владилен задумался на минуту.

— Мне кажется, — сказал он, — что вы слишком горячитесь. Ваш отец рассуждает вполне логично…

— Нельзя глумиться над мертвым! — воскликнула Мэри. — Они собираются вынуть мозг. Потом возьмутся за сердце. — Она содрогнулась. — Это уж слишком. Все должно иметь границы! Хотя со своей точки зрения вы и мой отец правы. Недаром же в конце концов все были вынуждены согласиться, и тело Дмитрия Волгина — я совершенно уверена, что это именно он, — находится сейчас в этом здании. Здесь над ним вот уже три года работают все или почти все выдающиеся ученые под руководством старого Ио и моего отца.

— Вы видели тело? — спросил Владилен.