Рольф, как мы и договаривались накануне, сказал, что туристы, из города.

Второй, стоявший с краю, напротив «Большого кулака», подошел, отпихнул меня уже знакомым с моими ребрами ботинком, и посветил в палатку. Потом залез в нее. Я от его пинка через коленки Рольфа завалился вперед, и в тот же момент ко мне рванул бультерьер, но повис на натянутом поводке. Собака «Голоса» совершенно безучастно осталась сидеть на своем месте – полное и строгое разделение обязанностей.

«Сколько человек в группе? Какое оружие?»

Рольф опять отвечал, что все здесь, трое нас. Никакого оружия нет, только топор и два перочинных ножа.

Шаривший в палатке вылез, и за шиворот поднял на ноги Кота. Быстро руками сверху-вниз прошарил всю одежду, ударил ботинком сзади под колено, и Кот застонав, снова оказался на земле. Тоже самое проделал со мной. «Большой кулак» сунул пистолет подмышку, и обыскав Рольфа, кивнул главному. Ножи, лежавшие в кармане у меня и у Рольфа, обыскивающих не заинтересовали.

«Чисто, – сказал «Второй». – В палатке спальники, фонари и топор. «Детский сад» в кармане».

«Почему здесь? Ближе к городу некуда было пойти?» – продолжился допрос. Было понятно, что в нашу незамысловатую легенду о турпоходе эти «матерые» не верят. А когда они начали вытряхивать на землю содержимое наших рюкзаков, я съежился от ужаса. Сейчас они увидят карту, и мы, как в кино, будем копать себе могилу. Но карты не оказалось. Хитрый Рольф, никому не сказав, спрятал ее.

В ответ Рольф начал бормотать такую чушь, которая вообще не оставляла нам никаких шансов на спасение. И говорил ее каким-то дурацким, не своим голосом, с запинками, как будто ему пришлось выдавать страшную тайну, не выдавать которую он поклялся. «Тут танк где-то… Мы точно не знаем… Хотели найти…». «Танк? Какой танк? Откуда информация?» – «Голос» явно начинала злить такая ахинея. «Нам бабка в деревне рассказала… Здесь бои шли… В лесу танк остался… Мы не знаем… Может правда?.. Хотели разыскать…». Задававший вопросы посмотрел на державшего вторую собаку. Я в это время уже почти привык к яркому свету, и начал даже различать кое-какие предметы. Да и свет уже не так слепил: один из напавших светил на рюкзаки, другой копался в них, положив свой фонарь на землю, сам «Голос» светил в лицо Рольфа. Тот, на которого посмотрел «Голос» отрицательно покачал головой. Проводивший обыск рюкзаков поднялся.

Все замерли. С полминуты, показавшейся в ожидании приговора вечностью, слушали далекую кукушку.

«Быстро собрать рюкзаки. Спальники в скатку и подмышку. Рюкзак нести в другой руке, на плечо не одевать. Палатку и топор оставить».

Мы, ползая на четвереньках, выполнили требование, и поднялись.

«Идти тихо, один за другим».

Мощно освещая лес двумя прожекторами, нас куда-то повели. Шли цепочкой. Двое спереди, двое с собаками, не включая фонарей, сзади. Мы между ними. Минут через десять остановились. Шедшие спереди отошли от нас шагов на пять. Конвоиры сзади без слов, за шиворот остановили нас, чтобы мы не приближались. Один из впередиидущих достал что-то из внутреннего кармана и через секунду в его руке это что-то, похожее на записную книжку, засветилось. Они повернулись к нам спиной, и обменялись парой фраз глядя в ту «книжку». После этого мы двинулись дальше, но уже сильно забирая вправо. Еще минут через десять сквозь поредевший строй деревьев стало просматриваться бледное утреннее небо. Потихоньку начинало рассветать. Парой минут спустя мы вышли из леса. «Голос» и второй, с «книжкой», погасили фонари, конвоиры сзади отпустили собак с поводков. Довольные бультерьеры побежали по полю, повизгивая, и покусывая друг друга.

«Через поле, вдоль леса дойдете до оврага. Снова повернете в лес и по оврагу дойдете до тропинки. Повернете на нее налево и через десять минут выйдете на станцию. Если вернетесь – это будет ваш последний поход».

Что творилось в этот момент в наших головах описать невозможно. Мы пошли в указанную сторону, боясь обернуться, и скорее готовые услышать выстрелы сзади, нежели веря в свое спасение. Несколько раз возле нас выскакивали из травы бультерьеры, и проводив несколько шагов, исчезали. Потом появлялись снова.

Чем дальше мы отходили, тем больше мне хотелось обернуться, и посмотреть: ушли ли наши ночные визитеры или так и стоят, смотрят на наше отступление. Но никто из нас не рискнул не то что повернуть голову, но даже приподнять ее или скосить в сторону взгляд, хотя у каждого, я думаю, была подобная мысль.

Через полчаса мы вышли к станции. Всю дорогу мы шли молча, и даже оказавшись снова в лесу, не включали фонариков, хотя в овраге, приведшем нас к тропинке, было еще темновато. Спустившись в него, присели, попили воды, сунули скатки в рюкзаки. Украдкой, исподлобья посмотрели на выходку Кота. В лица друг другу старались не глядеть.

Спасли нас, безусловно, два обстоятельства: отсутствие инвентаря и одежда. Джинсы, кроссовки, свитер на Коте и джинсовки на нас с Рольфом, совершенно не могли выдать в нас серьезного поисковика. На туриста, правда, тоже смахивало мало… Мы вообще ни на что не были похожи. И дело даже не в джинсах. Главное отличие копателя от туриста – это поведение. Настоящие туристы всегда веселые, горластые, какие-то неопрятные, даже неряшливые, готовые со всеми познакомиться и поболтать. У туриста из рюкзака может торчать лопата, висеть кружка или котелок, а иногда и то и другое. У копателя никогда вы не увидите лопату или что-то, бряцающее, издающее лишние звуки, которые могут выдать группу. Мы молчаливы, и даже угрюмы. Бывало в дороге, за день, мы обменивались только несколькими фразами и то на бытовые темы: что поесть, как и где спать и тому подобное. В руках у туриста может быть книга или кроссворд, игральные карты. У копателя нет никаких бумаг, кроме карты местности, которую он никогда, в отличие от туриста, не будет смотреть прилюдно, тем более просить у кого-нибудь что-то на ней показать.

Мы сидели на пустой станции и вспоминали прошедший день с самого начала.

Встреча с контролерами закончилась в нашу пользу. Они, наверное, даже не предполагали, что у таких оборванцев с рюкзаками, непохожих на туристов, могут быть билеты. А билеты мы по наводке Кота, хорошо знавшего это направление, так как он часто ездил здесь на дачу к друзьям, купили. Правда, не до пункта назначения, а остановок на семь раньше, что составляло целых две зоны, – приличная экономия денег. Кот утверждал, что «контра» дальше уже не ходит, – дача друзей находилась еще дальше нашего конечного пункта, – и оказался прав.

Настроение, как и погода, было чудесное. Я бы даже сказал – туристическое: приподнятое, бесшабашное. Его усиливало присутствие Кота – всегда веселого, заводного, беззаботного. Никогда больше я не выезжал работать с таким «неподходящим» настроением. Тоже, кстати, показательная, отличительная черта: копатель внешне хмур, сдержан и спокоен, но внутри насторожен и опасен. Он как затаившийся зверь. В отличие от безалаберного туриста, ему есть чего терять, и за что волноваться; цена ошибки может быть слишком велика. Поэтому установка: ни во что не впутываться, ни коем образом не привлекать внимания, тем самым, не выдавать себя, – залог успеха всей группы.

Мы спрыгнули с платформы, чтобы быстрее затеряться в «зеленке», и через минуту были уже не видны.

Маршрут, соответствовал первому наспех подготовленному выходу, но таким он и планировался: не далеко от города, не очень далеко от станции, непродолжительный и главное, пусть это и странно звучит, практически стопроцентно безрезультатным. Что-то попасться могло, но чисто случайная, ничего не стоящая мелочь – «шлак», как называл это Рольф, и больше нас был готов к такому результату. Мы с Котом верили в фарт сразу же найти самолет или танк, потому что новичкам везет.

Прошли через лес. Сделали небольшой привал, перекусили. Рольф долго рассматривал свою самодельную карту. Он надеялся найти какие-нибудь ориентиры, но перед нами расстилалось поле, поросшее высокой некультурной травой. Скорее по наитию он указал куда нужно продолжать движение, и мы пошли по границе леса и поля.