— С какой это стати? — так же холодно говорит Бён, и жгучая обида застилает мне глаза навернувшимися слезами. — Разве я тебе что-то обещал? Просто наши пути разошлись, пора уже с этим смириться. Кроме того, я не позволю тебе встречаться с Чанёлем. Ты не для него.
— Это не тебе решать, — сузив глаза, гневно говорю в ответ и отворачиваю лицо в сторону, но тут же чувствую на своем запястье тёплые пальцы, крепко пережимающие пульсирующую жилку на моей руке. Задыхаюсь от этого нового чувства и дрожу от бессилия перед этим парнем.
— Поверь мне, ты достойна лучшего, — теперь его голос каким-то сказочным образом стал сладким и нежным, будто человек передо мной снова вернулся из прошлого. Тот самый милый и добрый Бэкхён, в которого я так безумно и безвозвратно влюбилась.
— Я хочу сыграть с тобой, — бормочу в ответ и убеждаю себя в том, что если доведу дело до конца, то всё должно получиться, а сейчас надо срочно бежать, пока не стало поздно и мою задумку не разоблачили. — Так что сообщи мне, когда будешь готов.
После этого осторожно выкручиваю ладонь из его пальцев и, не поднимая глаз, иду прочь, слишком хорошо ощущая его пронзительный взгляд на себе. Я не должна сейчас сдаваться, ведь нельзя же бегать от этого вечно. Мы обязаны поговорить или хотя бы услышать друг друга, чтобы либо принять это и быть вместе, либо закончить окончательно и расстаться навсегда.
***
— Вот так белая пешка забирает черную, — мягкий голос приятно разносится по венам медовой сладостью, и от этого чувства моё тело буквально растекается подобно маслу на солнце. Теплое дыхание щекочет шею, волнует выпавшую тонкую прядку волос. Чувствую, как его грудь касается моей спины, и так дико хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.
Бэкхён нависает надо мной, накрыв своей ладонью мою, и словно кукловод движет моей кистью над шахматной доской, обучая правилам идеальной игры.
— Здорово, — шепчу, случайно касаясь большим пальцем его мизинца, и отчетливо ощущаю, как сбивается его дыхание.
За окном сумерки, солнце такое горячее, обволакивающее. На стенах пляшут тени, и две из них словно сплетаются в одну. Красиво и завораживающе. Я слегка поворачиваю голову и вижу его губы, наверняка мягкие, чуть потрескавшиеся, но ничуть не менее притягивающие.
Бэкхён сжимает мою ладонь сильнее, чем прежде, и моя голова кружится от восторга. Неужели это взаправду? Может быть, он тоже чувствует эту искру между нами? Но… Что если эти чувства испытываю только я? Как быть, если это не взаимно?
— Знаешь, я… — парень пытается что-то сказать, а я нервничаю ещё больше, утопая в собственных сомнениях, и тогда, не выдержав внутреннего напряжения, резко встаю, но неожиданно цепляюсь носком туфель о ножку стола и валюсь прямо на ничего не подозревающего Бэкхёна. Он молниеносно подхватывает меня, но не успевает схватиться за что-нибудь, и мы валимся прямо на пол. Бён падает на спину и, к счастью, не ударяется головой, а я сверху на него, но впечатавшись губами в его губы.
Таращимся друг на друга, опешившие, задыхающиеся от волнения и не знаем, как реагировать. Но я первая испуганно подхватываюсь, размахивая руками и громко заявляя:
— Ой, прости, это была ошибка! Случайно получилось!
— Нет, не извиняйся… Это… Ничего. — В тот миг он выглядит сбитым с толку, но не злым, и мне кажется, что всё ещё наладится и будет другой шанс признаться ему, но… После этого случая Бён слишком быстро отдаляется от меня и остальных ребят из компании, а наше прежнее общение сводится на нет.
Думаю об этом и не слышу, как вибрирует телефон. Замечаю новое сообщение, когда прихожу домой, и кидаю сумку на кровать, перед этим вынув телефон из бокового кармана.
«Сегодня в девять, жду у себя».
Улыбаюсь себе под нос, радуясь, что появилась возможность с ним поговорить, и время начинает лететь быстрее. Принимаю душ, тихо напевая песенку, думаю над тем, что скажу ему, когда увижу, и просто таю от счастья, что, наконец, просто побуду с ним, хотя бы настолько близко, насколько это вообще возможно. Буду рада и такой мелочи, как простая партия в шахматы, ведь в это время он будет напротив.
Надеваю легкий салатовый сарафан и оставляю волосы распущенными. Хочется выглядеть как можно более естественной, хотя и не могу сказать, изменились ли вкусы Бэка с тех пор, как мы общались. Вполне вероятно, ему теперь нравятся густо загримированные девушки модельной внешности. Он ведь с ними сталкивается едва ли не каждый день.
Поспешно запихиваю телефон в сумочку и, обувшись, вылетаю из квартиры, не забывая оставить ключи в почтовом ящике на тот случай, если кто-то из родителей вернётся раньше.
Бегу по вечерней улице, рассматривая гуляющих людей, и не могу сдержать довольной улыбки. Почему только раньше не додумалась назначить Бёну партию? Скорее всего, он сомневается, что мне нравится Чанёль, но радует, что всё-таки не отказывается от игры, а значит, есть вероятность, что Бэкхёну тоже есть, что мне сказать.
Прихожу по знакомому адресу к большой многоэтажке и, делая глубокий вдох, направляюсь прямиком ко входу в подъезд. На третьем этаже застываю перед дубовой дверью и остро ощущаю, как дрожат коленки. Неужели я сдамся сейчас, когда столько уже сделано? Нет уж, надо довести дело до конца!
Сжимаю губы и уверенно жму на звонок. Через пару минут дверь открывается, и на пороге стоит Бэкхён, на котором белая футболка и домашние клетчатые штаны. Я так хорошо помню их, что на секунду утопаю в ностальгии по тем временам, когда целыми днями пропадала в его квартире, не желая возвращаться домой.
— Заходи, — меня отрезвляет его холодный тон, но не спешу пререкаться и покорно переступаю порог, чувствуя его неотрывный взгляд. Внутри всё осталось по-прежнему. Та же стойка для обуви, на которую я застенчиво ставлю свои босоножки, а потом двигаюсь дальше по коридору. Основная комната и гостевая тоже практически не изменились, только появился светильник у двери и крючки для ключей.
Замечаю уже выставленные на шахматной доске шахматы и усаживаюсь за широкий стол, подгибая ноги под себя для удобства. Бэкхён замечает это и слегка улыбается, наверняка вспомнив, как я раньше часто любила так сидеть у него дома. Он ругал меня за это, но всё без толку, и сейчас ничего не изменилось.
— Мы тут одни? — заинтересованно рассматривая комнату, задаю вопрос, и Бён, садясь на стул напротив, непринуждённо кивает.
— Полагаю, это не займет много времени. Ты проиграешь и уйдешь, — спокойно говорит он, а я злобно надуваю щеки и складываю руки на груди, принимая защитную позицию.
— Я не проиграю, уж поверь.
— Лучше бы тебе проиграть, — с нажимом отвечает парень, и я злюсь ещё больше, но стараюсь подавить эмоции. Всё-таки я многим рискую, продолжая врать ему.
— Почему тебе так этого хочется? Не нравится, что я заинтересовалась Чанёлем? — пытаюсь вывести его на разговор, однако мой вопрос заставляет Бэка нахмуриться.
— Не нравится, что ты используешь для своих целей меня, — едко отвечает он, поднимая голову и глядя мне прямо в глаза. Все внутри тот час же скручивается от болезненного и одновременно дико приятного чувства.
— Но ведь ты ничего не имеешь против, когда это делают другие девушки, — отрезаю я и откидываюсь на спинку стула, не в силах отвести глаз от бывшего друга.
— Другие — это не ты, — слишком тихо говорит он, и впервые моё сердце начинает биться так неистово, что воздуха в комнате становится чертовски мало.
— То есть, их ты не приглашал к себе домой? — спрашиваю то, что больше всего терзало мою душу всё это время, и Бён хитро ухмыляется, закатывая глаза.
— С чего ты взяла, что я тебе отвечу? Делай то, зачем пришла и уходи, — резко говорит он, кивая на шахматы. — Твои белые, так что ходи.
Комната окутана сумеречным теплом заходящего солнца, как тогда, когда наши сердца впервые забились быстрее. Но тогда и сейчас — это разные вещи, ведь взгляд парня, сидящего напротив, изменился до неузнаваемости. Сердце тоскливо сжалось, а на глаза снова накатились слезы. Почему с ним так трудно просто поговорить? Он настолько презирает меня?
