ж) 40 и 42 КД, двигаясь по маршруту 25 СД, на 30 минут по рубежам, ведя разведку на всем фронте движения колонн. С выходом на рубеж р. Альма сосредоточиться в 5 км южнее Черкез-Эли, ведя разведку на юг до большой дороги»[34].

Этот приказ объясняет причину, по которой Дальний (Альминский) рубеж был занят лишь тремя батальонами морской пехоты: на этот рубеж ждали Приморскую армию. Первой на этот рубеж должна была выйти 7-я бригада морской пехоты.

Приказ был получен всеми адресатами (о чем свидетельствует список рассылки), и более того, он был частично реализован.

В приказе упомянута 421-я СД[35]. В советской исторической традиции она почти не упоминается. Вместе с тем, после эвакуации из Одессы дивизия была укомплектована до полного штата, она имела в своем составе около 10 тыс. бойцов и состояла из:

– 1327-го СП (командир полковник Трушин);

– 1330-го СП (документальных данных о командире нет, по воспоминаниям, подполковник Моловский);

– 1331-го СП (командир полковник Осипов);

– 134-го гаубичного артполка (командир майор Шмельков);

– 247-го саперного батальона и др. частей боевого обеспечения.

В ходе боевых действий из состава дивизии были исключены два батальона 1330-го полка и 3-й батальон 1331-го полка, которые к тому времени уже отступали в составе 25-й СД[36].

Получив приказ, 421-я СД приступила к его выполнению. В соответствии с ЖБД этой дивизии 1327-й СП к 7.00 1 ноября занял позиции «507,8, 393,7 Кильбурун», т. е. полк перекрыл дорогу на Алушту. 1331-й СП занял позиции на высотах над д. Курцы[37]. 134-й гаубичный полк, находясь на станции Сарабуз и не имея средств тяги, вынужден был 30.10.41 г. реквизировать «гражданский» автотранспорт и трактора. 3-й дивизион (152-мм, командир капитан Шаров) был отправлен в Алушту, два других (122-мм, командиры капитаны Манзий и Мезенцев) оказывали поддержку стрелковым полкам своей дивизии. Т. е. 421-я СД этот приказ выполнила.

Частично этот приказ был выполнен и 7-й бригадой, правда, с опозданием на сутки. Вопрос с 7-й бригадой морской пехоты достаточно интересен. Ее бывший командир Е.И. Жидилов утверждает, что 1, 2-й и 5-й батальоны этой бригады по неизвестной причине изменили маршрут движения. Он утверждает, что якобы 31.10.41 он встретил И.Е. Петрова, который дал ему письменный приказ, который был написан на карте: «В связи с новой обстановкой маршрут движения изменить. Вам следовать форсированным маршем по маршруту: Атман, южная окраина Симферополя и далее в район Саблы. Учесть возможность действия противника, занимающего район Булганак. По этому маршруту впереди вас идет 25-я дивизия. 5-й стрелковый батальон, участвующий в бою под Княжевичи, мною встречен на ст. (неразборчиво) и направлен в Сарабуз для дальнейшего следования в район совхоза «Свобода», что северо-восточнее Симферополя. Мой КП в дер. Шумхай. Бригаде в район Саблы выйти к утру 1.XI.41».

Далее он указывает: «Трагически сложилась судьба второго батальона и двух примкнувших к нему рот первого батальона. Подполковник Илларионов, встретив их у Атмана, по неизвестной причине повел колонну не на Симферополь, как следовала бригада, а на Булганак-Бодрак. У селения Азек на нее напали крупные силы противника. В бою с вражескими танками и пехотой Илларионов и командир батальона Черноусов погибли. 138 бойцов под командованием младшего лейтенанта Василия Тимофеева с большими трудностями вышли из окружения и добрались до Севастополя.

Мало осталось людей и от пятого батальона. Его командир капитан Михаил Дьячков, выполнив задание генерала Петрова, после не смог соединиться с основной колонной бригады и следовал самостоятельно. У деревни с лирическим названием «Приятное свидание» он столкнулся с противником. Морские пехотинцы прямо с марша были вынуждены вступить в бой. Вскоре Дьячкова и его начальника штаба старшего лейтенанта Михаила Надтоку тяжело ранило. Раненых погрузили на машину, но ее захватили немцы. В командование батальоном вступил комиссар старший политрук Турулин. Моряки под его руководством сражались отважно и стойко. Они отбили все атаки противника, но к концу боя в батальоне осталось всего полсотни человек. Вырвавшись из окружения, они во главе со своим комиссаром пришли в Севастополь»[38].

Приказ, упоминаемый Е.И. Жидиловым, найти не удалось. Сопоставляя приказ № 0043 и информацию из воспоминаний бывшего командира бригады, можно прийти к выводу, что 1, 2-й и 5-й батальоны под командованием начальника штаба 7-й ОБр МП полковника Илларионова, выполняя приказ, осуществили попытку прорыва. 3-й и 4-й батальоны, ведомые командиром бригады, на прорыв по какой-то причине не пошли.

Как стало понятно из сохранившихся документов, прорываться на Севастополь в первом эшелоне должна была 7-я бригада и саперный батальон 421-й СД, а прикрывать прорыв с тыла должны были остатки 1331-го (командир Я.И. Осипов) и 1327-го (командир подполковник И.С. Трушин) стрелковых полков, которых поддерживали артиллеристы 1-го дивизиона 134-го ГАП 421-й СД. Вопреки легендам, скорее всего, именно в этих боях погиб герой Одессы военинженер 1-го ранга Я.И. Осипов.

Далее описание событий отхода советских войск будет осуществляться в общем контексте с событиями обороны, т. к. они оказываются очень тесно связаны общей логикой событий в Севастополе.

До войны Севастополь своего гарнизона (в общепринятом смысле этого слова) не имел. В соотвествии с БУМС-37[39] за противодесантную оборону Главной базы ЧФ (г. Севастополя) нес ответственность Черноморский флот, но оборона города с суши возлагалась на РККА. В связи с этим в Инкерманских казармах был расквартирован 530-й стрелковый полк 156-й СД. Охрана объектов Черноморского флота осуществлялась Местным (Караульным) стрелковым полком № 1 (командир полковник Егоров, затем, майор Баранов).

Для обеспечения противодесантной обороны в феврале 1941 года (т. е. до начала войны) начал возводиться противодесантный рубеж и отрабатывались только противодесантные задачи. Никто и предположить не мог, что противник своими пехотными частями сможет выйти к городу с суши. Но вскоре все изменилось. Враг прорвался в Крым.

26 октября 1941 г. по постановлению Государственного комитет обороны № 830сс в городе был создан городской комитет обороны[40]. Это был городской чрезвычайный орган управления, который отвечал за мобилизацию всех средств на нужды обороны страны и города. Стоит заметить, что в существовавшей тогда системе этот орган имел наивысшие властные полномочия в городе (но не на флоте). Постановление ГКО предписывало включить в состав городских комитетов первого секретаря обкома или горкома ВКП(б) в качестве председателя, председателя облисполкома или горисполкома, начальника областного или городского управления НКВД, коменданта города. В подчинение последнего передавались войска НКВД, милиция и добровольческие рабочие отряды.

Севастопольский городской комитет обороны возглавил секретарь горкома ВКП(б) Б.А. Борисов. В его состав вошли: председатель городского совета народных депутатов В.П. Ефремов, начальник городского отдела НКВД (милиции) К.П. Нефедов и начальник гарнизона контр-адмирал Г.В. Жуков (в начале ноября начальником гарнизона был вновь назначен генерал П.А. Моргунов и введен в состав комитета).