Соединение А Придхэм-Уиппела шло на северо-запад со скоростью 21 узел. В понедельник 26 мая в 2.00 метеорологи авианосца выдали прогноз силы и направления ветра. Инструктаж пилотов начался в 3.00. Погода была прекрасной, а видимость хорошей. В 3.30 «Формидебл» развернулся против ветра и поднял ударную группу из 4 «Альбакоров». Авианосец находился в 100 милях на SSW от Скарпанто. Соединение под командой капитан-лейтенанта Дж. Сонта было очень маленьким по сравнению с 2 эскадрильями торпедоносцев, имевшихся на «Формидебле» всего месяц назад в бою у Матапана. Из 8 «Альбакоров», выделенных для атаки, 2 не смогли взлететь, а еще 2 вернулись на авианосец из-за неполадок.
В 4.30 были подняты 4 истребителя «Фулмар». Они имели большую скорость и должны были прибыть к цели на рассвете. Аэродром Скарпанто находился вне пределов досягаемости самолетов КВВС из Египта, поэтому противник считал себя застрахованным от атак. Он просто забыл о существовании ВСФ и возможности стремительных ударов, которую давал авианосец. Была достигнута полнейшая внезапность, несколько самолетов CR.42 и Ju-87 были повреждены или уничтожены. Слишком малые силы, выделенные для атаки, значительно уменьшили ее результаты.
Самолеты «Формидебла» благополучно вернулись на корабль в 7.00, и теперь мы ожидали возмездия. В информационном центре только что вернувшиеся пилоты доложили результаты атаки. Естественно, они беспокоились, как «Формидебл» сумеет выбраться из осиного гнезда, которое они так успешно разворошили. Крейсера капитана 1 ранга МакКарти «Аякс» и «Дидо» должны были вскоре встретиться с нами, так как они уже выходили из пролива Касо, завершив ночное патрулирование у бухты Сития. Его эсминцы «Империал», «Кимберли» и «Хотспур» ушли в Александрию, их сменили «Нэпир», «Кельвин» и «Джакел».
После соединения с эскадрой МакКарти Придхэм-Уиппел пошел на юг. Теперь он имел мощный флот, состоящий из 1 авианосца, 2 линкоров, 2 крейсеров и 13 эсминцев. Если бы только авианосец имел все штатные истребители! Но у нас осталось всего 4 исправных самолета.
По мере того, как увеличивалось расстояние от Скарпанто, мы приближались к германским аэродромам в Северной Африке. Мы вошли в «Бомбовую Аллею», и вскоре на экранах радаров показались приближающиеся самолеты. Использование истребителей в те дни было трудным делом, особенно когда их оставалось так мало. Если вы поднимете их слишком поздно, они не успеют набрать высоту, и вражеские бомбардировщики атакуют практически без помех. Если вы поднимете их слишком рано, атаку можно задержать, а истребители израсходуют топливо. В это утро истребители «Формидебла» совершили 24 вылета, имели 20 стычек с противником, в ходе которых сбили 3 пикировщика и 1 повредили. Был потерян 1 «Фулмар».
В 13.20, когда мы находились в 120 милях от пролива Касо, на экране радара со стороны африканского берега появилось соединение примерно из 20 пикировщиков. Они были встречены заградительным огнем всего флота, который шел в разомкнутом строю, что позволяло кораблям свободно маневрировать при уклонении от атак. Небо заполнили белые и коричневые клубки разрывов. Зазубренные стальные осколки полетели в море подобно ужасному граду. Мы вертелись на максимальной скорости, но грохот орудий и треск пом-помов заглушал все остальные корабельные шумы.
Теперь мы могли видеть стаю Ju-87 в чистом голубом небе, ярко обрисованную лучами солнца. Они уже начали заходить в пике, не обращая внимания на наши зенитки. Конечно, их целью был авианосец. Капитан командовал: «Право на борт!.. Лево на борт!..» Авианосец немедленно откликался, ложась на правый борт, когда поворачивал влево и через несколько секунд наоборот. Но все мы на мостике могли видеть неумолимо приближающиеся самолеты противника. И потом мы услышали свист бомб. Фонтан грязной воды взлетел справа по носу на высоту 80 футов. Через 5 секунд новый, еще выше и еще ближе. Миллионы брызг искрились на солнце, как бриллианты. Затем еще 2 близких разрыва. Мы продолжали вертеться. А затем попадание. Сразу в носовой части по правому борту начался пожар. Бомба попала в одну из 4,5" башен. Взрыв разорвал обшивку. Море было спокойным, а корпус ниже ватерлинии остался цел, поэтому в огромную дыру мы приняли совсем немного воды. Стрельба с кораблей продолжалась, а бомбардировщики продолжали пикировать. Последовали еще несколько близких разрывов, а потом страшный удар потряс «Формидебл». Корма словно подпрыгнула. 1000-фн бомба прошла сквозь правый кормовой спонсон 4,5" орудий и взорвалась на правой раковине. Трудно описать свои ощущения, когда корма корабля подскочила вверх и опустилась обратно в воду. Весь корабль задрожал. С мрачным удовлетворением мы поняли, что испытали то же самое, что и множество наших кораблей в последние 6 дней.
Внезапно атака завершилась. Бомбардировщики улетели. Пилоты уверенно заявили, что потопили авианосец и эсминец. «Нубиэн» получил попадание бомбы, которая оторвала корму и уничтожила кормовые орудия.
Пожары на «Формидебле» были взяты под контроль. Водонепроницаемые переборки изолировали 7 отсеков, имеющих пробоины в обшивке. Одна катапульта была повреждена, но мы сумели поднять 2 «Фулмара». Полеты истребителей продолжались до темноты, когда мы покинули Соединение А и отправились в Александрию под прикрытием 4 эсминцев. «Нубиэн» тоже отделился от эскадры. В сопровождении «Джакела» он сумел вернуться в Александрию своим ходом, управляясь машинами, так как потерял руль.
Терпеть это? Каковы теперь были наши чувства? В обмен на уничтожение пары вражеских самолетов и ничтожные повреждения аэродрома Скарпанто «Формидебл» был выведен из строя на несколько месяцев. 10 человек погибли, у нас осталось всего 6 исправных самолетов. Единственный авианосец в Восточном Средиземноморье теперь стал полностью бесполезен. Прошло очень много времени, прежде чем пришла замена.
Каннингхэм получил известие о повреждении «Формидебла» и «Нубиэна», когда писал ответ Комитету начальников штабов на его сообщение от 25 мая, которое адмирал назвал «исключительно бесполезным». По мнению начальства, флот должен был идти на любой риск, чтобы помешать доставке противником подкреплений на Крит. Каннингхэм ответил:
«Не страх понести потери, а необходимость избегать потерь, которые ослабят флот, не дав соизмеримых результатов, является определяющим фактором операций в Эгейском море. Насколько я знаю, противник мало чего добился, пытаясь перебросить подкрепления на Крит морем.
Урок последних 3 дней, когда были потоплены 2 крейсера и 4 эсминца, а 1 линкор, 2 крейсера и 4 эсминца тяжело повреждены, показывает, что потери именно таковы. Контроль над морем в Восточном Средиземноморье после еще одного такого урока сохранить не удастся».
Каннингхэм сказал, что вражеские подкрепления, доставленные по морю, пока не оказали влияния. Войска и снабжения противник доставлял по воздуху, чему англичане помешать не могли. Зрелище колонн Ju-52, спокойно летящих на Крит, тяжело било по британским солдатам.
Адмирал также подчеркивал, что люди и корабли были близки к полному истощению, дойдя до пределов выносливости. С конца февраля, когда было решено послать британские войска в Грецию, они действовали без передышки.
Он объяснил, что не имеет разведывательных самолетов, как ему было обещано ранее. Единственным способом избежать потерь было держать корабли как можно дальше от острова, выдвигая их на перехват только после отправки конвоев противника.
На следующее утро, 27 мая, флот понес новые потери. На рассвете Соединение А Придхэм-Уиппела, состоящее из линкоров «Куин Элизабет» и «Барэм», эсминцев «Джервис», «Янус», «Кельвин», «Нэпир», «Кандагар» и «Хэсти», находилось в 250 милях на SO от пролива Касо. Эскадра шла на северо-запад, только что отправив крейсера «Аякс» и «Дидо» в Александрию. «Гленрой» с сопровождением находился к северо-западу от Соединения А и возвращался в Александрию после отмены высадки подкреплений в Тимбаки. В проливе Касо находились «Эбдиел», «Хироу», «Низам», тоже шедшие в Александрию из бухты Суда. Где-то между ними шел конвой AN-31, который вскоре отозвали, отменив его поход на Крит.
