Я отправился спать, не подозревая, как и остальные, о предстоящем бое.
Я никогда точно не сумею восстановить последовательность событий в тот знаменательный вечер. Не скажу, что я услышал раньше — грохот орудий линкоров или звонки боевой тревоги на «Формидебле». Помню только стремительный бег по трапам на свой боевой пост и судорожные попытки одновременно надеть спасательный жилет, каску, наушники и огнеупорный комбинезон. Грохотали ужасные взрывы, вздрагивал буквально весь авианосец. Примчавшись на компасную платформу, я увидел неописуемую картину. Мелькали ослепительные вспышки орудийных залпов, метались яркие лучи прожекторов, на обстреливаемых кораблях бушевали чудовищные пожары. Наш линейный флот совершенно точно «во что-то вляпался».
Вскоре мы вывалились из строя и круто повернули вправо. Отчаянные попытки итальянских кораблей спастись бегством я не увидел — все скрыла надстройка, когда мы повернули. На полной скорости «Формидебл» уходил от ужасного спектакля, так как пользы от авианосца в артиллерийской дуэли было немного, зато риска было многовато. Вскоре мы увидели, что линкоры тоже поворачивают, так как они уклонялись от торпед вражеских эсминцев.
Часы показывали 22.30, всего полтора часа назад мы отправились спать, и за это время успело произойти столько значительных и потрясающих событий… Вражеские корабли были уничтожены буквально за считанные мгновения. Значительная часть итальянского флота, за которым мы гонялись целый день, встретила свою печальную судьбу».
Как только в 2.1.11 было получено донесение «Аякса» о стоящем без хода корабле в 5 милях к западу от него, Каннингхэм приказал повернуть последовательно на курс 280°, сохраняя строй кильватерной колонны. Неизвестный корабль был всего в 20 милях от него. Менее чем через час, в 22.03 оператор радара «Вэлианта» заметил на экране отметку, которая означала неподвижный корабль в 8–9 милях на левом крамболе по пеленгу 224°. В 22.10 главнокомандующий, который не имел радара на «Уорспайте», получил донесение «Вэлианта» о большом корабле, не менее 600 футов длиной, теперь уже всего в 5 милях слева по носу. Каннингхэм в своих мемуарах пишет:
«Наши надежды окрепли, это мог быть «Витторио Венето». Линкоры повернули влево на 40° все вдруг. Мы уже находились на боевых постах, и орудия главного калибра были готовы к бою. Теперь мы развернули башни по нужному пеленгу»
Барнард так описывает все это:
«АБК повернул линкоры па цель все вдруг. С этого момента и до полуночи он вертел эскадрой линкоров, словно дивизионом эсминцев».
Поворот все вдруг привел «Уорспайт», «Вэлиант», «Формидебл» и «Барэм» в строй фронта по пеленгу 280°. Корабли шли курсом 240°. Такие маневры были совершенно необычны для ночных действий, так как линкоры всегда отворачивали ОТ противника, если существовала опасность атаки эсминцев.
Флагманский штурман пишет:
«Почти все на мостике полагали, что вражеские эсминцы сопровождают крупный корабль, и главнокомандующему советовали отвернуть прочь: СИНИЙ ЧЕТЫРЕ. Однако он сказал: «Если там неприятель, мы повернем на него и разберемся, кто там есть и как быстро мы его утопим. ЧЕТЫРЕ СИНИЙ». Впервые в ночном бою, в мирное время или военное, линкоры повернули на неизвестное вражеское соединение».
Линкоры шли строем пеленга в полной готовности. Авианосец, совершенно бесполезный в данных обстоятельствах, был готов немедленно покинуть строй, как только это потребуется. В 22.20 «Вэлиант» сообщил о корабле по пеленгу 19 Г на расстоянии 4,5 мили. Эта цель была слева по носу. Поэтому «Грейхаунду» и «Гриффину», находившимся слева, было приказано перейти на правый борт линкоров. Едва был отдан этот приказ, как в 22.23 «Стюарт», находившийся справа, передал сигнал тревоги. Почти прямо по носу с левого борта, по пеленгу 250° в совершенно противоположном направлении от стоящего корабля появились массивные силуэты затемненных кораблей, пересекающих курс нашего флота справа налево на расстоянии примерно 2 мили. Это были 2 крупных корабля, впереди шел небольшой корабль, и еще 3 малых корабля замыкали строй. Это были 1-я дивизия крейсеров адмирала Каттанео и 9-я флотилия эсминцев, шедшие на помощь поврежденному крейсеру «Пола». Возглавлял колонну эсминец «Альфиери», за ним шли крейсера «Зара» и «Фиуме», за ними эсминцы «Джиоберти», «Кардуччи», «Ориани». Считая «Полу», здесь были 7 кораблей, не подозревавших о присутствии британских линкоров, пока не открыли огонь их тяжелые орудия. Почти всех итальянцев постигла печальная участь.
Еще до того, как главнокомандующий получил предупреждение «Стюарта», его начальник штаба тоже заметил приближающиеся корабли. Наступил самый волнующий, хотя и самый ужасный момент дня. Лучше всего снова обратиться к словам самою Каннингхэма.
«В 22.15 мой новый начальник штаба коммодор Эдельстен осматривал в бинокль горизонт справа по носу. Он спокойно сообщил, что видит 2 больших крейсера и один малый впереди них, которые режут нос нашему флоту справа налево. Я тоже посмотрел туда в бинокль. Они там были. Капитан 2 ранга Пауэр, бывший подводник и несравненный специалист по опознанию силуэтов, сказал, что это 2 тяжелых крейсера типа «Зара», впереди которых идет легкий крейсер.
Используя передатчики ближнего действия, линкоры были развернуты в кильватерную колонну. Я вместе с Эдельстеном и офицерами штаба поднялся на верхний мостик, откуда открывался великолепный круговой обзор. Я никогда не забуду следующие несколько минут. Стояла мертвая тишина, почти физически ощутимая, были слышны только голоса артиллеристов, переводящих орудия на новые цели. Можно было слышать приказы с КДП, возвышавшегося над мостиком позади нас. Взглянув вперед, можно было увидеть поворачивающиеся башни и стволы 15" орудий, нащупывающие вражеские крейсера. Никогда за всю свою жизнь я не испытывал такого волнения, как в ту минуту, когда услышал спокойный голос с КДП: «Наводчик КДП видит цель». Это указывало, что орудия готовы, и его палец уже лежит на гашетке. Неприятель находился не далее 3800 ярдов — совсем рядом».
Перестроение в кильватерную колонну вернуло линкоры на первоначальный курс 280°. Теперь они шли почти параллельно вражеским крейсерам, но на контркурсе. Вражеские крейсера были совершенно не готовы к бою, они шли курсом 130°. Теперь нельзя было терять ни секунды. Множество орудий ждали только приказа. 24–15", 20 — 6" и 20 — 4,5" орудий были готовы оказать сокрушительный прием. Барнард так описывает все это:
«Все корабли (линкоры) получили сообщение «Вэлианта» о радарном контакте со стоящим кораблем противника справа по носу, и башни были развернуты туда. Около 22.20 противник сдрейфовал через траверз за корму на расстоянии 3 миль от нас. Штабным офицерам показалось, что адмирал намеревается его пропустить, что оказалось очень удачной мыслью. Начальник оперативного отдела и флагманский артиллерист увидели, как башни разворачиваются и уже переходят левый траверз. Оба чувствовали себя весьма неуютно, так как «впереди еще могла оказаться добыча», особенно учитывая сообщения командующего легкими силами, которые указывали, что могут отстать и другие вражеские корабли. Поэтому, используя право отдавать приказы артиллерии, флагманский артиллерист распорядился повернуть башни на ноль. И как раз вовремя! Справа почти прямо по носу показались 2 больших вражеских крейсера. В результате интервал между отдачей приказа с мостика к орудиям и их готовностью оказался ничтожным.
Заметив противника, флот повернул одновременно на курс 280° и выстроился в кильватерную колонну, приводя противника на носовые курсовые углы. Во время поворота стрельбу не открывали. Левофланговым эсминцам прикрытия было приказано освободить линию огня. Их поторопили резким: «Проваливайте к дьяволу!»
