- Тебе еще не надоели шумные компании у тебя дома? По всей видимости, в праздники весь "шалман" опять соберется у тебя.

- Честно говоря, Вильдам Хабибович, я немного устала от них. Но закрыться, не отпирать дверь, делая вид, что тебя нет дома, не хочу.

- А у меня есть предложение: поехали на три дня в горы. Я возьму палатку, спальные мешки, купим мясо, будем жарить шашлыки...

Елена слегка подобралась:

"Он что, предлагает поехать с ним вдвоем? Странно! Нет. Здесь что-то не так".

А Вильдам Хабибович продолжал:

- Я знаю прекрасное место за перевалом. Представь: тишина, горный воздух, весенняя зелень, чистейший горный родник, а ночью огромные звезды, костер, песни под гитару. Ты же не знаешь, я раньше прекрасно пел, в студенческие годы был капитаном институтской команды КВН. Давно, очень давно не приходилось мне так отдыхать, - задумчиво произнес он. - Как ты на это смотришь?

Елена замялась, не зная, что ему ответить, а он, догадываясь о причине ее смятения, хитро на нее посмотрел и добавил:

- Думаю, твой Андрей не будет против... - он сделал паузу, - совершить эту поездку.

У Елены отлегло на сердце, а Вильдам Хабибович довольно ухмылялся себе в усы, наслаждаясь произведенным эффектом.

- О-о! Конечно! Андрей, думаю, с удовольствием примет Ваше приглашение. Вот только Надежда Вячеславовна... - решила отомстить Елена и увидела, что улыбка на его лице застыла, - право, даже не знаю... - она сделала еще паузу, он прищурился, - согласится ли... - Вильдам Хабибович, как будто, затаил дыхание, - составить нам компанию.

В глазах Вильдама Хабибовича засветился хитрый огонек, и он, совсем неожиданно для Елены, с жаром, как мальчишка, сказал:

- А давай, прямо сейчас поедем к ней и спросим!

- Поедем - спросим! - поддержала его Елена.

Надежда Вячеславовна сначала удивилась, задумалась, но поддалась на Еленины уговоры и согласилась.

- Но только на два дня, мне второго вечером нужно быть дома. И еще, Алена, не знаю, как быть с Андреем. Ты же знаешь, что у них намечаются праздничные мероприятия, и он освободится только завтра вечером.

- Надежда Вячеславовна, пожалуйста, Вы же знакомы с начальником училища. Может, его отпустят?

Надежда Вячеславовна помолчала, подняла глаза на Елену, которая умоляюще на нее смотрела, перевела взгляд на Вильдама Хабибовича, он смотрел на нее с напряженным ожиданием, подумала и сказала:

- Ладно. Но его я знаю не очень хорошо, а вот с его женой знакома ближе. Позвоню ей, это будет куда успешнее.

- Ура! - воскликнула Елена.

- Подожди радоваться, - с улыбкой остановила ее Надежда Вячеславовна. - Дождемся результата.

Она вышла в прихожую к телефону, набрала номер, тихо поговорила и, вернувшись в гостиную, сказала:

- Полина обещала, что все будет в порядке, но все же, подождем полчасика, когда она перезвонит. А пока попьем чаю: я испекла печенье к празднику. Продегустируете.

Через двадцать минут перезвонила Полина, сообщила, что Андрей скоро будет, поздравила всех с праздником и пожелала хорошо его отметить. Договорились выехать пораньше, часов в шесть. Вильдам Хабибович взял на себя подготовку всего необходимого к загородной поездке и закупку мяса, а женщины закупку других продуктов.

На следующий день, пока они ехали к горам, Елена дремала на заднем сидении, положив голову Андрею на колени. Вильдам Хабибович о чем-то тихо беседовал с Надеждой. Дорога до гор не близкая, хотя создается впечатление, что они начинаются сразу за городом. Затем они ехали по горной дороге, которая поднималась к перевалу не серпантином, но очень часто петляла между гор. Но, несмотря на это, машина шла ровно, без тряски. Удивительное дело, живя в России, Елена постоянно находила подтверждение словам Гоголя, что "в России две беды - дураки и дороги", а вот в Узбекистане дороги были ровные, везде заасфальтированные, не разбитые, даже в самых дальних кишлаках, не говоря уж о Самарканде. И даже в сильную летнюю жару, асфальт не таял, не трескался. Ехать и даже ходить по таким дорогам и тротуарам одно удовольствие. Потому Елена проспала до самого перевала. Но, когда машина остановилась за перевалом, она проснулась.

Все вышли из машины. Этой красотищи нельзя было пропустить! По эту сторону перевала дорога шла не в ущелье, а была, как бы вырублена в склоне горы, т.е. с одной стороны отвесная стена, с другой - обрыв. Панорама открывалась великолепная! Кольцо гор окружало большую долину, в центре которой расположился город Китаб. Такое впечатление, что смотришь из иллюминатора самолета: заплаты хлопковых полей пересекались прямыми ниточками оросительных каналов, извилистую голубую ленту реки обрамляли ярко зеленые сады, маленькие, словно нарисованные на мелкомасштабной карте домики островками толпились вдоль реки, а над всем этим яркое голубое небо с ослепительным белым солнцем, редкие прозрачные облака, расстилавшиеся под ногами, как паутина, слегка прикрывали эту картину.

У Елены перехватило дух, она почувствовала себя Катериной из "Грозы" Островского, ей захотелось раскинуть руки, прыгнуть в этот воздушный океан и парить над всем этим великолепием, как орлы, кувыркаться, как голуби-перевертыши, стремительно проноситься над самой землей и взмывать вверх, как ласточки и стрижи. Она уже было подняла руки, глубоко вздохнула, но Андрей обхватил ее сзади и крепко прижал к себе.

- Ты куда собралась?

- Я хочу лета-ать! - крикнула она, порываясь снова вырваться из его объятий и раскидывая руки.

- Без меня? - он повернул ее к себе лицом. - Сбежать хочешь? Не пущу.

Он говорил это в шутку, но Елена слышала в его голосе жесткие металлические нотки. Ей стало немного не по себе. Она отвела взгляд и увидела за спиной Андрея горящие глаза Вильдама Хабибовича, он смотрел на нее, не отрываясь, так, будто готов был вырвать ее из объятий Андрея, но, встретив ее взгляд, опустил глаза и отвел в сторону. У Елены создалось впечатление, что ему это стоило больших усилий. Ни Андрей, ни Надежда Вячеславовна не заметили этого взгляда, они стояли к нему спиной. Елена спрятала свое вспыхнувшее краской лицо на груди Андрея.

"О, боже! Зачем он так на меня смотрит? Ведь все же было хорошо: я с Андреем, он с его матерью. Как мне теперь с ним разговаривать, как смотреть на него?"

Андрей же решил, что ее смущение связано с ее невольным порывом, который возник, благодаря открывшимся перед глазами красотам гор. Он бережно прижал ее к себе, поцеловал в волосы и прошептал на ухо:

- Ну что ты, Аленушка. Все хорошо. У нас у всех возникло в душе подобное чувство. А твоя непосредственность просто замечательна.

Она еще крепче прижалась к нему, в ее душе поселилось беспокойство, и она хотела спрятаться от него в объятьях Андрея, ища защиты.

Место, куда привез их Вильдам Хабибович, находилось немного ниже перевала. В этом месте горы расступались, пропуская гостей в небольшое ущелье метров сто длиной и двадцать шириной. Посредине его струился узкий, но стремительный ручей, стекавший со скалы в дальнем конце ущелья небольшим водопадом и выбивший себе русло глубиной около полуметра. Вход в ущелье прикрывали заросли орешника так, что машина едва протиснулась между ними. По обе стороны от ручья росла невысокая трава с цветами, до боли знакомыми русскому сердцу Елены - васильками и колокольчиками. Склоны гор заросли каким-то мелким кустарником, а в дальнем углу, где начинался ручей, с одной его стороны густо росли небольшие деревца высотой не более трех метров, среди которых было много сухостоя, не смотря на близость воды. На другой стороне ручья ближе к водопадику находилось выложенное по кругу камнями кострище. Как видно, это ущелье было знакомо не только им и часто посещалось.

Оставив машину возле орешника, Вильдам Хабибович весело и беззаботно занялся обустройством их временного "места обитания": достал из машины палатку, низкий складной столик и два стульчика.