- Саша, ты не обидишься, если мы с Таней чуть-чуть посекретничаем? - спросила Елена.

- Секретничайте сколько угодно. Мне уйти?

- Нет. Совсем не надо. Ты или здесь посиди, или хочешь, на кухню пойди, чайку попей с тортиком, а хочешь, телевизор включи.

- Я лучше на кухню.

- Вот и ладненько.

Едва за ним закрылась дверь лоджии, Татьяна начала атаку:

- Так, что это за таинственный поклонник?

- Андрей, - решилась Елена. ("Эх, была - не была!")

Таня даже не ожидала такого прямого ответа:

- Когда же он успел?

"Но всего-то я тебе все равно не скажу. Не потому, что стыжусь, а не имею права".

- В обед, где-то.

- И как это все произошло, - не унималась Таня. - Ну, что я из тебя все вытягиваю? Мы же договорились, что ничего не будем скрывать друг от друга.

- Да я не знаю, что и говорить. Позвонил, я открыла, а он букет вперед. Я сначала не поняла - кто это. А потом увидела, и как-то неловко стало.

- А что он говорил, говорил что? - нетерпеливо пытала ее Татьяна.

"Как я не люблю врать, но и правды я тебе сказать не могу. Что я тебе скажу? Как любила его еще в прошлой жизни, как хотела, как ждала?.. Постой, но я же его встретила уже в это время раньше, чем ты меня с ним познакомила. Это же выход! Это и есть правда! Правда - моей теперешней жизни. Только пойми меня, Танюша, и не осуди".

- Выслушай меня, Таня. Только не перебивай, я скажу тебе все. ("Что можно").

Татьяна напряглась, но ничего не ответила.

- Так вот. Я с самого начала. Помнишь, ты пришла ко мне три недели назад, когда я накануне кровать купила?

- Да.

- В тот день, когда я купила кровать, у меня в гостях были девочки, одноклассницы. Я их потом провожала. А на остановке столкнулась с двумя парнями. Я обернулась и налетела на одного из них. Они вызвались меня проводить, а я не отказалась, потому что один из них, на которого я налетела, мне сразу понравился. Но как-то так получилось, что мы не познакомились. А вчера, когда ты мне представила Андрея, я его узнала.

"Так вот, почему ты покраснела?" - подумала Таня.

- Оказалось, что он меня тоже узнал, и что я ему тогда с первого взгляда понравилась. А на кухне он хотел меня поцеловать, но кофе чуть не убежал, и мы действительно лбами столкнулись и засмеялись.

- А какую историю сочинили! - не выдержала Таня.

- А если б ты оказалась на нашем месте, ты правду сказала бы?

- Я не была на твоем месте, - зло огрызнулась она, отведя взгляд.

- Не надо так, Таня, выслушай меня до конца, пожалуйста.

- Ладно.

- Я чувствовала, что он очень даже ко мне не равнодушен. А встретились и влюбились с первого взгляда мы с ним еще до того, как я узнала, что он тот самый парень. Короче говоря, после того, как он проводил тебя, он пришел ко мне...- у Татьяны расширились глаза, но она промолчала. - Мы любили друг друга, Таня. Это... словами не передать! Но я спросила его о тебе. - Таня подобралась. - Он сказал, что любит тебя, как сестренку, - и Татьяна слегка кивнула сама себе. - А утром он принес цветы. Я так счастлива, Таня, мне так хотелось поделиться с тобой, но я боялась причинить тебе боль. И все-таки я решила рассказать тебе все.

Елена замолчала. Молчала и Таня. А затем спросила:

- У тебя были раньше мужчины?

- Нет. Он первый.

- Да ты что?.. Как же ты решилась в первый же день?

- Не первый, второй, а еще три недели ожидания.

- Почему же ты мне о нем раньше не рассказала?

- А о чем было рассказывать? Мы даже не познакомились. А симпатия - она как-то сразу и не сформировалась. Это потом, когда снова увидела его, поняла, что он был не случайным прохожим. Не иначе, судьба постаралась.

- А как же твоя теория о любви и влюбленности? - с последней ехидцей спросила Таня.

- Таня... - умоляюще посмотрела Елена на нее.

- Ладно, - уже мягче произнесла Таня, и уже совсем другим тоном, с интересом и сочувствием в голосе: - Тебе больно было?

- Чуть-чуть, вначале, но он такой ласковый, нежный, - от воспоминания по ее телу пробежала дрожь. Даже Таня это заметила.

- Значит, когда Саня приходил, он у тебя был, и вы не открыли?

Елена улыбнулась.

"А вот это, дудки, не скажу..."

- Андрей как раз ушел, как оказалось за цветами, а я была в туалете. Когда вышла, за дверью уже никого не было. Но не скажу же я Саше, что сидела на унитазе.

Таня хихикнула. Помолчала еще немного, обдумывая ее слова, а потом примирительно сказала:

- Я знала, что у нас ничего не будет. Пусть хоть у тебя все будет хорошо, - и добавила: - Но все равно, ты зря так сразу.

- Осуждаешь?

- Нет, - поспешила с ответом Таня. - Просто, лучше, если никто не будет знать.

- А кто узнает. Я больше никому не скажу. Зачем? Он тоже. Ты, я думаю, тоже не проболтаешься.

- Да ты что!.. Конечно!

- Ты, Тань, и ему не проговорись. Ему не понравится, что я с кем-то уже обсуждала наши с ним близкие отношения. Он же не знает, что мы поклялись ничего друг от друга не скрывать.

- Да-да. Не проговорюсь, нет.

- Спасибо.

Они обнялись. Дверь приоткрылась, показалась Сашина голова:

- Ну что, посекретничали? А то, домой пора идти, поздно уже.

- Пойдем, пойдем, - заторопилась Таня.

И они ушли. По дороге любопытство Александра прорвалось:

- А она тебе не говорила, что у нее за поклонник?

- А что? Сам хотел приударить?

- Да нет. Просто показалось вчера, что она Андрюхе понравилась, за друга переживаю, - схитрил он.

- А это он и есть.

- Да ты что? Шустрый... - протянул он, и подумал: "Все-таки опередил".

А Елена после их ухода почувствовала огромное облегчение, но не оттого, что они ушли, а оттого, что она объяснилась с Татьяной, что теперь ничего не надо скрывать, умалчивать, что, наконец-то, она сможет с ней поделиться, пусть не всем до конца, но все же, многим.

Всю неделю, в обеденный перерыв, Таня не отходила от Елены, наскоро покушав с матерью, бежала к ней. Они выходили во двор института, садились в беседку подальше от чужих глаз, курили и задушевно беседовали: об Андрее, о Саше (!), о любви и сложностях жизни. Однажды их застал там главный технолог. Он хоть и занимал столь высокую должность, но дядька был веселый и простой в общении.

- Кто это здесь прячется? - напугал он их своим низким раскатистым басом. - Татьяна? Ты куришь? А мать знает?

- Нет, Вильдам Хабибович, вы меня не выдавайте! - просительно улыбнулась Таня.

- А-а, а! Да чего тебя выдавать, от тебя и так табаком нести будет.

- А мы леденец пососем.

- Лучше б леденец вместо сигареты пососала. И ты туда же, Елена.

У него была забавная привычка: всех молодых девочек, работавших в институте, он называл полными именами, порой даже, по имени-отчеству, а женщин в возрасте, наоборот. Танину мать он называл просто Ира, главного бухгалтера - Валя, и даже Марию Григорьевну, женщину предпенсионного возраста, имевшую звание "Заслуженного строителя Узбекской ССР" за восстановление Ташкента после землетрясения 1966 года и дорабатывающую здесь по здоровью в отделе ПГС (промышленно-гражданское строительство), звал просто Маша. А к этой тоненькой девочке он всегда испытывал чувство уважения за ее ум, чувство юмора, доброжелательность. Он любил в шутливой форме побеседовать с ней о "глобальных проблемах человечества", а она всегда подыгрывала ему, нисколько не уступая в интеллекте. Особенно теперь, когда она осталась одна и работала, как вол, он проникся к ней чувством отеческой любви и заботы.

- Я понимаю, что свобода пьянит, хочется делать все то, что раньше было запрещено, но курение для девушки не лучший способ доказать свою самостоятельность. Я не читаю тебе нотаций, а говорю просто, как человек, которому небезразлично твое будущее.