- Я не привык говорить неправду, господин подполковник.

- Я - всего лишь майор.

- Как говорил один философ, плох тот майор, который не хочет стать подполковником.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

- Один - один! - произнес я. - А теперь шутки в сторону. Как близко вы были знакомы с боцманом?

- Как и с любым членом экипажа, нас связывали только рабочие отношения.

- Когда вы видели Краснова живым в последний раз?

- Вчера, вернее уже сегодня. Я сменился с вахты в полночь, и мы встретились в коридоре. Наши каюты расположены на одной палубе по правому борту, как впрочем, и каюты других членов экипажа, не считая матросов и мотористов, кубрики которых находятся палубой ниже.

- Кстати, давно хотел узнать, чем кубрик от каюты отличается?

- Каюта более комфортна и предназначена для одного члена экипажа, а у кубрика удобства не предусмотрены, зато вместимость до четырех человек.

- Когда вы встретили Краснова, в его поведении не было ничего странного?

- По-моему боцман был немного пьян.

- Немного?

- Когда я говорю немного, это значит, что человек еще держится на ногах. Боцман шел самостоятельно, не всегда по прямой линии, но он не падал, поэтому я думаю, что он выпил не больше литра водки.

- А вам не кажется, что литр - это много для одного человека?

- Смотря для кого. Наш боцман был бездонным вместилищем этой отравы. Он мог выпить много.

- Понятно. А вы пьете?

- Только не водку и не в таких количествах. Я предпочитаю слабоалкогольные напитки, вино, пиво, редко коньяк.

- В коридоре вы с боцманом не разговаривали?

- Это он со мной пытался поговорить, но я пожелал ему спокойной ночи и направился в свою каюту. Только не спрашивайте меня, о чем этот пьяница мне говорил. Я не прислушивался к его бессвязной речи.

- Он не упоминал парашютистов?

- Нет.

- Откуда вы знаете, если не прислушивались к его словам?

- Слово "парашютист" я бы расслышал.

- А вы когда-нибудь прыгали с парашютом?

- Было дело в армии. Я служил в десантных войсках.

- Вас не удивляют мои вопросы?

- Нет.

- Вы немногословны. Кто вам сообщил о смерти боцмана?

- Капитан позвонил утром ближе к девяти, я как раз собирался на завтрак.

- Хорошо, у меня больше вопросов нет. Подпишите протокол у Ольги, и я вас больше не задерживаю.

Так называемые свидетели сменяли друг друга с периодичностью в пятнадцать минут, но ничего нового я больше от них не узнал. Один из матросов вспомнил, что утром около семи часов из иллюминатора, расположенного над его кубриком кто-то выбросил мусор, тем самым, подтверждая слова Романа Семенова. Еще один матрос видел в полночь пьяного боцмана, возвращающегося к себе в каюту. Апартаменты третьего и четвертого помощников капитана были соседними с каютой Краснова, но все мои попытки расспросить помощников о предполагаемом времени преступления оказались тщетными. Никто ничего не слышал и не видел. Александр Усов обнаружил боцмана мертвым, когда зашел к нему в половине девятого утра за щеткой для обуви. Александр был самым младшим членом команды, если не считать матросов и мотористов. Он недавно закончил морскую академию. Поэтому в своих свидетельских показаниях парень путался, его лоб покрывался испариной, а руки дрожали, как у потомственного алкоголика. Вряд ли у юноши был актерский дар, поэтому я вычеркнул его из списка подозреваемых в тот момент, когда увидел. Третий помощник капитана Сергей Шевченко держался намного лучше. Но, отвечая на мои вопросы, он тоже волновался и поправлял свои пышные рыжие усы. У старшего помощника капитана Гусева было алиби, во время предполагаемого совершения преступления он находился на мостике и нес вахту. Список подозреваемых продолжал уменьшаться. Все механики и мотористы в полном составе с семи до девяти утра находились в машинном отделении, исправляли какую-то неполадку.

Не приблизил меня к разгадке этого преступления и судовой врач. Георгий Сухов, отличительной чертой которого были огромные глаза, прикрытые очками в золотой оправе, имел большой медицинский опыт, но с убийством столкнулся впервые.

- Скажите, Георгий, боцман часто обращался к вам за медицинской помощью?

- Никогда не обращался! Его ведь у нас прозвали "Красным бугаем" не за красивые глаза. Боцман был здоров как бык, в старину о таких говорили: мог подковы пальцами гнуть.

- Я просил вас осмотреть тело и сделать медицинское заключение.

- К сожалению, до вскрытия ничего нового сказать не могу. Смерть наступила от колотого ранения в область сердца. Боцман, скорее всего, умер мгновенно.

Напоследок я беседовал с капитаном. Сергей Леонидович поддерживал с боцманом только рабочие отношения, изредка обедал в его компании, но никогда не пил с ним водку. Капитан узнал о смерти Краснова, как и полагается, одним из первых. Он находился в своей каюте, когда Александр Усов прибежал к нему с этой новостью. Я попросил капитана, чтобы он разрешил мне осмотреть каюты предполагаемых подозреваемых, уверив его, что копаться в личных вещах членов команды не намерен.

В общем, расследование топталось на месте. Мне повезло только в одном, в день отплытия боцман был не единственным, кто купил газету "Уголовные хроники", несколько пассажиров последовали его примеру. Поэтому я в обществе Ольги решил пообедать в ресторане, а заодно и почитать газету, которую одолжил у одного из любителей криминального чтива.

- Есть что-нибудь интересное? - поинтересовалась Оля.

- Сплошные убийства, грабежи и изнасилования! Тебя, наверное, интересует последнее.

- Не смешно.

- А я и не говорил, что это смешно. В основном газетка так себе, но есть парочка новостей, меня заинтересовавших. Ограбление коммерческого банка на сумму в два миллиона долларов и не менее крупное ограбление спецмашины по перевозке ювелирных украшений. В банке к счастью никто не пострадал, а вот спецмашину с мертвыми сопровождающими обнаружили на пустыре за городом. Похищена крупная партия алмазов на сумму в два с половиной миллиона долларов.

- И как эти новости связаны с нашим убийством?

- Пока не знаю, хотя...

- Что хотя?

- Есть одна мысль. Я должен ее проверить. Сейчас пройдемся по каютам наших бравых членов команды, ты будешь свидетелем того, что я никого не ограбил.

Первой каютой на моем пути оказались апартаменты Олега Рудакова. Как я и предполагал, найти что-то ценное в каюте кока мне не удалось. У Романа Семенова я тоже не задержался, не обнаружив ни крупной суммы денег, ни большой партии алмазов. А вот с каютой третьего помощника капитана мне повезло. В корзинке для мусора был спрятан широкий кухонный нож, на лезвии которого остались следы крови.

- Это орудие убийства? - с трепетом в голосе спросила Ольга.

- Во всяком случае, как нож для резки украинского сала его в последнее время не использовали.

- Такой милый парень - и убийца? Я в это не верю. Только идиот будет держать окровавленный нож у себя в каюте.

- Преступники и не такие ошибки делали. Возможно, гражданин Шевченко не подозревал, что в его мусоре будут копаться.

Осмотр остальных кают не занял много времени. Я только задержался в спальне Анатолия Лебедева. Меня заинтересовал массивный пыльный плафон светильника на потолке, свет с трудом пробивался сквозь толстый слой пыли. Пластик, из которого был сделан плафон, держался с помощью специального зажима и простым усилием рук не поддавался.

- Ну что ж, пора заканчивать эту трагикомедию! - сказал я, - пошли к капитану.

Сергеев воспринял очередную мою просьбу со всей серьезностью, и через пятнадцать минут члены команды, свободные от вахты, находились в кают-компании. Ольга снова выполняла обязанности секретаря, загружая в компьютер текстовый документ для печати протокола.