Дарья решила улететь из города, договорившись по телефону об отгулах с начальством (в последнее время ей не отказывали). Решение было спонтанным. Ещё утром она с грустью смотрела в окно, а после полудня уже летела в Сочи. Как будто судьба решила сжалиться над ней: нашлось и место на авиарейсе, и номер в отеле.
Стоя на лоджии, выходящей на неугомонное море, Даша, тем не менее, почувствовала себя прежней. Как будто все те претензии, обиды, невысказанные слова, горечь одиноких вечеров и праздников всколыхнулись этой самой холодной волной и были выброшены на берег для обозрения: "Смотри!". Решение, выношенное подсознанием, приходившее к ней в тревожных снах странными образами, теперь явилось ясным и чётким, а часики закончили отсчёт времени, отпущенного на их с Димой любовь.
Она больше не хочет так жить. Ей не нужен мужчина, занятый любовницами, заботящийся, прежде всего, о собственной жене, о тесте и бизнесе. Никитин больше не пускал её в свою жизнь и практически ничего не рассказывал.
- Зачем это тебе?- спрашивал он.
Димин звонок ближе к вечеру был ожидаем.
- Прости, что не поздравил тебя с утра с Днём рождения - пришлось лететь к Нике.
Даша могла промолчать или хотя бы сказать:
- Ничего страшного,- тем самым давая им обоим возможность продолжения отношений.
Но необычность ситуации и свободное бурлящее море перед глазами как будто вытолкнули из неё страшные слова:
- Митя, я ушла от тебя. Я сейчас в Сочи, а как только вернусь, соберу вещи и перееду на Стартовую. А ты занимайся Никой, Павлом Андреевичем, своими делами и своими любовницами. Да, я знаю о них - мир полон добрых людей. Я не нужна тебе уже давно, Никитин.
Она немного поплакала, а потом спустилась в ресторан. Непривычно было сидеть одной за столом в зале, где все были парами или компаниями; непривычно было бродить по набережной южного города вдали от только что освободившегося от снега родного города. Но, вдыхая солёный влажный воздух, слизывая слёзы с губ, любуясь первыми распустившимися кустарниками, изнывая от тоски по НЕМУ и наполняясь решимостью справиться с этой тоской, Даша вдруг поняла, что в её жизнь пришло обновление. Плохо ли, хорошо ли, но сейчас всё пойдёт по-другому.
***
В очередной раз, разобравшись с Никой, Никитин вернулся домой. Он бродил неприкаянно по осиротевшей квартире. Дарьи не хватало, но он стоически принял её решение. Первое желание найти и вернуть, сменилось более разумным: остановиться и всё трезво взвесить. Он некоторое время ждал, что Даша заскучает и сама позвонит, но ничего не менялось. А потом Никитин понял, что совершенно не готов отвечать на щекотливые вопросы о тех самых упаковках из фольги, разбросанных по их общей постели щедрой Дашкиной рукой. Ничего вразумительного не приходило на ум, а уж "добрых людей", способных открыть глаза женщине на похождения её мужчины, было более, чем достаточно. Он не привык оправдываться, а Дарья не привыкла молча терпеть. Шах и мат королю.
Успокаивая самого себя и объясняя причины своих измен безразличием близкого человека, он обвинил во всём её. Просто Даша не выдержала, не захотела понять, потерпеть и подождать. А ему был нужен глоток свободы и беззаботности. Пришёл-переспал - ушёл. И никто не задаёт ненужных вопросов. Ему рады просто потому, что он пришёл: неважно в какое время и в каком состоянии. Никаких обид, никаких претензий, никаких ожиданий, никакой ревности.
Дарью он избаловал вниманием, верностью, доверием, любовью. На протяжении предыдущего года она была его светом, потребностью и радостью, а тут в одночасье всё бросила, не желая ни объясниться, ни выслушать его.
Убеждённость в собственной правоте, желание хоть как-то выровнять свою жизнь и найти точку опоры, заставило Никитина оттолкнуться от прошлого, обрести свободу и зажить так, как он жил прежде. Он закрыл квартиру на Петропавловской, переслал Дарье документы на собственность и вернулся в своё прежнее жилище.
Они больше ни разу не виделись. Не за чем. Пусть живёт, как знает. Женщина должна быть поддержкой мужу (пусть и гражданскому), а не сбегать в оскорблённых чувствах от того, что её не поздравили с Днём рождения или уделяли мало внимания. Никитин был уверен, что со всех сторон прав. Ника - его жена по закону и о ней некому позаботиться, кроме него. Тесть - больной человек, ввязавшийся в жёсткие финансовые и юридические разборки с молодым деятельным зятем, желая наказать за брошенную дочь, не выдержал физически и угодил на койку, добавив хлопот тому же зятю. На Дашу времени не оставалось. Но это было временным явлением, пусть и растянувшимся надолго. О собственных изменах теперь уже не думалось, как об одной из главных причин разрыва.
Глава 12
Дарья после возвращения из короткого отпуска переехала на Стартовую. Брат с ребёнком не пожелал стеснять её и перебрался к родителям.
- Паш, я сниму себе квартиру. Живите здесь.
- Нет, это твой дом. Свои проблемы я решу сам,- Павел был непреклонен.
Даша снова начала изредка встречаться с Юрой Смолиным. Отношения балансировали на грани друзья- любовники, и в любой момент равновесие грозило нарушиться. Дарья, привыкшая видеть в нём "подружку", не сразу заметила изменения. Сам же Смолин, пометавшись между любовницами, обнаружил, что Даша Быстрова совсем не "свой парень", а именно "манящая" женщина, какой и показалась ему в первую встречу после его возвращения из Питера. Первые попытки перейти черту встретили недоумённые Дашины взгляды, и он немного отступил, уважая её личное пространство, но не отказался от своих планов.
Июнь с цветущим в парках шиповником и наступившие белые ночи всё обещали и обещали так желанное Дашей обновление, но оно никак не приходило. Воспоминания о прошлом тянули назад, появились сомнения: а правильно ли она поступила, одномоментно, под влиянием эмоций, бросив всё. Может быть, стоило поговорить. Саму себя не обманешь - тоска по Мите выворачивала душу, с желания увидеть его начиналось каждое утро, с сожалениями она встречала каждую ночь. Но тут же всплывала обида: Никитин не звонил и не предлагал встретиться, а это лишний раз подтверждало, что она была права. Он даже не интересовался её делами, как будто вычеркнул из своей жизни.
- Это нормально?- они сидели на скамейке в зеленеющем и пахнущем свежей зеленью сквере со Светой, встретившись в обеденный перерыв подышать воздухом и подставить себя солнцу.
У подруги тоже было не всё ладно. Павел жил с Данькой у родителей, ездил каждый день на работу, затрачивая на дорогу уйму времени, и не принимал Светиного предложения перебраться к ней.
Вечерних посиделок стало меньше, каждая была погружена в собственные переживания и предпочитала по большей части "переболеть любовью" в одиночестве.
- А ты сама- то пробовала поинтересоваться его делами?
- Зачем? Это он закрылся от меня своей женой и своим тестем. Думаешь, я поступила эгоистично, считаешь, что я неблагодарная? Нет, Светик. Я с радостью, так же как и ты, подставлю плечо, при условии, что оно нужно. А я была не нужна. Он не делился со мной ничем, отмахивался от моих вопросов и не впускал в свой мир. А его мир был: Ника, тесть, бизнес. И ещё любовницы, как оказалось.
- Может быть, он берёг тебя и поэтому не принял твоё плечо? Про любовниц могли солгать. Презервативы в кармане джинсов - сомнительная улика. А то, что человек не бросил близких в беде, вызывает только уважение.
- И как тебе нравится твоё теперешнее положение? То, что Павел не принял твоё поддерживающее плечо? Гордый он, а то, что тебе сейчас фигово - это тоже заслуживает уважения, да, Свет? Так что все эти рассуждения о благородстве на деле оказываются безразличием. Прости, я не хотела тебя обидеть.
- Думаю, ты была права: я форсировала события. Он не любит меня.
- Вот и меня не любили. Поняла теперь? Сначала был интерес, игра, желание добиться своего, потом новизна отношений, а потом привычка, закончившаяся безразличием. Таким, когда даже с Днём рождения забывают поздравить, а бегут по первому чиху к законной жене или утешаются в объятиях любовницы.
