В скитаниях своих я по возможности избирал дороги, что идут поодаль Мавераннахра, хотя доля караванного водителя не свободна от приказаний нанимателей, и временами мне доводилось приходить в город, хотя и в этом случае я старался создавать препятствия между мною и между Маренилам, тягу к которой ощущал в виде мучительной жажды желания повсечасно, когда только не был отягощен повседневными трудами или не подвергался дурману банджа да опьянению вина. Я оставался в караван-сараях на другом конце Мавераннахра, а то и вовсе за пределами городских стен, якобы по нужде ухаживать за животными или измышлял иную какую причину - посетить родственников или еще что, лишь бы не приближаться к месту ее обиталища, и по сей день так и не осмелился разъяснить ее судьбу, и может так статься, что ее уж и на свете нет, не только в Мавераннахре, потому что испытываю сильнейшее притяжение к этой женщине, да такое, что еще одно неприятие от нее лишит меня и жизни самой. Мучение мое возобновляется тотчас же, как только стопы мои направляются в места, где со мной произошло сие, и я впадаю в страдание и муку, что вы наблюдали на горестном моем состоянии, когда в Данданкане, что в одном переходе от Мавераннахра, со мной приключилось. Ибо преобороть это влечение я не в состоянии, да и не желаю, а исполнить его надлежащим по моему представлению способом не дано. И вот, моя любовь доныне всего лишь мой способ медленной смерти, мучительный и упоительный, и я вожделею уже одного только наступления конца, ведь в нем одном завершение недуга моего, а я же стал ронин, или человек, плывущий по волнам безропотно.

34

И караванщик Абукир откинулся в полнейшем изнеможении на подушки, укрыв лицо свое концом чалмы, что по обычаю должно указывать на глубочайшее горе, его снедающее, и на полную безысходность в нем. Я же, обратясь к сотрапезникам своим, произнес:

- Каждому из нас выпало на долю вожделеть, искать и обмануться. Каждый может попенять провидению за ниспосланный на нашу долю злой рок, тогда как никто из нас в том не виноват, а пуще всего - так и не заслуживает горя и бедствий, что нам отпущены. Что же судить о том, если лишь всевышний всемогущ и правда в руке его? Почто судьба обременила народ мой тяжкими тягостями, а виновников злодеяния оставила безнаказанными? В том ли справедливость мира сего сокрыта, и если так, как ее постигнуть?

Странник же отвечал мне:

- Сомнение твое есть девственность души твоей, о Элиа. Всю жизнь ищу я бога своего, но доныне не знаю, что есть бог. Есть ли он в образе божественном, что многие видят подобно человеческому, а другие порицают само сопоставление человека и бога? Или он есть чистая воля, освобожденная от всего приземленного, не отягощенная вожделением, жаждою, томлением и иными стремлениями, но что тогда есть движущая сила квинтэссенции воли и к чему направлена она? Или же он никакого образа не имеет, являя собой всеобщий и всемогущий закон, коему подвластно все на свете, и как же тогда он сам - какому закону подвластен он, ведь без закона не существует порядка? Есть вопросы, но не каждому из них есть ответы, как мне видится сквозь годы странствий и призму опыта.

- О многомудрый, и все же скажи, есть ли закон у мира сего?

- Очевидно, есть, но закон мира и справедливость в нашем понимании - суть вещи различные.

- Но не станешь же отрицать, что закон добра преобладать должен, ибо несомое злом разрушение есть стремление к хаосу, тогда как мир, как видим, упорядочивается день ото дня.

- Категория зла и категория добра тобой самим произведены, а что они на самом деле, не ведомо никому. Скажи, что есть зло? С твоим народом обошлись злодейски, говоришь ты, но ведь сейчас, по миновании скорбей и испытаний, под началом твоим люди многочисленные и обеспеченные, чего им не достигнуть никогда, если бы не то, что ты почитаешь за несправедливое угнетение. Ведь и тебе не стать бы в ином случае главой народа своего, поскольку приемышу после смерти патрона своего, что одно неизбежно и предсказуемо, не наследовать ни имени, ни имения. Может, судьба добром благодеяла тебе, причинив страдания и толику муки?

- Ах, странник, - вмешался Абукир, - но ведь мои-то мучения никакого отношения к судьбе не имеют, а есть лишь неприятие тем, кого желаю более всего на свете и кому принес все, что есть у меня, и себя самого. За что мне мучение, если не за доброту мою?

- А ты, о водитель караванов, думаешь читать в душе людей так же легко, как и звездном небе, отыскивая нужный тебе путь? Скажу тебе, но тайны не открою, много хитрее устроен человек, нежели само мироздание, ведь говорят - в человеке вся вселенная вмещаться способна; ничем не утверждается, что вселенная ведает о человеке, что поселился ничтожной мошкою в подбрюшье ее, но человеку известно и про вселенную, и про закон, что в ней, а несовершенство знания сего отнюдь не умаляет восхищения в нем. Ты же возмечтал - вот, принесу ей, что обликом своим и нежным голосом, и зависимым положением возбудила жалость в тебе и притяжение к ней, всего себя и все имение твое, а в самом деле принес ей лишь вожделение свое да навязал волю свою, купив ее на время. Требуешь ли ты ответной любви от верблюда, купленного тобою на торжище? - Нет, ты лишь долготерпением и заботою добиваешься от зверя, разумом ограниченного, благорасположения к тебе, и это не скоро случается. С человеком же, с женщиною сие еще труднее и долее.

- Но ведь отдал я ей всю доброту свою, а в ответ ждал лишь нежности!

- Отдавал, не спрашивая, способна ли она взять. Взаимное же есть не условие торга и не соединение кусс и айра, и не многие подарки дорогие и сияющие, и не лакомства, и не благовония. Ключ от храма души свойства душевного, и в ином месте и из другого материала он не делается, храм телесный, в коем есть девять врат и три реки, и есть сады, и есть святилища со многими жертвами, лишь пристройка к храму души, и войти в него способно и с черного хода, да вот истинный путь лежит все же через душу.

- Случается и мне, идя в одно место из другого какого, утратить верный путь и пойти неверно, а может, и гибельно, но узнав о том, возвращаюсь на прежнюю дорогу, дабы пройти ее должным способом. Видится мне, что настало время отворить неоткрытое и прочесть то в книге судеб, чего избегал до сих пор - дойти до Мавераннахра и в том караван-сарае узнать, что должно.

- То есть один из путей, но не мне судить, верен ли он. Знай лишь, что возвращение по пройденной дороге часто приносит боль, ведь приходится проходить местами былого страдания. И знай, что по прежним путям проходя, идешь как бы снова по незнакомому месту, и там, где тебя привечали, более уже не ждут, и там, где ты вкушал плоды и воду, могут оказаться места запустения и мора.

- Уток, вышитых на ковре, можно показать другим.

Но игла, которой их вышивали, бесследно ушла из вышивки.

- Знаю я и такое, говорят же - вторая попытка не стоит и половины медяка. Но судьба неизвестна лишь до той поры, покуда стараешься не замечать очевидного и не делать того, что требуется.

- Воистину. Глина в огне твердеет и делается железом, но форму ей дал сам гончар. Человек, ты вчера был господином, ныне господином твоим стала судьба. Учителем дхармы, Бишмой, сказано было праведному царю Юдиштире: деятельность сильнее судьбы. Делай то, что должно, и обретешь спасение, но готовься и к разочарованиям, и к боли от утраченного, и к тому, что предмета поиска твоего уже нет вовсе или он необратимо изменился. Помни: человек получает ответ на свои вопросы в соответствии с его способностью к пониманию и его подготовкой.