Хотя, находясь в этом "мешке", он в безопасности. Копье выше его даже с поднятыми руками, так что упереться в стенки пищевода и вытащить его не получится - просто не хватит роста. Значит, надо вытащить хотя бы один конец. Правда тогда другой войдет еще глубже, но выбора нет. Пашку уперся ногами в гладкий пищевод, обхватил копье покрепче, и рванул вверх.

И тут начался кошмар. Во-первых, раздался душераздирающий крик, его обдало жаром и вонью, и всё заходило ходуном. Пашке удалось вырвать нижний конец копья, он всё еще держался за него. И только это спасло его жизнь. Быть может, дракон сделал это непроизвольно, в любом случае пищевод, спустя столь долгое время, сжался правильно проталкивая пищу в нужном направлении. Пашке очень повезло, что свободный конец копья сложился не в сторону желудка, а в сторону горла. Пашка продолжал держаться, его протолкнуло к противоположному концу копья - все еще воткнутому в стенку пищевода. Но он смог удержаться. Его руки обхватили копье с такой силой, что пальцам стало больно. И тогда организм дракона, почувствовавший, в пищеводе есть пища, но ее нельзя втянуть в желудок, решил ее вытолкнуть наружу. Пашку подхватил поток полупереваренной пищи пополам с желудочным соком. Его понесло к горлу, вместе с всё еще крепко удерживаемым копьем и содержимым желудка, как на водных горках. Уже через секунду он вылетел из драконьей пасти и упал на землю. Сверху его накрыло отвратительной полупереваренной массой, и он все еще сжимал копье, как будто сросся с ним.

Пашка рискнул открыть глаза, и в пелене желудочного сока увидел морду дракона, с крайне удивленными глазами.

-- Так вот что мешало мне есть? -- сказал дракон. Его морда теперь не лежала на валуне, а нависала над мальчиком на длинной шее.

-- Ага, -- только и смог сказать Пашка.

-- И ты вытащил его. Ты это сделал! Троим до тебя не удалось, а ты сделал!!!

Дракон поднял морду на максимальную высоту, над аэродромом раздался его полный радости рев. Пашка встал, опираясь на копье, потом осмотрел его. Ржавое и немного кривое, но еще острое.

-- Эй, чего разорался, старый пень? - услышал Пашка. Он повернулся и увидел другого дракона. Мальчик и не думал, что их рожи могут быть настолько растерянными. -- А почему ты...

Окончить он не успел, потому что на него накинулась наполовину серебреная, наполовину черная туша царя драконов. Царь был крупнее другого дракона раз в семь, и уже спустя миг огромные желтые зубы перекусили серебряную шею. Молодой дракон не успел ничего понять. Царь серебреных драконов накинулся на бездыханное тело и принялся пожирать с невероятным остервенением и скоростью.

-- А разве это было необходимо? -- спросил Пашка.

-- Конефно, -- ответил дракон с набитой пастью. -- Ты бы только слышал, как он издевался надо мной и поливал грязью все эти долгие циклы! Он был самым худшим из всех и теперь получил по заслугам.

Спустя пять минут, от маленького дракона остались одни кости. Царь прошелся вокруг обглоданного тела и прилег на другое место. Под тем, на котором он лежал, не росла трава, и остались только продукты жизнедеятельности. Мальчик старался не смотреть на сие действо, но чавкающие звуки... от них было немного неприятно. Хотя дракона мальчику было почему-то совсем не жалко. Эта их договоренность не есть животных только половину времени и общение с ними... короче, было противно, но не слишком жалко.

- Фу-у-х, - сказала страшная зверюга. - Как давно я не чувствовал сытость. Спасибо тебе, мальчик. И поверь, такого большого спасибо я никогда не говорил. Вот сейчас переварю этого гада и полетим к коро... к пузырю. И ты получишь столько сокровищ, о скольких и не мог мечтать.

До Пашки только сейчас дошло, он почти выполнил задание Шелкового Человека. Ведь этот дракон хочет отдать ему две трети сокровищ, а сокровища царя драконов -- это сокровища короля. Значит, как только царь одолеет короля, Пашка сможет взять нужный ларчик, хотя... И у Пашки мелькнула другая мысль.

***

В тусклом, почти лишенном света Сумеречном Царстве шел противный мелкий дождь. Из здания администрации два волка вывели заключенного. Коричневый курцхаар шел, понурив голову. Он понимал -- вскоре всё. И он не сможет окончить исследования влияния фаз на щенков Сумеречного Царства. Профессор Подлунного Института Тимофей жалел еще о многом и в том числе о том, что он больше не сходит на охоту в Мире. Из всех приятных воспоминаний о Мире именно охота занимала первое место. Вообще, конечно, он помнил о Мире немного. Только как его принесли в квартиру в теплой меховой шапке. Потом исследования всех закоулков нового дома и редкие прогулки за его пределы. Сначала редкие, но с каждым месяцем чаще и чаще хранитель выводил его погулять. Вскоре к ним присоединился молодой хранитель. Тим помнил парк на берегу, помнил запах соленого моря. Чайки кричали, сообщая, что надвигается ураган. Врали, конечно -- известно ведь, чайки первые вруны, что в Мире, что в Азиль-до-Абаре. Когда его стали выпускать погулять в одиночестве, появились совершенно пьянящие воспоминания о свободе. Беги, куда хочешь, делай, что хочешь, а как вернешься, тебя накормят и напоят. А еще есть место, где можно всласть поспать. Да, очень правильно, что когда-то, на заре Мира, собаки приручили людей. А потом его повели на охоту. Старший хозяин стрелял уток, а Тим плавал за ними. Вода осенью хоть и холодная, но такая приятная. А как здорово отряхнуть с себя ее брызги, когда вылезешь с зажатой уткой в зубах. И теперь всё это заканчивается.

Тимофей вздохнул и посмотрел на тусклое небо. Сегодня его заволокли тучи. На морду падали мелкие капли и стекали подобно слезам. Эти маленькие капельки освежали. И никогда в жизни Тим не чувствовал ничего более прекрасного. Дождь был прекрасным и удивительным, потому что это последний дождь в его жизни.

Волки стали привязывать его к столбу. Они делали на совесть, но понимали грусть положения и молчали. Вот если бы его привязывали гиены, тогда не избежать противных шуток и насмешек. Когда волки закончили, старший достал листок бумаги и прочитал вслух:

-- Тимофей, по р-решению суда вы пр-риговар-риваетесь к пожир-ранию др-раконом. Нам остается только надеяться, что пожир-рание будет мгновенным. И пусть Ветер-р отнесет тебя на луга и поля.

Волки поклонились, и в этот момент прозвучал рев трубы. Сигнал воздушной атаки. Волки с максимальной скоростью ретировались в здание. Тим смотрел на небо и вскоре увидел кое-что странное. Свет в Сумеречном Царстве не имеет никакой связи с солнцем. Он как бы рассеян в воздухе, поэтому тени на облаках вроде бы быть не должно. Однако огромная страшная крылатая тень приближалась со стороны аэродрома. Улицы уже давно опустели, Тим остался в одиночестве перед лицом смерти. Отправляясь на охоту, драконы в первую очередь проверяют, не оставили ли им какого-нибудь преступника. Что-то вроде аперитива.

Толстые облака разорвало серебряное тело. Таких огромных драконов Тим еще никогда не видел. Тело отливало серебром и, казалось, светилось изнутри. Гигантские крылья махали, поднимая прибитую дождем пыль с улиц Сумеречных Заветов. Как и все драконы, он летел очень быстро. Этот феномен раньше интересовал Тима, но он бросил исследования, потому что очень уж опасен объект изучения. И огромная зверюга, зайдя на вираж, схватила пса когтистыми лапами, вырывая из земли вместе со столбом. Сейчас его должны отправить в пасть, но вместо этого дракон, развернувшись, полетел к администрации. Из его ноздрей выплеснулись две струи раскаленного серебреного пара. Они окутали статую дракона на вершине здания, с нее потекли расплавленные капли металла. Когда туман раскаленного пара пропал, от красивой статуи остался только оплавленный монстр, слегка похожий на крокодила.