Мы остановились в трех километрах позади, примерно на 4 000 футах и по ветру, так что его постояльцы не могли услышать нас. Когда мы начали описывать круги, пять мужчин вышли из одной из построек. Местные жители никогда не двигались в Гильменде по ночам, так что это могло означать только одну вещь. Я включил запись TADS.

Они двигались уступом, с интервалом в несколько метров, с тыловым охранением, контролирующим тыл, как хорошо обученный военный патруль. Тепловизор "Апача" с тридцатикратным увеличением был настолько мощным, что мы могли видеть источники тепла в поле на много миль вокруг. С такой короткой дистанции мы могли идентифицировать человеческие фигуры, так что мы как с трибуны наблюдали за тем, что они собирались делать. Это походило на просмотр шоу по черно-белому телевизору. Через пятьдесят метров мужчины сворачивали один за другим в поле неподалеку. Они прошли на безопасное расстояние, и присели вниз, на расстоянии примерно в десять метров друг от друга.

- Черт меня побери - сказал Билли - Это же расширенная линия; тактика пехоты. Они отрабатывают боевое перемещение.

Мы не могли открывать огня, так как они не были вооружены, но 42-е коммандо должно было увидеть это.

Через несколько минут, первый мужчина встал и пошел обратно, по тому же пути. Остальные, примерно с тридцати секундным интервалом, последовали его примеру, и как только вся группа вышла обратно на тропу, они двинулись патрулем обратно к зданию. Мы нашли печально известный учебный полигон талибов, о котором говорили в 42-м коммандо.

Мы вывели нашу добычу на большой экран в ОВО. Наш оперативный офицер был заинтригован и постучался в соседнюю дверь, позвав на помощь своего коллегу из 42-го коммандо. Он в свою очередь, вызвал своего офицера разведки, а затем и заместителя с командиром батальона. Мы проиграли ленту в третий раз, лучась от гордости.

- Что вы об этом думаете? Ничего так находка, а? Но что это все значит?

Офицер разведки 42-го коммандо был стреляный воробей.

- Хорошо, отмотайте назад. Здесь они идут, они выходят на дорогу, теперь они выстраиваются в расширенную линию. Теперь, смотрите внимательно. Увеличьте масштаб на этом человеке... здесь...

Он посмотрел на наши недоумевающие лица.

- Смотрите, он приседает и затем двигается. Видите его оружие? Смотрите внимательно... здесь...

Он указал на участок земли, который только что покинул мужична.

- Видите? Он оставил источник тепла. Посмотрите на размер его ноги и сравните размер источника тепла. Он такого же размера. Теперь, если вы увеличите масштаб на других людях, ставлю пятерку, что они оставили такие же источники тепла.

Мы начали ощущать себя более чем немного тупыми.

- Джентльмены, вы сделали совершенно секретную сьемку коллективного сранья афганцев. Это традиция; они делают это для взаимной защиты ночью. Теперь я пойду и сделаю то же самое. Но не волнуйтесь, вы можете остаться тут.

Талибы тоже наблюдали за нами.

Рота пехоты, охраняла Кэмп Бастион, занимая посты на заборе по периметру и ответвления, защищающие взлетно-посадочную полосу С130, куда садились "Геркулесы". Большую часть времени и личного состава требовала охрана самого уязвимого пункта лагеря, его главных ворот.

Почти постоянная линия местных грузовиков и тягачей стояла в очереди снаружи, доставляя бесконечную гору поставок, что бы накормить и снабдить гарнизон. Большинство транспортных средств прибывало из авиабазы Кандагар, куда большая часть поставок прибывала тяжелыми транспортными самолетами дальнего действия Королевских ВВС С17 или чартерными "Антоновыми". Местные автомобили держали на расстоянии 200 метров за ограждением из гамбионов "Хеско", защитой охраны от террористов-смертников. Их осторожно вызывали вперед, одного за другим и обыскивали до кончиков пальцев ног, прежде чем позволить попасть внутрь.

Однажды ночью, бдительный часовой заметил, что водитель залез на свое такси и начал звонить по своему мобильному телефону, как раз в тот момент, как пара "Апачей" прогремела сверху. Тайные наблюдатели были во всех ожидающих грузовиках.

Мы обнаружили, что это не был только один водитель. Почти все они залазили на крыши, что бы получить лучший сигнал мобильного телефона, каждый раз, как мы взлетали. В Северной Ирландии мы называли это "dicking", слежка (одно из значений слова dick, помимо мужского полового органа, это "сыщик" или точнее филер, шпик, ведущий наружное наблюдение - прим. перевод.). На каком-то этапе их поездки из Кандагара, талибы перехватывали водителей и нанимали - или запугивали их докладывать относительно наших передвижений.

У нас было ноющее предчувствие за недели до этого открытия, что враги, казалось, знали заранее, что мы прибывали. Теперь мы знали почему. Как только они получали звонок от Кэмп Бастиона, они включали секундомер, засекая время реагирования для определенного местоположения и сворачивали атаки на патрули морпехов за минуту до нашего прибытия.

Слежка была угрозой и нашей безопасности и частям на земле. Спуск и Билли ввели новые правила, что бы попытаться противостоять этому. С этого времени, "Апачи" никогда не пролетали над главными воротами, мы выключали все огни ночью и мы всегда взлетали не в том направлении, куда мы действительно направлялись. Это причиняло настоящую боль, потому что полет на несколько кликов в сторону от нашего пути, только затем что бы одурачить шпиков, добавлял минуту или две к времени, необходимому, что бы добраться до наших парней. Но крайне важно было попытаться объехать талибов по кривой.

Они учились, мы учились; тогда мы должны были учиться снова. Это напоминало гусеницу - одно движется за другим, без конца. И афганская гусеница не прекращала двигаться. Чем дольше продолжалась кампания в Гильменде, чем сложнее становилось поле битвы.

Пока тщательная разведка в операции "Ледник" продолжалась, огромные требования по поддержке "Апачами" в других местах держало нас отчаянно занятыми. Это было на всем протяжении провинции. Так что, по крайней мере, одно из звеньев эскадрильи теперь вело огонь на поражение на нескольких полях сражений каждый день. Мы расходовали ресурсы на феноменальной скорости - намного больше чем прежде. Были ли это вследствие изменения в правилах открытия огня, увеличения летных часов или более упорным сопротивлением врага - или комбинацией всех трех факторов - было трудно сказать. Иногда мы использовали свои системы вооружения для того, для чего они изначально разработаны. В других случаях, нам приходилось импровизировать - как в день, когда Поле Оторванной Руки получило свое имя.

Мы вылетели на запланированное задание с морскими пехотинцами в Каджаки однажды днем, прикрывая их, когда они выслали патруль для зачистки Святыни, и затем, проводили их через удерживаемую талибами деревню к ее западной окраине. Враг оказал сильное сопротивление, переходя от зданию к зданию.

Мы поймали шестерых из них на открытом месте и прибили из пушки. Но парочка их более упертых компаньонов, прижали огнем отделение морпехов. Авианаводчик поднялся на вершину Сокола, что бы корректировать наш огонь. Он передал нам координаты этой пары.

Мы нашли их по тихому, двинувшись домой и сделав двойной обход, выйдя из облаков за четыре километра позади них. Они были в белых рубахах, укрывшись в метре от обочины перед недавно побеленным домом.

- Это они - подтвердил авианаводчик - Я с них глаз не спускал, начиная с их последней перестрелки. Уберите их как можно скорее, любым образом.

Они были сложной целью. Деревня была населена; повсюду были мопеды и животные и мы понятия не имели, кто был в доме позади них. НАР и пушка изрешетили бы стены и крышу, вероятно пройдя прямо через них. Из-за правил открытия огня у нас был только один вариант.