И когда загадочный «дядь» объявился, Каору не смогла остаться невозмутимой: пляжная футболка в жёлтый цветочек и гёта смотрелись на мужчине нелепо, особенно в сочетании со строгими бежевыми бриджами. Он зашёл через «чёрный» вход неизвестно коим образом – сколько Каору себя помнила, тот вечно запирали на здоровенный замок.
Друг отца, будто часто здесь бывал, прошёл в кухню и солнечно улыбнулся. Вдобавок в его правой руке была внушительных размеров бита.
- Привет, Нана-сан, давно не виделись.
Женщина поднялась, приглашая гостя сесть на её место, но тот отказался, покачав головой:
- Я здесь по делу, – теперь он с улыбкой смотрел в сторону Каору и Рёты. – Привет, малышня. У меня к вам эксклюзивное предложение… – интригующая пауза. – Не хотите заняться кендо?
- Что? – два одинаково недоуменных взгляда.
- Понимаете, кендо – замечательный спорт! – в этот момент гость эмоционально размахнулся битой, и она угодила в стекло серванта, разбив не только его, а и пару чашек.
Нана деликатно улыбнулась: это был один из её любимых комплектов.
*Насколько я знаю, всем обязательно посещать какие-нибудь клубы, а «Клуб бездельников» – это, по сути, клуб людей, которые нигде не состоят. Но это я взяла из аниме «Kimi to boku» – надеюсь, оно в какой-то мере отражает действительность современной школьной жизни в Японии.
Ч-2.3
Спустя некоторое время.
- Привет, Реборн, – Тсуна с улыбкой помахал мальчишке, садясь за столик напротив него в непримечательном кафе.
Савада не отличался от большинства окружающих его людей, завязав отросшие волосы в низкий хвост. Провожавшая мужа в дорогу Киоко со смехом предлагала заплести косичку, так как некоторые пряди уже доставали до талии. Памятуя об их катастрофическом непослушании в укороченном состоянии, босс Вонголы стричься не спешил.
К ним подошла миловидная официантка, и Тсуна заказал для себя вишнёвое мороженое, а для собеседника – молочный коктейль. Реборн, склонив голову к плечу, скучающим взглядом смерил шатена:
- Хаос*, глупый ученик, шутить ты так и не научился.
Временами Реборн всё же применял старые обращения, вроде последнего, несмотря на то, что положение вещей давно и прочно изменилось.
- Но ты же хотел вырасти, – рассмеялся Савада и тут же, уняв веселье, положил щеку на руку, упираясь локтем в стол. Глаза цвета топлёной карамели смотрели серьёзно и немного печально. – Как она?
- Скучаешь? – понимающая улыбка и пронзительный, несвойственный ребёнку взгляд.
Тсуна не ответил – не было смысла. Реборн знал его вдоль и поперёк. Он мог шутить, издеваться, поучать в своей непревзойдённой манере, однако, когда дело доходило до важнейших тем, они понимали друг друга без слов. И бывший аркобалено прекрасно осознавал, что Савада не оставил бы Джину даже с Кеей, не будь рядом Реборна. Оба не лелеяли иллюзий, что можно скрывать Одиннадцатую вечно, но старались сделать всё возможное для сохранения тайны.
И не только они. Киоко согласилась не пытаться встретиться с дочерью, хотя это было неимоверно тяжёлое решение. Она до сих пор, пересиливая себя, каждое воскресенье ходила в местную церковь, якобы ставя свечку за упокой погибшей дочери. Киоко не являлась католичкой, но это способствовало сохранению тайны, тем более она давно сумела создать себе репутацию искреннего человека.
Как оказалось позднее, решение сфальсифицировать смерть Джорджины было более чем верным: одним утром осведомитель семьи прислал Тсуне анонимную переписку, в которой некие Мистер Х и Мистер А договаривались похитить малышку, а добившись своего через шантаж, убить девчонку.
Немногим удалось пронаблюдать за лицом Савады в состоянии крайнего бешенства, но «зрители» явно впечатлились. Среди таких оказался и Занзас, который после недолгих раздумий утащил босса Вонголы за шкирку в памятную гардеробную. Там благополучно церебрально изнасиловал Тсуну и беззлобным, но действенным подзатыльником вернул ошалевшего Десятого в бренный мир. На пальцах объяснил, почему не стоит бросаться из огня да в полымя, и впервые проявил что-то вроде сочувствия.
Flashback.
- Успокойся, невротик. Никуда они не денутся, – Занзас присел на корточки рядом со сползшим на пол шатеном.
Тот бросил на него мимолётный нечитаемый взгляд и отвернулся, поджав губы.
Возвращаться в реальность больно, пусть губы и шея горели от жарких, практически звериных поцелуев…
Доставший было зажигалку, мужчина отбросил её в сторону и ухватил пальцами подбородок любовника – чётко, с небывалым спокойствием повторив:
- Я сказал, успокойся. Пойдёшь сейчас – гробанёшься, а это никому счастья не прибавит. Или тебя надо трахнуть, чтоб ходить не смог?
Да, они не заходили настолько далеко, ограничиваясь обыкновенной прелюдией. И ничего не было не по чьей-то инициативе – часто всё происходило, чтобы снять чудовищное напряжение. Никто не знал об этих странных отношениях – народ настолько привык к их стычкам, что спешное «бегство» расценивалось как очередное выяснение отношений. И, наверное, это единственное, о чём не имел понятия Реборн. «Наверное» – потому, что нельзя сказать наверняка, знает ли что-то бывший репетитор или всего лишь решил не вмешиваться.
- Ты не понимаешь, – Савада хотел подняться, но ему не дали, повалив на спину и усевшись на талию.
- Чего? – ироничный вопрос с издевательской усмешкой.
Подобрав с пола зажигалку и достав из кармана сигарету, Занзас в полумраке закурил. Его вес не казался слишком тяжёлым для Тсуны, скорее давил морально. Завешенные шторы на немногочисленных окнах и запертые на защёлку двери обеспечивали конфиденциальность.
- Всего, – глаза цвета жжёного сахара с показным безразличием уставились в потолок.
Ему скоро тридцать, а к горлу неудержимо подкатывает истерика. И правда, никчёмный Тсуна.
Задумчиво выпуская изо рта дым, Занзас хрипло произносит:
- Не ерунди и не пытайся сделать трагедию из пустого места. Иногда ты бываешь слишком невыносимым, и меня тянет назвать тебя блядью – сейчас как раз то время.
Совладав с подступившим к горлу комком, Савада хмуро повернул голову – ничего не ответил, понимая правоту мужчины. И, тем не менее, не мог ничего поделать с этой чертой своего характера – убрать отпечаток пережитого сумасбродного детства.
- Я помогу прикончить тех ублюдков по-тихому.
Тсуне показалось, что он ослышался. Десятый, не веря, посмотрел на Занзаса и непроизвольно закусил внутреннюю сторону щеки – через боль возвращая себя в реальность: алые глаза пылали тщательно скрываемой холодной яростью.
Тогда Савада кивнул и, собственными руками создавая своеобразное ощущение дежавю, осторожно прикоснулся своими губами к губам Занзаса.
Это был один из тех поцелуев, которые спустя годы следует бережно хранить в чердаке памяти.
The End of the Flashback.
Потом они отомстили – и по «приказу» босса Варии именно тем двоим, не став копать глубже. Возможно, опрометчивый поступок – врагам пришло бы в голову всколыхнуть прошедшие события – но мафия восприняла всё как месть за погибшую дочь. Здесь Занзас не прогадал.
- Ты собираешься это есть? – голос Реборна вырвал Саваду из глубокой задумчивости. Он кивнул, погружая чайную ложку в мороженое, а киллер продолжил. – Выиграла местный чемпионат по кендо, всё так же не слушается преподавателей, а во время школьной поездки, когда совместно отдыхали две школы, завела себе кучу новых знакомых. Порой и я сомневаюсь, кто её родители, – Реборн усмехнулся, получив в ответ тёплую улыбку. – Кстати, готовить она училась явно у Бьянки – на уроках кулинарии не без её помощи сгорела уже третья печь. Вот фотографии, – из небольшого рюкзака на столе появилась внушительная стопка.
Предупреждая следующий вопрос, Тсуна произнёс:
- У нас такой же бардак. Не знаю, откуда у «несогласных» столько людей – мы думали, что полностью их уничтожили, но спутник указывает, что на главной базе находится около трёх сотен человек. Гокудера предлагал разгромить всех сразу, но ты же понимаешь, какие потери это повлечёт. Мне кажется, нас водят за нос, – и тут же перевёл разговор. – Кея жаловался?
