Миссис Поттер удивлённо рассматривала нового, совершенно незнакомого человека. Захотелось ошарашено спросить: «Эй, красавчик, куда ты подевал моего мужа?», однако она, слабо улыбнувшись, поцеловала лучшего друга в уголок губ:

– Спасибо.

Они развелись спустя месяц тихо и без свидетелей, провернув действо так, что общественность, друзья и родные узнали обо всём лишь неделей позже, после того как Поттер подал в отставку, завязав с Авроратом. Парой часов ранее он передал до неприличия счастливую бывшую жену лично в руки её любимому – хаффлпафцу, на четыре года старше разведённых. Тот очень удивился настолько дружеским отношениям между бывшими супругами, но, в конце концов, парни обменялись рукопожатием и обещанием переписываться. Влюблённые отправились в Болгарию, предварительно изменив фамилию Джинни – Гарри взял её под свой протекторат в качестве мисс Блек, наделив соответствующей частью инициалов. Первое время никто не заметит, а уж потом девчонка возьмёт фамилию супруга.

После увольнения Поттер в который раз заперся на Гримо 12, запретив доступ всем, кроме Джорджа и Невилла, и занялся делами Рода.

К закату Кричер бегал за ним по библиотеке хвостом, готовый расцеловывать землю под ногами хозяина.

Около полуночи появился встревоженный Невилл и ехидно ухмыляющийся близнец Уизли. Эти двое сдружились как-то неожиданно, но при этом незаметно и естественно: Лонгботтом после смерти Лестрейнж замкнулся в себе ещё больше. Удивительно, однако, именно из-за этого они сошлись с Джорджем, а через него и с Гарри, открываясь друг для друга с совершенно иной стороны. Невилл, кстати, стал первым, кто «опомнился» от славы войны, выучившись и начав преподавание сначала помощником миссис Спраут, а после её отставки – преподавателем Высшей гербологии.

Волшебники втроём отметили удачное разрешение проблем, и Уизли заметил, мол, будь он репортёром, заработал бы кучу денег за одно интервью с Мальчиком-Который-Выжил, да кто ж ему даст. Попутно порассуждали чем знаменитый экс-аврор может заняться, чтобы не зачахнуть от скуки.

Тут-то вспомнился Виктор.

Во время войны они умудрялись переписываться практически постоянно, и часто советы известного ловца помогали Избранному выбраться из банальной депрессии. Молодые люди не рассуждали о высоких материях – Гарри всего лишь пересказывал текущую ситуацию вместе со своими домыслами, а Крам отвечал, как бы в дальнейшем действовал он сам. Поттер временами поражался, настолько целостно мог воспринимать происходящее посторонний наблюдатель. Так же Виктор описал ходящие на его родине слухи: остальные страны после Гриндевальта зареклись вмешиваться в дела Британии, но послы ежедневно докладывали правительству изменения в политическом положении. Кажется, тогда ловец передал жестокие слова своего министра Магии: «Мы примем меры не раньше смерти Мессии».

Гарри не оставалось ничего, кроме как выжить – хотя бы назло, чисто из духа противоречия.

На свадьбе Била и Флер они договорились притвориться, якобы не знают друг друга, а гриффиндорец на всякий случай описал свою внешность под оборотным. И, как оказалось, не зря: во время особо громкого стенания Виктора о нехватке красивых девушек, он сунул Поттеру в руку уменьшенный клочок бумаги с теми домыслами, которые не решался отправить даже своей фамильной неуловимой совой.

После войны переписка угасла сама собой: им стало не о чём разговаривать. К тому же, на новоиспеченного Победителя навалилась куча дел: показания в судах над Пожирателями, бесконечные интервью, расшаркивания на министерских приёмах, поздравления, открытки, каждую из которых необходимо не только прочитать, но и дать вежливый ответ.

Старушка Британия радовалась окончанию кровавой бойни, стремясь оказать всяческие почести молодым героям, особенно главному из них. Наверняка, осознав это, Виктор перестал писать совсем.

Теперь Гарри не воспринимал ловца в качестве друга сердца, пусть где-то в душе остались тёплые, тлеющие воспоминания. Поттер и Крам не могли быть друзьями: их миры находились в слишком разных плоскостях, чтобы один, на манер пиратского корабля, зацепился абордажной кошкой за поверхность другого.

В ту ночь, после увольнения, Гарри пришло в голову достать ящичек с письмами болгарца. Он не зачитывал их, друзья и так потеряли дар речи, увидев на верхнем из огромной стопки писем подпись «Виктор».

Удивительно, однако, самые первые письма пробудили в молодом человеке давнюю негасимую страсть к квиддичу.

«Почему бы и нет?» – подумалось тогда. – «Только инкогнито, иначе покоя не будет».

И Гарри попробовал с помощью Джорджа, его далеко идущими связями, и Невилла, сварившего зелье по одному интересному рецепту. Естественно, магически зарегистрированное имя изменить невозможно, но взять псевдоним – запросто.

Так появился Джон Стюарт.

Что ж, Гарри поднялся, намереваясь подняться и пересмотреть нужные ему назавтра бумаги – пора начинать карьеру заново.

***

В голове все казалось гораздо проще, чем в реальности. Никому не известный Джон Стюарт, по мнению тренеров, не мог претендовать даже на участие в отборе. Предусмотрев почти все документы, удостоверяющие личность, они с Джорджем забыли подтверждения игрового статуса. Точнее, Гарри даже о нём и не задумывался, зачем? Все ведь знали, что Народный Герой, Поттер, с первого курса играет в квиддич и делает это практически профессионально. Джон Стюарт, в отличие от него, по документам на поле не выходил ни разу. Даже в школьную команду не пробовался, а, переехав в Лондон, решил в команду Торнадос пробоваться. Туда и самых известных игроков после тысячи проверок с трудом брали.

В общем, наглость паренька посмешила отбирающих, да и только. Пришлось Гарри пытаться второй раз. Наученный горьким опытом, он поступил разумнее. В своем настоящем облике пришел к главному тренеру и рассказал о страстном желании играть именно за его команду. Правда, не забыл Поттер поведать и о надоевшей славе, и о желании добиться чего-то самостоятельно, и о придуманном Джоне Стюарте.

Мистер Грин совершенно оправданно считал себя умным, расчетливым человеком. Поэтому согласился посмотреть на него в деле. Парень, скорее всего, через годик-другой наиграется в «уставшую от поклонников знаменитость». Тогда-то именно он, Джонатан Грин, сможет до конца гордиться тем, что заполучил самого известного игрока в свою команду. Да и на жаловании можно сэкономить: Джону Стюарту не обязательно платить так же много, сколько остальным.

– Мистер Поттер…

– Стюарт, – поправил его Джон. – Мне хотелось бы исключить любую возможность разоблачения.

– Понимаю, – согласно кивнул Грин. – Тогда жду Вас завтра, в девять утра, на поле.

– Хорошо, сэр, – радостно улыбаясь, ответил Стюарт. – До свидания!

– До встречи, Джон.

На Гриммо Гарри возвращался в приподнятом настроении. Пускай все прошло не так, как задумывалось изначально, нужный результат был достигнут. В команду он почти попал: в своих навыках ловца Поттер не сомневался, а тщеславный тренер сделает все, чтобы заполучить его.

Джордж ввалился в дом ближе к вечеру. С каждым днем молодой человек все больше напоминал себя прежнего, «довоенного» Уизли. Даже волосы и веснушки, казалось, стали ярче.

– Ну как, дружище?

– Немного не так, как ожидалось, – честно признался Гарри. – Оказывается, у известности таки есть свои достоинства.

– Хоть узнаешь о трудностях простых смертных, – тепло произнёс Джордж. – Не всем всё так просто достается! Не то, что некоторым!

– Но-но! Попрошу без намеков, – с легкостью включился в шутливую перепалку Поттер. – Ты это о ком?

– Даже не знаю!

– Пошел ты… Останешься? – Гарри сегодня слишком устал, чтобы много шутить, поэтому сейчас планировал отправиться спать.

Завтра предстоит непростой день.

– Нет, на минутку забежал. Уточнить о твоих успехах, вдруг мне бы удалось первым узнать о назначении нового ловца в Торнадос.

Гарри рассмеялся и, толкнув его в бок локтем, отправился спать.