***
Август выдался удушливо жарким. Славу доконала жара, тупые поставщики и Алеся Антонова. Если с первыми двумя источниками беспокойства он справлялся при помощи кондиционера, опыта и крепкого виски, то с третьим не помогало ничего. Малолетнее стихийное бедствие накрыло его. Казалось, он скоро возненавидит фразу «я тебя хочу». Он слышал её при каждой встрече, которые слишком участились, по телефону и получал в SMS. Достала. Основательно. Он уже не деликатничал и открытым тексом говорил, куда ей следует отправиться, но Алесю было не остановить. Бессонов понимал, что за словами вот-вот последуют действия, и даже удивлялся, что она пока не сделала ни одной попытки физического контакта. Это настораживало.
— Слав, не кисни! — пьяный Миша повис на друге.
— Всё нормально. Развлекайся.
— Хочу с тобой! — Громов тянул Славу на танцпол. Обычно больше притворяющийся, сегодня блондин действительно напился. В стельку. Он плохо соображал, кто и что вокруг, хотел вечного движения и чего-то ещё, о чём умалчивал, глупо хихикая под нос.
Бессонов знал, что друг так своеобразно прощается с летом, которое обожает. Из года в год. Ничего сверхъестественного. Просто раз в год он напивался до поросячьего визга, зелёных чертей и полной несознанки. Всё будет хорошо, если контролировать происходящее. Слава контролировал. Ни на секунду не упускал из виду и не оставлял одного. Пусть напивается, танцует, балагурит, бьёт посуду, дерётся — что угодно. Людям нужно отпускать себя иногда. Каждый делает это по-своему.
— Миш, тебя там толпа девчонок ждёт, а ты ко мне прилип. Иди, осчастливь их.
— Девчонки! — Миша загорелся. Да, лучше направить его энергию в это русло. Так безопаснее. А завтра будет новый день. В конце концов, совсем скоро Громов увязнет в учёбе и будет разрываться между ней и подработкой.
— Привет, Славик! — Бессонов застыл. Он не хотел оборачиваться. Его уже тошнило от этого голоса. Опять. Снова. По кругу.
— Чего тебе? — грубо бросил он через плечо.
— Тебя. Ты же знаешь, — Алеся хохотнула.
— Где парня своего потеряла?
— Оставила в надёжных руках.
— Надёжные руки не загребут его?
— На то и надеюсь.
И как он мог наивно подумать, что она не достанет его здесь? По запаху, что ли, находит…
— Алесь, по-хорошему прошу, — Слава развернулся к ней, — отвали.
— М, Громов сегодня в ударе, — она посмотрела на отрывающегося в толпе девушек блондина. — Он, кажется, не соображает совсем. Как думаешь, он поймёт, кто сегодня ночью будет в его кровати?
У Бессонова глаз задёргался. Мелкая сука. Дождалась.
— Тебя в ней точно не будет.
— Уверен? А если я постараюсь? Так и хочется рискнуть!
— Ты всего лишь младшая сестра его друга.
— Не думаю, что он понимает это сейчас.
— Я не позволю. Шантаж не прокатил. Вали отсюда.
— Зря ты так, Славик. Ох, зря… — качнув бёдрами, Антонова двинулась к Мише, проталкиваясь сквозь толпу.
Слава не успел остановить её.
— Блядь малолетняя, — ругнувшись, он пошёл следом. Мало ли.
Она не тратила времени зря: прижалась к Громову сзади и запустила руки под светлую футболку. К сожалению Бессонова, его друг действительно был слишком пьян, чтобы соображать. Алеся для него в данный момент была лишь одной из девиц, готовых пасть к его ногам. Ему нужно было лишь выбрать. Он даже лиц их чётко не видел. Выбирал на ощупь. А выбирать было из чего…
Слава попытался оттащить Антонову, но тут уже Миша не позволил: вцепился в неё и потянул на себя. Он ещё не определился с выбором, но ему не понравилось, что одна из кандидаток почему-то резко отстранилась. Так не пойдёт!
— Мих, руки убери, — Бессонов с трудом перекрикивал музыку. Он вообще не хотел привлекать внимание, но его мнение никого не волновало.
— Не отдам, — пьяно хихикнул Громов. — Мягкая, — он крепче обнял ухмыляющуюся Алесю. — Славик, возьми другую.
Слава разозлился. Нет, он знал, что ни за что бы не позволил Мишке совершить глупость, что шантаж Антоновой был провальным с самого начала, но его всё достало. Может, он просто устал?
— Прости, Мих, — он буквально вырвал из рук друга девушку и толкнул её в сторону выхода. — Тебя отвезут домой.
Он не слушал, что кричал Громов, не смотрел на него. Он просто уходил из этого клуба, уводя за собой довольную Алесю.
Выйдя на улицу, он закурил и набрал чей-то номер.
Антонова с интересом наблюдала за ним.
— Привет. Прости, что так поздно. Не знал, кого ещё попросить… Забери Мишку. Он у Даниила.
— …
— Знаю, что дыра. Пожалуйста. Он в хлам. Я не могу остаться с ним.
— …
— Знаю. Буду должен.
Она впервые видела этого мужчину таким… просящим. Было очевидно, как неприятно ему просить. Но он не мог иначе. И виной тому она. Повод для гордости? Скорее основание для страха. Даже мурашки по спине пробежались. Бешеное стадо.
— Мразь, — выплюнул Бессонов, бросив окурок на асфальт, и поцеловал её, с силой дёрнув на себя. Грубо, холодно и больно. — Этого хочешь? — спросил он, отстранившись.
— Да.
— Стерва. Маленькая бесстыжая блядь.
— Слав…
— Задирай юбку, детка. Напросилась. Хочешь, я сделаю это прямо здесь?
— С ума сошёл? — Алеся попятилась назад, растеряв всю свою храбрость.
— Скромность отбрось. Тебе не к лицу, — Слава, приблизившись, сжал пальцами тонкую шею. — В машину. Живо.
Тонкая грань между желанием и ужасом. Животные инстинкты. Жажда.
Она разбудила спящего зверя.
— Пусти, — хрипом сорвалось с её губ.
— Не трясись как старая стиралка. Я всего лишь исполняю твоё желание.
— Да будут услышаны молитвы ваши… — Антонова сипло рассмеялась. — Пусти. Я пойду сама.
— И как женщины не путаются в собственных противоречиях? — мужчина разжал пальцы и, развернувшись, пошёл к своей машине.
Она шла за ним. Покорно, молча, не оглядываясь и не думая. Она добилась желаемого. Нельзя отступать. Сейчас или, возможно, уже никогда.
Два квартала. Дворы. Переулок. Заглушённый двигатель. Темнота.
— Почему ты остановился? — Алеся опасливо огляделась.
— Здесь нам никто не помешает, — Бессонов вышел из машины, обошёл её и открыл дверцу со стороны девушки. — Выходи.
— Ты меня убивать собрался, что ли?
— Всё может быть, — Слава буквально вытащил её на улицу и, подхватив на руки, сгрузил на капот. — Любишь ходить по краю?
— Ты действительно сумасшедший! — Антонова попыталась сползти на землю, но крепкие руки сжали её тисками, не позволяя двинуться.
— Расслабься, девочка.
— Отмороженный ублюдок! Кто угодно может увидеть нас!
— Плевать.
— Не хочу так!
— А у тебя есть выбор? Он был. Ты сама выбрала путь, по которому пришла сюда. Теперь без вариантов.
— Ты в своём уме?
— Заткнись уже. Сколько же от тебя шума… — Бессонов вздохнул. — С кем я связался?
— Дай хоть сяду поудобнее, — девушка заёрзала. — Сукин сын… Чёртов псих! Я не сойду со своего пути, несмотря ни на что, — почувствовав ослабшую хватку, она тут же соскочила на землю, резким движением задрала юбку на пояс, села на самый край капота и притянула к себе мужчину, обняв за шею. — Я получу своё!
— Такое упорство да в нужное русло.
Внезапный визг тишины резанул по ушам обоих. Такая тишина отделяет от прыжка. Момент, когда делаешь последний вдох и срываешься в бесконечность.
И они сорвались, переждав этот промежуточный миг, разделяющий До и После.
Так Алеся не целовалась прежде ни с кем. Поцелуи не были прелюдией к сексу — они были самим сексом. Мягкие поглаживания по нёбу, плавные толчки, скольжения, короткие глотки воздуха — ощущения вне тела и внутри него.
Слава, придерживая Антонову одной рукой за талию, другой — шарил по её телу, поглаживая и сжимая. Не беспорядочными, хаотичными движениями озабоченного подростка, желающего всего и сразу, а движениями опытного мужчины, знающего, что и как нужно делать, чтобы женщина захотела большего. А в том, что Алеся хотела, он не сомневался. Хотела до дрожи, до боли. Стискивая коленями его бёдра, сползая к самому краю, чтобы вплотную прижаться к нему, потереться, — она будто пыталась врасти в него, пустить свои корни так, чтобы их уже было невозможно выдрать.
