Сегодня, увидев Шермана, я поняла, что у него есть новости для меня. Его глаза светились решимостью рассказать мне что-то интересное. Я пришла к нему в кабинет после ужина. Днем мы не виделись, потому что доринг уходил куда-то, и я очень надеялась, что он узнал что-то полезное.

— Корделия, я оказался прав! — воскликнул он нетерпеливо. — Твоя злополучная шкатулка — это на самом деле разрядившийся магический артефакт! На сколько я понял, подобные вещицы весьма дороги и распространены лишь в определенных кругах…

— Что вы имеете в виду? — насторожилась я.

— Видишь ли, в этой шкатулке заключена особая магия… Она некоторым образом воздействует на людей, помогает расслабиться, повышает настроение, делает более эмоциональными. И самое главное в том, что на человеке не остается магического следа от воздействия. Шкатулки большим спросом пользуются у мужчин, желающих добиться благосклонности дамы, а именно склонить ее к более близким отношениям…

Шерман, видимо, старательно подбирал слова, чтобы объяснить это. Я, конечно, поняла, что за более близкие отношения, и смутилась.

— А как это связано с моей ситуацией? — спросила я.

— Заряд магии в шкатулке очень слабый, и она быстро превращается в обычную безделушку, но вот если постоянно пополнять заряд… При длительном воздействии человек теряет волю, становится слабым и управляем, а может и вовсе потерять рассудок.

— Как я…

— Я уверен, что изначально Мартина и Генри использовали артефакт для любовных игр, а потом у них созрел план. Я узнавал про господина Джонсона — отец его на дух не переносит и полностью отказал в содержании. Наверняка муж и надоумил твою сестру прибрать к рукам все семейное состояние. А зарядить шкатулку может любой маг, даже самый слабый. Когда ты подписала все, что нужно, в перезарядке уже не было необходимости, и артефакт потерял силу. Но воздействие было настолько долгим, что это вылилось в изменении ауры и твоих видениях.

— Ели шкатулка разрядилась, значит, никаких видений больше не будет? — с надеждой спросила я.

— Ничего больше не будет, Корделия. Ты абсолютно здорова, понимаешь? Ты не сумасшедшая и никогда не была такой! Ты сможешь вернуть себе все, что забрала Мартина, вернуть себе доброе имя.

Я слушала и не могла поверить. Неужели все наладится? Неужели я смогу вернуться к нормальной жизни?

— У твоей семьи есть поверенный?

Я с трудом понимала, о чем спрашивает Шерман, все еще находясь в легком шоке от хороших новостей, чего в моей жизни уже очень долгое время не было.

— Был… но он покинул столицу недавно, и я не успела найти нового…

— А к твоим родственникам обращаться за помощью бесполезно, — констатировал Шерман. — Я попрошу своего поверенного заняться твоим делом. Он приготовит все документы, и мы обратимся к главному судье с жалобой.

— Я безмерно благодарна вам за все, но мне так неловко взваливать на вас свои проблемы…

Шерман вдруг дотронулся пальцами до моих губ, заставляя замолчать. Он сидел так близко, и, кажется, я только сейчас почувствовала это настолько остро.

— Не надо, Корделия, не благодари меня… Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной, просто знай… Я все это делаю не только из чувства долга и уж тем более не из жалости. Ты стала мне другом и даже гораздо больше…

Шерман встал и подошел к окну, нервно сцепив пальцы за спиной. Его слова словно ласкали меня, но тут же невольно вспоминалась сцена, которую я наблюдала однажды в саду. Свободно ли его сердце? А мне нужно стать самой собой, если я надеюсь, что его чувства ко мне искренние. Мне нужно перестать быть его пациенткой, нужно исправить все. И для этого придется довериться, принять помощь. И я была готова на это, ведь Шерман стал единственным человеком в этой жизни, которому я верила.

Голоса в голове

Мне снилось море… Оно шумело, и в волнах играли блики яркого солнца. Ветер, свежий и легкий, словно дыхание богов, что покровительствуют этому миру. Я ступала босиком по белому теплому песку и наслаждалась ощущениями. Покой, радость, умиротворение… Море… Огромное и величественное, и кажется, будто больше ничего нет в мире, кроме бескрайней воды… И голоса. Он звучал прямо в голове так громко, что она раскалывалась от боли…

— Хочешь, я исполню твое заветное желание?

Я очнулась и рывком села в кровати. Море исчезло, уступив место тесной женской комнате в Доме скорби. Меня окутывала темнота, а тишину нарушало лишь мерное дыхание спящих соседок. Какой яркий сон… Кажется, никогда таких не видела. По-прежнему отчетливо помнила ощущение песка под ногами. Я даже дотронулась до кожи, стремясь ощутить прилипшие песчинки, но ничего такого не было, конечно. А голос? Он тоже мне приснился?

— Так как насчет желания?

От неожиданности я подпрыгнула и едва не свалилась с кровати. Нет, этого не может быть, просто не может!

— Ну же, поговори со мной…

Голос звучал прямо у меня в голове, и от него возникала болезненная пульсация в висках. Я сжала их изо всех сил, убеждая себя, что все еще сплю.

— Я жду, Корделия!

Голос был явно мужским, низким, с шипящими нотками.

— Оставь меня… Уходи! — беспомощно прошептала я, пару раз стукнувшись лбом о спинку кровати, чтобы избавиться от ужасных ощущений.

— Я не уйду, пока не ответишь. У тебя есть заветное желание?

— Кто ты? Зачем мучаешь меня?

— Я могу тебе помочь. Чего ты хочешь больше всего на свете?

— Избавиться от тебя!

Я хотела закричать, но с трудом себя сдержала. Нельзя никому об этом знать! Шерман ведь сказал, что я не сумасшедшая! Я нормальная! Нормальная…

— Еще поговорим, Корделия…

Похоже, я потеряла сознание. Утром меня разбудила Карэн, обеспокоенная тем, что я так долго не встаю. Время уже близилось к обеду, а я чувствовала себя настолько разбитой, словно совсем не спала. Ночное происшествие казалось мне лишь дурным сном, но на душе было тяжело. Я ведь не спала… Правда слышала проклятый голос! Это ведь значит, что я… Сумасшедшая? Нет, нет, нет…

Вскочив, принялась ходить по комнате из угла в угол. Не надо паниковать раньше времени! Не нужно сразу думать о самом плохом. Шерман ведь говорил о последствиях воздействия артефакта. Может, это просто какой-то побочный эффект. Ведь за время моего нахождения здесь больше ничего подобного не было… Наверняка, это все от переживаний, да и воздействие магии не может так просто закончиться… Надо посоветоваться с кем-то! Шерман… Какими глазами он станет смотреть на меня, если окажется, что я все-таки повредилась рассудком?

— Проснулась, наконец-то, — сказала Карэн, прервав мои терзания. — Я уж думала, что ты заболела, как Мэй.

— А что с ней?

— Простудилась, похоже. С утра жаловалась, что голова сильно болит, горло. Ее целители увели. Плакала опять…

— Бедная Мэй, — пробормотала я.

И тут же сразу вспомнилась одна ночная сцена, когда соседка ходила во сне. Она ведь говорила что-то про желание… Говорила сама с собой, а может быть… Может быть, говорила с кем-то…

— Да не переживай так, — сказала Карэн. — Сказали, к вечеру Мэй вернется. Обычная простуда…

— Да, конечно…

Я поспешила к Шерману. Он уже ждал меня, и в его кабинете был накрыт обед на двоих. Увидев меня, доринг как обычно тепло улыбнулся и взял меня за руку. По коже привычно побежали мурашки, и меня наполнили радость и удовольствие от его близости. Я чувствовала, что нравлюсь ему, но ведь он никогда до конца не воспринимал меня, как свою пациентку. Он всегда убеждал меня, что я здоров, что абсолютно нормальная. Как он отреагирует, узнав про голоса в голове? Если я, правда, окажусь чокнутой?

— Ты чем-то расстроена, Корделия? Будто сама не своя…

— Я просто… просто… Мэй заболела, и я беспокоюсь за нее.

— Не волнуйся, она поправится, — заверил Шерман, гладя меня по волосам. — Простуду вылечить легко… Это ведь не странное душевное расстройство, причин которого не понять.

Шерман грустно улыбнулся, потом шутливо щелкнул меня по носу.