Бессменным руководителем и куратором работ в этом военном институте был генерал контрразведчик Иван Васильевич Карандашов. Он же им и оставался после преобразования института в сельхоз-академию. И хотя у него не было специального технического образования, природный ум и особая проницательность позволяли ему безошибочно определять самые перспективные и востребованные направления разработок.
Выслушав доклад Ванштейна о предлагаемом направлении научных исследований, генерал, как всегда, сходу принял решение.
– Эти работы, Лев Семенович, я считаю не просто интересными с научной точки зрения. Они будут иметь чрезвычайно важное значение в развитии нашего сельского хозяйства, а, может быть, и всей нашей экономики в целом. Представь, что будет если мы научим обезьян выполнять тяжелые и вредные работы. Да еще и практически бесплатно. Они ведь даже лучше, чем рабы, которые у римлян были: сильны, им не нужна одежда, размножаются прекрасно в любых условиях. Достаточно их только накормить, и все – они будут работать. Молодцы, у вас отличная идея. Поздравляю, я двумя руками «за».
Ванштейн вышел от генерала в подавленном настроении. Он как-то не подумал о том, что обезьян могут действительно превратить в рабов и даже хуже. А мысль об угнетении и эксплуатации людей и даже животных ему всегда была противна. Но отступать было уже некуда. Решение было принято, и работа по одомашниванию обезьян закипела.
Поначалу работы велись открыто, как все гражданские исследования, но потом пришел строгий приказ, и их сделали секретными. Это сделали по привычке, потому что раньше институт был особо секретный. Но, скорее всего, работы засекретили именно по указанию генерала Карандашова.
Ванштейн еще шутил по этому поводу: «Слава богу, что наши разработки засекретили. Если провалим работу, то хоть никто о нашем позоре не узнает. А даже те, кто и узнают, все равно ведь никому не скажут, даже нам».
А так как ген трудолюбия у обезьян очевидно был сильный, только находился в сонном состоянии, то научный руководитель проекта профессор Ванштейн решил разработать препарат, который разбудил бы у приматов этот спящий ген трудолюбия. Кстати, такой препарат мог пригодиться и людям, у которых ген трудолюбия находится все время в дреме.
Профессор ведь был отменный специалист именно в области воздействия на сон и пробуждение. Он быстро изучил процессы, связанные с засыпанием генов и разработал нужный препарат, чтобы пробудить ген трудолюбия.
Пока Ванштейн колдовал над препаратом для пробуждения генов трудолюбия, Петрович начал посещать зоопарк, чтобы познакомиться с образом жизни и повадками шимпанзе. По мнению профессора, именно они как нельзя лучше подходили для одомашнивания.
Афанасий быстро подружился с некоторыми особями. Особенно хорошие отношения у него сложились с молодым почти половозрелым самцом по имени Шмулик. Всякий раз, когда Петрович подходил к вольеру, Шмулик оставлял все свои дела, садился напротив и выразительными жестами и мимикой буквально разговаривал с ним. Он как бы спрашивал: «Ну, как дела? Какие новости и что там слышно про работу?».
Вскоре после утверждения программы работ и соответственно бюджета, по рекомендации Афанасия Петровича, Шмулика и еще пятерых его подружек самочек привезли и поселили во внутреннем парке института. Предварительно парк, конечно, оградили и превратили в подобие просторного вольера.
Шимпанзе чувствовали себя в нем просто превосходно. Тем более, что они были молоды и подросли уже до возраста любовных игр и развлечений. И вот, как раз теперь, с помощью разработанного профессором Ванштейном чудо препарата и методами воспитания, предстояло пробудить у них любовь к труду и желание трудиться. Ведь именно в такой период полового созревания все гены возбуждаются, становятся активными и даже агрессивными, стараясь победить друг друга в борьбе за продолжение их рода. Это период жизни у людей называется «переходный возраст». Известно, сколько странностей в нем происходит. И по прошествии его, ранее милые и добрые детишки, нередко резко изменяются, становятся нахальными и злыми. Бывает, что и наоборот. Это зависит от того, какие гены побеждают. Ведь столько разного от предков в нас заложено.
Петрович смастерил для обезьянок множество хитроумных тренажеров для развития у них трудолюбия. А для того, чтобы они привыкали к различным рабочим инструментам, им сшили маленькие подобия фартуков до пояса с карманами на груди, где они носили эти инструменты.
То, что разработанный препарат мотивации к усердию эффективен, профессор Ванштейн проверил на лошадях и даже на себе. После его приема лошади в два, а то в три раза быстрее вспахивали несколько гектаров земли А профессор, принимая таблетки для развития умственных способностей, мог по десять часов в день решать задачи по математике и физике.
Наступило лето, период отпусков, и почти все сотрудники академии отправились в отпуск. На работе остались всего несколько человек для обслуживания зданий и единственный сотрудник лаборатории генетики – Афанасий Петрович. Профессор Вайнштен позвал его к себе в кабинет, чтобы передать дела на период, когда все сотрудники, включая самого профессора, будут в отпуске.
– Ну что, Афанасий Петрович, остаешься здесь за старшего. У тебя будет немного дополнительных обязанностей. Тебе надо будет только следить и правильно выдавать нашим маленьким пациентам, я имею в виду шимпанзе, наш препарат для развития их способностей к трудолюбию. А все остальное будешь делать, как обычно. Тренажеры их настраивать для игр и инструменты для выполнения разных работ выдавать.
Здесь вот записаны дозировки препарата. Вот эти маленькие зеленые таблетки для развития умственных способностей надо выдавать по одной в день утром. А большие белые, для развития трудолюбия физического, – по три штуки в день. Утром, в обед и вечером во время кормления. Это очень просто. Ты ведь очень смекалистый. Уверен, легко со всем справишься. И еще. Это, Афанасий Петрович, тебе важно знать. Белые таблетки для развития трудолюбия физического подавляют умственную деятельность, именно поэтому мы даем обезьянам по одной зеленой таблеточке в день для поддержания у них умственных способностей. Так мы компенсируем негативный эффект таблеток трудолюбия, чтобы обезьянки наши не отупели.
– Да, конечно, профессор. Совершенно не беспокойтесь. Я все очень хорошо сделаю. И не такие задачи приходилось раньше решать. К вашему возвращению, уверен, уже будет положительный результат. Они ведь, эти малыши, такие сообразительные и шустрые, быстро все схватывают.
– Тебе, Афанасий Петрович, я оставлю и ключи от моего кабинета. Там есть всякие книги по зоологии, ботанике, правилам кормления животных. Если что-то будет тебе непонятно, всегда сможешь в этих книгах посмотреть. И ключи от моего сейфа я тебе тоже оставлю. Если для работы нужно будет купить что-либо срочно, возьмешь из него деньги. Там две небольшие пачки денег в рублях и еще отдельно три тысячи долларов я положил. Знаешь, сейчас с этой инфляцией, некоторые магазины фрукты заморские только за валюту продают.
– Да, спасибо, Лев Семенович, конечно, я эти книги обязательно почитаю. Я у вас, там в вашей библиотеке, видел книги по занимательной математике, физики и химии. Можно мне их тоже почитать? Я очень люблю эти предметы в занимательном виде.
– Ну, конечно, бери читай, что хочешь. Только книги на место потом поставь, где они стояли, чтобы мне их потом не искать. У меня ведь в библиотеке больше тысячи книг разных.
Да, и еще, чуть не забыл. Смотри, вот здесь в шкафу, вот в этой коробке, лежат красные таблетки. Это моя последняя разработка. Этот препарат позволяет активизировать генную предрасположенность к определенному виду деятельности, которая была у наших далеких предков. Ну, например, если был у тебя в роду, лет пятьсот назад, дедушка кузнец, то после приема этого препарата и у тебя будет стремление стать кузнецом. Я этот препарат еще не испытал до конца, поэтому его обезьянкам не давай. Еще не выяснил какие надо делать дозировки, чтобы ген определенного предка проявился. Да и как он на разные возрастные группы будет воздействовать. А малыши наши уже половозрелые. Может быть, есть противопоказания. Даже не хочется уезжать. Я ведь впервые за границу еду. И за Шмуликом буду скучать. Очень я к нему привязался. Он мне, как собственный ребенок.
