ГЕНИИ

Не знаю, почему, но до сих пор бытует мнение, что труд из обезьяны сделал человека. Я лично это мнение не разделяю. По-моему, из обезьяны выйдет только обезьяна, из слона, конечно, слон, из бегемота – бегемот. Да и потом, еще пример, вот сколько лошадь или вол, или осел не трудятся, из них ни разу человек не получился. Из обезьяны тоже. Возможно, я не прав, возможно, прав наполовину.

Люди от животных, да и друг от друга, очень сильно отличаются способностями к изобретательству. Способностью придумывать всякие разные вещи, которых нет в природе. Так, люди придумали паровоз, автомобиль, самолет и даже подводную лодку.

Еще у некоторых людей есть тяга экспериментировать, и нередко они совершают открытия. Вот как, например, Колумб открыл Америку? Он ведь плыл в Индию. Но он решил сделать эксперимент, и, вместо того, чтобы повернуть, как все, при выходе из порта налево, он повернул направо, и оказался не в Индии, а в Америке. Поэтому, наверное, полезно иногда шагать и делать еще что-нибудь совсем не так, как все.

При этом изобретения не обязательно направлены на то, чтобы что-то улучшить. Бывает, что и наоборот, изобретают всякие вещи, чтобы с их помощью навредить. Некоторые изобретают, чтобы подводные лодки могли погружаться и потом всплывать. А некоторые бьются над изобретениями, которые сделают так, чтобы эти лодки не всплыли. Тоже самое и с самолетами. Много всякого придумали, чтобы самолеты как можно лучше летали. А сколько всякого изобрели, чтобы они падали! Я имею в виду военные изобретения.

Вот и пойми, есть ли разумность и полезность от многих идей, которые генерируют люди, и от их изобретений.

Афанасий Петрович, а все называли его душевно Петрович, почти двадцать лет работал в закрытом военном институте, который как раз и занимался всякими вредными изобретениями. Вредными, конечно, для вражеских разработок.

Если враги придумывали машину, которая могла, как крот, скрытно перемещаться под землей, то в их институте придумывали контризобретение. Разрабатывали такой прибор, от воздействия которого вражеская машина теряла ориентацию под землей и двигалась не горизонтально, а вертикально, к центру земли, пока не сгорала там, достигнув раскаленной магмы. Ну, и всякие похожие вещи там изобретали.

Петрович не был ни инженером, ни научным сотрудником. Он был обычным слесарем. Точнее, совершенно необычным слесарем. Он обладал такой смекалкой и технической интуицией, что мог запросто изобрести и без всяких чертежей изготовить, например, образец вертолето-самолета. При этом этот аппарат состоял всего из одного большого винта, внутри которого по центру была подвешена кабина для шести пилотов. И когда винт вращался в горизонтальной плоскости, этот аппарат летал, как и положено вертолету. А когда винт вращался в плоскости вертикальной, то он летал уже очень быстро, как самолет.

Дело в том, что, если вражеские радары засекали полет этого аппарата как полет самолета, он сразу автоматически зависал на месте, как вертолет. Потом летел, как вертолет, потом, как самолет или опять висел на месте. В итоге все компьютеры врагов, пытаясь вычислить и распознать такой причудливый полет, зацикливались, а иногда вообще дымились и перегорали.

Еще в этом военном институте был отдел, который разрабатывал всякие средства для борьбы с врагами в густонаселенных городах, где трудно отделить солдат противника от мирных граждан. Руководил этим отделом профессор химии Ванштейн Лев Семенович. Профессор был гуманистом и, в некотором смысле, даже пацифистом, хотя работал над военными проектами.

И он придумал такой безвредный и гуманный метод для борьбы с врагами: он создал специальный сонный газ. Газ совершенно безвредный и неуловимый никакими средствами защиты типа противогазов. Но стоило его вдохнуть совсем ничтожное количество, и люди мгновенно засыпали на десять-двенадцать часов. А потом, без всяких вредных последствий, просыпались.

Еще он создал специальные противосонные таблетки, приняв которые, все сразу просыпались. А, если их принять заранее, то и вообще не засыпали почти сутки, даже если надышались сонного газа.

Понятно, что теперь не нужно было штурмом под огнем брать города и села. Своим солдатам из спецназа выдавали противосонные таблетки. Затем весь город усыпляли сонным газом, и уснувших вражеских солдат бескровно брали в плен и разоружали. Уснувшие солдаты вообще не могли понять, что с ним произошло, потому что побочным действием сонного газа было то, что проснувшиеся от его воздействия люди напрочь забывали все, что происходило в предыдущие сутки.

Данная разработка была особо засекречена. Возможно, потому, что часто войны ведь ведут не для того, чтобы захватывать чужие территории или ресурсы. А именно лишь для того, чтобы причинить врагам своим как можно больше горя и разрушений.

Но один небольшой баллончик, на вид похожий на обычный огнетушитель, заполненный этим сонным газом, профессор Ванштейн все-таки припрятал в секретном ангаре, где хранился и вертолето-самолет, изготовленный Петровичем. Обе эти разработки еще не прошли полный цикл испытаний и не числились в реестрах спецслужб как пригодные для применения. Потому они и не были изъяты, когда институт перепрофилировали для гражданских нужд. О них вообще попросту забыли.

К счастью, наступили времена разрядки. Военное противостояние практически исчезло. Разработки военного института стали невостребованными, и институт перепрофилировали в сельскохозяйственную академию. Сначала там разрабатывали всякие сноповязалки и картофелекопалки, но потом перешли и к сложным темам. В академии открыли лабораторию генетики. И именно в ней начали трудиться добрые друзья: Афанасий Петрович и профессор Ванштейн, который и возглавил это направление работ.

Дело было новое, но тем оно было и интереснее. Генная инженерия – это ведь все-таки инженерия. Прикладная наука. И связана с изобретательством. Например, как сделать для мухи такие приспособления, чтобы она могла не просто без толку жужжать, а еще бы навозную кучу рассыпала равномерно по полю. Ну, и другие разные очень полезные вещи делала.

Разработка же, которую сейчас начали проводить в лаборатории генной инженерии, была связана совсем не с мухами. Она была направлена на то, чтобы расширить круг домашних животных. В сельском хозяйстве явно же не хватает домашних животных, способных выполнять различные утомительные работы. В основном, до сих пор используют только лошадей для вспашки полей и перевозки урожая.

А ведь нужны еще и домашние животные, которые могли бы заменить человеческий труд. Могли бы собирать яблоки с деревьев, помидоры с кустов, виноград и всякие работы делать по упаковке и сортировке овощей и фруктов. Ну, много таких работ есть.

Профессор Ванштейн пригласил к себе Петровича, чтобы вдвоем обдумать, что им предпринять и каких животных стоит приручить, чтобы обучить сельхоз-работам.

– Ну так ведь это ясно, Лев Семенович. Уверен, идеально для одомашнивания и использования на таких работах подходят обезьяны. Они ведь почти как люди устроены. Более того, они легко лазают по деревьям. Что для них – яблоки собрать или виноград? Им ведь даже лестниц не надо.

– Петрович, ты, конечно, гений. Ты, как всегда, придумал идеальное решение. Тем более, что они – обезьяны – в далекие доисторические времена ведь и сами добровольно захотели работать. Ну, когда решили превращаться в человека. А значит, у них где-то генетически заложено желание трудиться. Не стали же они примитивно рвать с деревьев бананы и кушать их. Они, заметь, не поленились, слезли с этих самых деревьев и начали распахивать поля, сажать картошку, пшеницу и даже разводить кроликов. Все идеально. Я уверен, что у нас получится их приручить и научить работать. Я читал в научной литературе, что шимпанзе легко запоминают до трех тысяч слов, и их визуальная память не хуже, чем у человека. Наверное, они даже способны понимать нашу речь.

Я подготовлю это предложение по одомашниванию обезьян и отдам на утверждение нашему главному куратору и руководителю работ. Он человек умный и дальновидный. Думаю, что эти исследования нам утвердят.