- Мне на Горького.

- Ни хрена, поедешь ко мне. На Горького ей,- он цедил сквозь зубы обычные слова, но они были полны нехороших обещаний.

Я затихла немного, отогреваясь и вытирая лицо носовым платком.

- Мне надо домой,- заявила я примирительно, успокаивая себя и его. Развернулась в темноте салона и разглядывала уже подзабытый красивый профиль. Высокий лоб, влажные волосы, прямой нос и плотно сжатые губы. Влажные с улицы руки вцепились в руль и от всего облика исходили волны возмущения.

- А мне надо поговорить. А в таком виде ты никуда не годишься. Поэтому едем ко мне,- мой тон его не впечатлил, и Алекс теперь просто диктовал мне свои условия.

- А продукты ты выгружал не дома?- спросила я, снова заводясь и вкладывая в слова всё своё ехидство, пытаясь понять его. Мне не нравилось чувствовать себя растерянной и совершенно не представляющей дальнейшие действия этого мужика.

- Нет,- отрезал он.

- Пожалуйста, я тебя прошу, Усольцев, отвези меня домой,- я снова сменила тактику, пытаясь овладеть собой и успокоить гнев Усольцева.

- Нет, я сказал.

Мы проехали пару кварталов, и он загнал машину в подземную парковку элитного дома. Без особых церемоний вытащил меня вместе с моими пожитками: сумкой, зонтом и пакетом, всё ещё мокрую и несчастную, из машины и повёл к лифту, держа за руку и отобрав многострадальный пакет с намокшими пачками чая и пирожными.

- Мне надо позвонить,- попробовала я вырвать руку.

- Позвонишь.

На лестничной площадке его элитного дома было светло и красиво, и совсем не так , как в нашем доме. Но разглядывать всё это не было никаких сил. Я устала, промокла , замёрзла и завтра наверняка разболеюсь, потому что ещё вчера шмыгала носом.

Он открыл входную дверь, наконец, освободив мою руку от своей медвежьей хватки, и почти задвинул меня в холл своим большим телом. Включил свет, снял с меня пальто, а с себя куртку. Провёл руками по моей спине и произнёс с сочувствием:

- Ты вся промокла. Проходи,- и неожиданно сам наклонился, снимая с меня влажные ботильоны.

Я прошла в огромную гостиную и обессиленно присела на один из двух диванов, а он скрылся в глубине, откуда вскоре появился с футболкой, полотенцем и большим махровым халатом.

- Переодевайся, я сейчас. Не капризничай. Пожалуйста.

Я скинула действительно слегка влажное платье, натянула просторную белую футболку и большой тёмно-синий махровый халат.

Усольцев вернулся в сухих джинсах и с большими шерстяными носками в руках. Присел рядом и взял мои ноги в ладони, согрел, а потом натянув носки, хмыкнул.

- Согрейся. Ты вся дрожишь,- и обнял крепко, прижав к себе. А потом начал целовать.

Я попробовала оттолкнуть его, но из этого мало что получилось, к тому же моё тело снова предало меня. Он почувствовал это.

- Почему ты исчезла?- спросил Усольцев, отпустив меня на минуту и только для того, чтобы услышать ответ. Заглянул в глаза, по -прежнему прижимая к себе, и ожидал ответа. Его не последовало, и он начал поцелуи сначала: лоб, щёки, подбородок, шея, губы. Как голодный. Переводя дыхание, а потом делал глубокий вдох и снова.

- Мне надо позвонить,- произнесла я обессиленно.

Он с терпеливым вздохом поднялся и принёс мою сумку из холла.

- Сонь, не переживай, со мной всё хорошо. Перезвоню завтра,- проговорила я быстро, успокаивая подругу.

- Придурочная,- услышала я в трубке возмущённый голос.- Я уже не знаю, что и подумать. Ты что не слышала звонков?

- Прости. Дождь, мобильник в сумке. Со мной всё хорошо, я переночую у знакомых. Спи,- и отключилась. К этому времени мне уже сунули стакан с чем-то алкогольным.

- Пей, это виски. И иди под душ. Согрейся,- он смотрел на меня жарко, буквально пожирал глазами.

Я выпила виски и кивнула.

- Куда идти?

Он взял меня за руку и повёл сам. Дальше всё было как в тумане. Струи горячего душа, просторная душевая кабина, где мы легко поместились вдвоём, его тело рядом со мной, во мне. Я радовалась его поцелуям и приветствовала его заботливые руки на своём теле, которые вымыли меня с гелем, а потом завернули в большой халат и понесли по коридору, прижимая крепко к себе. Я наслаждалась прикосновениям его щеки к своим волосам и влажной наготе его тела, потому что он и не подумал одеться, когда вытащил меня из-под душа.

- Куда ты пропала?- снова спросил он, когда всё кончилось, и мы могли поговорить. Но я уже засыпала, уже проваливалась в тревожный сон.

Ночью меня зазнобило, а утром уже болело горло и голова, а глаза плохо открывались. Я всё- таки заболела. Чьи-то руки потрогали мой лоб.

- Маленькая моя, ты заболела. Я вызову врача,- голос был очень ласковый и успокаивающий.

- Мне надо позвонить на работу,- просипела я.

Мне снова протянули телефон. Кое- как объяснив Алле Васильевне, директорше центра, что я выбыла, я тут же позвонила Соне.

- Ты где?- встревожилась она не на шутку.

- У Усольцева,- объясняться дольше не было сил.

- Чтоооооо?- не поверила она.

- Я у Алекса, со мной всё хорошо. Я немного простыла, и меня отсюда не выпустят,- выдала я, напрягая болезненное горло.

Усольцев удовлетворённо кивнул в знак согласия.

Тот день я помню плохо, сквозь сон: доктор, озноб, капсулы, питье, меня переодевают, я сплю, я просыпаюсь, меня снова трясёт, глаза закрыты, только чувствую ласковые руки и слышу заботливый голос.

- Прости, это я виноват.

Я всегда болею с высокой температурой, зато выздоравливаю быстро.

Когда через день рано утором я немного пришла себя, то увидела рядом , на соседней подушке его лицо. Лёгкая щетина, растрёпанные светлые волосы, знакомый профиль, руки, согнутые в локтях и ладони под головой, одеяло опущено до бёдер. Усольцев дышал ровно, грудная клетка медленно приподнималась и опускалась. Очень красивый мужчина. И что я делаю в его постели? Сон снова накрыл меня тёплой волной, но я больше не чувствовала озноба.

- Тут твоя Соня звонила, я ей всё объяснил. Ничего?- спросил он, когда поил меня тёплым молоком к вечеру второго дня.

- Нормально. Что она сказала?- боль в горле вполне ожидаемо начала трансформироваться в кашель.

- Сказала, что будет звонить. Как ты?- он присел рядом и погладил меня по щеке.

- Прости, со мной одни неприятности,- сказала я, отдала ему пустую кружку и закашлялась.

- Это точно. Только пусть такие неприятности, чем те, которые ты мне устроила, когда исчезла. Ты хоть представляешь, что я почувствовал?

- И что?- я откинула голову на высокие подушки под головой, подложенные заботливыми руками.

- Не понимаешь? Сначала отдать себя, свести с ума, подать надежду на возможность обладания чем-то по-настоящему ценным и тут же отобрать. Совести у тебя нет. Почему сбежала?

- Мне показалось, что меня тупо поимели. Мимоходом, между прочим, самоутвердились за мой счёт. Было очень обидно.

- Ну, ты и дууууурочка,- протянул Усольцев и сокрушённо покачал головой.

Я опустила глаза. Может быть, он и прав, но полной уверенности в этом у меня не было.

- Это не так?- спросила я с глупой надеждой в голосе.

Он снова покачал головой и смотрел так, как на меня ещё не смотрел ни один мужчина. И было там, в этих серых глазах что-то такое, от чего захотелось броситься на шею и расцеловать его.

- Кто эта девушка?- чуть позже я задала неудобный для него вопрос. И то, как он повёл плечами и промолчал, сказало мне о многом. И снова показалось, что я скорее всего была права: она- это она. А я- это я. Девушка для постели. На время. А то, что он смотрел на меня ласково, ничего не значило. Он просто позаботился. Не бросать же.

Я вытащила из- под спины подушку, устроила голову пониже и перевернулась на бок.

- Я посплю. Можно?

- Да. Отдохни.

8.

Алекс.

Лара, простуженная и беспомощная, спала в моей постели, а я был безумно рад, что она нашлась. Те недели, когда я метался в бесплодных поисках, здорово сказались на моём чувстве мужской гордости и на моих мозгах. Я просто не мог понять: почему? Что не так? И вот она здесь, в моей спальне. Тёплое чувство обретения, давно и страстно желаемого, разлилось внутри, изгоняя холод, поселившийся после её исчезновения. Более того: оказалось, что и ей хорошо со мной. Была проблема: Лида. И эта проблема так просто не решится. Лида была дочерью друзей моих родителей, и мы с ней дружили с детства, потом что-то изменилось в её отношении ко мне, а я не мог её оттолкнуть, просто удерживал на расстоянии, но старался не обижать. Два дня назад она вытащила меня в кино, а после сеанса мы зашли за продуктами. Теперь нашлась Лара, чему я был безмерно рад, но понимал при этом, что удержать дивную девочку будет очень сложно. Такие, как она, сами решают: с кем им быть а, это будоражило мою кровь, интриговало и делало Лару вдвойне притягательней. Таких девушек не бросают, они сами уходят. Таких добиваются, а они выбирают. Я любовался на неё спящую. Очень нежное лицо с высокими скулами и тёмными бровями, формой напоминающими колосья пшеницы; тёмные волосы разметались на моей подушке и тонкие ухоженные руки с ногтями вытянутой формы и маникюром , лежали поверх одеяла. Ангельская потрясающая улыбка сейчас уснула вместе с ней, а умные манящие глаза, были прикрыты веками. Девочка наверняка видела сны, и я наблюдал это по лёгкому трепетанию ресниц, еле заметной меняющейся мимике лица и подрагивающим уголкам губ. Надеюсь, крошка, тебе снится что-то приятное. Я понял, что меня безумно тянет к ней.