Он, действительно, освободился быстро, я даже не успела допить кофе. Одна из створок высоких массивных дверей распахнулась, и оттуда начали выходить деловые мужчины и пара женщин. Некоторые бросали на меня заинтересованные взгляды, другие неспешно и безразлично проходили мимо, увлечённые разговором.
Усольцев, в строгом тёмно-сером костюме-тройке, серьёзный и официальный, остановился в проёме двери и заканчивал беседу, не сводя с меня встревоженного взгляда.
- Да , милый, раз я пришла, то не просто так,- сказала я ему глазами, и разочарованно осознала, что весь пыл растеряла, сидя в его приёмной, а теперь я окончательно растаяла от одного его вида.
Усольцев молча подошёл, не отрывая от меня глаз, обнял бережно за талию и увёл в свой наполненный воздухом чёрно-серо-белый кабинет с панорамными окнами, в котором я тоже уже бывала. Справа расположились дубовые столы, поставленные буквой Т, слева была небольшая неофициальная зона с белыми кожаными диванами, креслами, журнальным столиком и плоским телевизором на стене. Он направил меня туда. Алекс забрал у меня сумку и бросил её на одно из кресел и спросил с заботой в голосе:
- Что?
- Кикимора,- я тоже ответила одним словом, а он всё понял.
- Сильно расстроена?
Я поднялась из кресла и забралась к нему на колени, потому что так он меня лучше слышит и лучше чувствует. Моё чёрное трикотажное платье слегка приподнялось, и он поглаживал мои колени, лаская и успокаивая одновременно.
- Ты обещал разобраться. Только поэтому я не реву. Представляешь: я некомпетентная, необязательная и недисциплинированная. Вот только почему-то половина групп изъявило желание перейти в другой центр, где я работаю. А другие просят репетировать их. - Я всхлипнула, ткнулась носом и губами в его шею, ничуть не заботясь о следах от помады. Потом ототру. И вообще, это моё.
Алекс уже изучил меня, как облупленную, и всё понял. Он обнял и поцеловал, и утешил, при этом лукавая понимающая улыбка не сходила с его губ.
- Хорошо, что пришла. Пойдём, отметим твою свободу, а завтра я разберусь с твоими рекомендациями.
Мы вышли из его офиса, держась за руки, а с Гелей он попрощался:
- До завтра.
Усольцев разобрался. Я получила такой панегирик своим талантам, что могла повесить это в рамку на стену и гордиться своими успехами всю оставшуюся жизнь. Потому что стремиться было уже не к чему, всё достигнуто.
5.
Дачный сезон был закрыт в коттедже Макса ещё в сентябре (без меня), потому что там не было настоящего отопления, и все перебрались в загородный дом Усольцева, где было всё обустроено, и в холодный период компания собиралась именно там. Постоянно проживающие в доме муж с женой, без напряга справлялись с обязанностями. Она- домоправительницы, он сторожа- садовника.
Стояла настоящая снежная зима. Это было красиво, особенно за городом. Еловый лес с шапками снега на хвойных лапах спал, а мы беспокоили его сон, сбивая эти небольшие сугробы, бродя по лыжне, расчищенной снегоходом. Было безумно красиво, а когда запрокинешь голову к небу, то казалось, что оно заглядывает между макушками высоких деревьев и смотрит на тебя.
В прошедшие выходные мы не побывали в зимней сказке - и это ещё больше добавляло мне лёгкой депрессии. Настроение было хуже некуда, но я спросила:
- Алекс, можно я приглашу Соню к нам на дачу в выходные?
- НУЖНО. Давай. Пора уже их познакомить с Максом и Сёмой,- BMW Усольцева стояла на забитом перекрёстке. Снег валил крупными хлопьями, залипал на окнах машины, а дворники на окнах работали с чёткостью метронома.
Моё состояние нервозности каким- то образом передалось Усольцеву, и он повернулся ко мне, разглядывая с пристальным вниманием и пытаясь понять: в чём дело.
- И что ты дёргаешься? Я терпел три дня, но ты молчишь. Рассказывай.
-Тебе показалось.
- Хорошо. Не хочешь говорить- твоё дело ,- казалось он обиделся, а на самом деле ждал, когда у меня кончатся силы и я сама попрошу помощи. А что он может сделать в этой ситуации? Иногда у меня создавалось такое впечатление, что как только у нас с Усольцевым всё шло хорошо, так сразу вмешивалась третья сила, чтобы мне не было очень скучно.
- Вечером я тебе всё расскажу,- выдавила я из себя. А Алекс бросил на меня испуганный взгляд. Его пронял мой тоскливый тон и наполненный паникой взгляд.
Я откинула голову на подголовник кресла и смотрела тупым отрешённым взглядом в пространство перед собой, вернее перед машиной, прокручивая в памяти прошедшую субботу.
Сестрица позвонила мне днём, когда мы с Алексом в благодушном настроении сидели в знакомом агенстве и выбирали тур в Эмираты (снова!) на Новый год. Я просто присутствовала, по настоянию Усольцева, а он обсуждал с агентом - симпатичной обаятельной брюнеткой отель. Она явно кокетничала, а Усольцев улыбался, согласно кивал белобрысой головой или пожимал плечами, отметая предложенные варианты. Это продолжалось уже около получаса, я заскучала, потому что мне было всё равно. Мобильник пропел "Hello" голосом Адель, а я, чтобы не мешать сладкой парочке ворковать, отошла вглубь офиса и присела на маленький диванчик. Блуждая ленивым взглядам по ярким каталогам, разложенным на рядом стоящем низком столике, ответила :
- Привет, сестрица, как дела?
- Лара, заедь , пожалуйста домой,- голос Лешки был полон отчаяния.
- Что случилось?- скука скатилась с меня на раз, и я вся подобралась, ожидая самых неприятных известий.
- Приезжай, это не телефонный разговор.
Коротко сообщив Алексу, что мне надо заехать срочно домой и, выдержав его недовольный взгляд, ожидающий подробностей , я села в машину и пристегнула ремень, вся в нетерпении и беспокойстве.
- И всё?- спросил он с язвительной усмешкой.- Это всё, что мне положено знать?
- Пожалуйста, не заводись. Я сама ничего пока не знаю. У сестрицы проблемы и я ей нужна.
- А мне ты не нужна?- он тронулся с места, немного нервно крутанув руль, но направил автомобиль в сторону Садового.
Я молчала. Что-либо объяснять и уговаривать его - не было смысла.
Алекс вредничал или мне только показалось, что мы едем очень медленно, но как только машина остановилась, я быстро выскочила , предварительно мазнув по колючей щеке поцелуем и рванула к подъезду. Родители встретили меня ласковыми приветствиями, а Лешка сразу утащила в свою комнату.
- Я беременная,- выпалила сестрица и обессиленно рухнула на свой диван, предлагая мне в дальнейшем разгребать её проблему. Как всегда.
Тяжело опустившись в кресло, я сжимала и разжимала кулачки, в бессильном отчаянии соображая: а не параллельная ли это реальность. Может, я ослышалась и всё не так уж и плохо.
Лешка повернула голову в мою сторону и полностью расслабилась. Она с лёгкостью свалила на меня решение своей проблемы, искренне полагая, что я старшая, поэтому должна. Не к матери же ей идти.
Я смотрела на это безответственное существо и гасила в себе единственное желание пристукнуть её.
- Кто отец?
Тишина была мне ответом.
- Лешка, признавайся или я за себя больше не отвечаю. Зову родителей и будем решать всё вчетвером.
Она подняла на меня свои наполненные ужасом глаза и промямлила:
- Павел.
Я падала, катилась кубарем с высоты, и никак не могла зацепиться хоть за что-то. Пашка. Лешка. Ребёнок.
- Он знает?- спросила я хрипло и пересела к ней на диван.
- Нет.
- Поговори с ним. Он взрослый и всё поймёт, решите всё вместе.
- Я не могу ему сказать,- и сестрица зарыдала навзрыд.- Это всё ты. Ты виновата. Он тебя любит, а я думала..... хотела...,- она не могла договорить, а только всхлипывала и раскачивалась из стороны в сторону, обхватив себя за плечи руками и глядя на меня потерянными наполненными слезами глазами.
- Рассказывай всё,- мой голос был под стать сложившейся ситуации: тих, испуган и беспомощен.
- Это было в тот день, когда он вернулся из той последней долгой командировки и приехал к нам домой, в надежде встретиться с тобой. А я ему сказала, что ты снова с Алексом. Павел кивнул головой и чернее тучи поехал домой. Мне стало его так жалко, Лар. Так жалко. Просто невыносимо. И я поехала к нему вечером. Он был дома пьяный в дрызг. И я..., я соблазнила его. А он всё время называл меня Лара,- Лешка была полуживой от боли. Она страдала. Она болталась маленьким утлым судёнышком в штормящем море и ждала, что я вытащу её из этого жуткого состояния.
