День Святого Валентина – отстой. День Святого Валентина в одиночестве – самый отстойный отстой на Земле.

Гарри сердито ткнул подушку в чистый белый бок. Подушка в ответ обиделась, стала еще более неудобной и встопорщила перья. Гарри чихнул.

- Будь здоров, - раздалось из темноты.

- Спасибо, - отозвался Гарри, только через секунду осознав, что голос не принадлежит никому из его соседей. – Кто тут? – он огляделся по сторонам, одернул балдахин.

- Привет, - сказал Драко Малфой. Гарри пару раз моргнул. Малфой не исчезал, напротив, на его лице появилась широкая белозубая улыбка, и он совершенно бесцеремонно забрался на постель. – Не спится? – будничным тоном поинтересовался он, будто не было ничего необычного в том, что он заявился в гриффиндорскую спальню в три часа ночи.

- М-малфой? – промямлил Гарри, отодвигаясь к дальней стенке. Малфой улыбнулся еще шире и подмигнул. Вот уж чего точно не ожидаешь от жизни, так это Драко Малфоя, подмигивающего тебе в три часа ночи. - Какого черта ты тут делаешь? – сипло поинтересовался Гарри, тараща глаза и пытаясь слиться со стеной.

- Да вот, зашел поболтать, - беспечно заявил Малфой, придвигаясь еще ближе.

- Зашел… поболтать, - медленно повторил Гарри. Он даже пошевелиться не мог от изумления. Малфой, тем временем, спокойно устроился рядом с ним на постели, засунув ноги под одеяло и прижавшись холодными ступнями к ногам Гарри.

- Ну так что? – спросил Малфой, уютно облокотившись на плечо Гарри и уткнувшись носом куда-то ему в шею. Гарри по-прежнему не мог пошевелиться. Происходящее казалось каким-то бредом (на самом деле им и являлось).

- Что? – тупо переспросил Гарри. Очевидно, это какой-то коварный план. Малфой хочет его спровоцировать, чтобы потом унизить. Непонятно, как именно он собирается это осуществить, но совершенно ясно, что план его состоит именно в этом.

- Пойдем на свидание? – ему это почудилось. Ему не могло это не почудиться.

Гарри, наконец, отмер и чуть не свалился с постели, ошарашенно наблюдая за совершенно спокойным Малфоем снизу вверх.

- Что? – в очередной раз просипел он, попытался нащупать палочку на тумбочке и запульнуть себе в голову Оглушающим… и все-таки свалился с кровати. Пока Гарри сидел на полу, пытаясь прийти в себя, Малфой подполз к краю кровати, свесился с нее так, что белесые волосы упали на лоб, и будничным тоном заявил:

- Ну а что такого? Я свободен, ты свободен, я привлекателен, ты… ну, тоже ничего, в общем-то, - позже Гарри смог себе объяснить, почему именно эта фраза взбесила его больше всего, но через три с четвертью секунды он обнаружил себя тычущим палочку прямо Малфою в горло.

- Убирайся, - прошептал он (голос, как ни крути, не желал возвращаться), - а иначе…

- Потти, ты обиделся? – сглотнув, спросил Малфой. – Не обижайся, я же не со зла, просто пра… Ай-яй-яй, что ты делаешь?! Поттер, подожди, не делай глупостей, не на-а-а-адо!..

В общем, в тот раз Гарри знатно ему вмазал. Малфой все следующее утро ходил, потирая пострадавший нос и кидая полные глубочайшей обиды взгляды на гриффиндорский стол. Гарри, разумеется, его игнорировал.

День Святого Валентина все еще отстой.

***

- Что?! – возмущенно переспросили Рон и Гарри в один голос.

- Ага, - устало отозвался Симус, которому пришлось сообщать неприятную новость вот уже в который раз.

- Но почему у слизеринцев? – взмахнул руками, чуть не сбив с ног Гермиону, Рон. – Ой, Гермиона, прости, я просто… - Гарри снова повернулся к Симусу, решив, что у Рона пока есть дела и поважнее.

- У Когтеврана душевые маленькие, и я слышал, как Захария Смит жаловался, что у Пуффендуя все тоже плохо работает, - пожал плечами Симус.

- Да я уж лучше пойду с Гигантским Кальмаром искупаюсь, чем у слизеринцев в душевых, - встрял Рон, пообещав, наконец, Гермионе, что он прекратит вращать руками, как мельница.

- Нет уж, Рональд, будь добр принять душ, иначе можешь забыть о сегодняш… - Гарри застонал и заткнул уши руками. С тех пор, как эти двое стали встречаться, они превратились в совершенно невыносимых, повернутых друг на друге идиотов, которые и секунды не могли провести без того, чтобы пообжиматься (или еще чего похуже, но вот об этом Гарри старался не думать).

Тем не менее, делать было нечего, и вечером Гарри отправился в подземелье. Рон потерялся где-то по дороге (Гарри готов был биться об заклад, что в этом как-то замешана Гермиона), так что из компании у него было только полотенце.

В душевых было пусто. И очень-очень холодно – Гарри поежился, и как они тут моются? и с грустью вспомнил большой бассейн с разноцветной водой и мыльными пузырьками в ванне старост, тоже закрытой по техническим причинам. По спине побежали мурашки, но Гарри мужественно разделся, сложил одежду аккуратной стопкой, включил воду, и…

- Привет, Поттер! – выкликнул кто-то у него под ухом. Гарри вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув, обернулся, и да, прямо за его спиной, ухмыляясь, и (кажется) облизываясь, и (кажется) пялясь на его задницу, стоял Малфой собственной персоной.

- Чего тебе надо, Малфой? – за три дня, прошедшие со времени того инцидента с проникновением (в спальню), Гарри уже почти (почти) привык, что Малфой все время болтается где-то поблизости, поэтому совершенно не удивился, что тот нашел его в душевой собственного факультета.

- Пришел помыться, Потти, - пропел Малфой, продолжая хищно облизываться и подходя ближе. Гарри сглотнул и почувствовал, как краснеет. Несмотря на то, что за три дня он успел привыкнуть к становящемуся с каждым разом все абсурднее Малфою (апофеозом бреда стал вчерашний вечер, когда Гарри обнаружил на своей кровати около фунта лепестков роз и записку, где-то на 99 процентов состоящую из пошлостей и абсолютно отвратительных намеков), он не мог… ну просто не мог спокойно реагировать. Потому что он же стоял голым, черт возьми. И Малфой со всей своей наглостью пялился на него, облизывая взглядом с головы до ног (особенно останавливаясь чуть пониже пояса).

- Так мойся давай, - наконец выдавил Гарри, отворачиваясь и старательно намыливая голову. Он почти ожидал, что Малфой попытается что-нибудь сделать (и поэтому его собственные действия казались ему слегка безрассудными; поворачиваться спиной к Малфою всегда было плохой идеей, а теперь… плохой в квадрате), но ничего не происходило. То есть, вообще ничего.

Неожиданно за спиной раздался прерывистый вздох. Поначалу Гарри даже показалось, что ему померещилось, но потом звук повторился и утратил сходство с выпущенной из крана водой. Малфой тяжело дышал.

Гарри начал поворачиваться, чтобы узнать, в чем, в конце концов, дело, если Малфой дышит как паровоз и в кои-то веки молчит, но неожиданно…

- Стой! – заорал Малфой, хватая Гарри за плечи и удерживая на месте. Гарри непонимающе заморгал, дернулся, но Малфой держал крепко.

- Да что за хрень, Малфой?! – возмутился Гарри, чуть ли не сворачивая себе шею. Малфой за его спиной задрожал, но пальцы его все еще крепко сжимали плечо Гарри, не давая тому вырваться.

- Не оборачивайся, - хрипло пробормотал Малфой. Гарри непонимающе дернулся, но Малфой каким-то неведомым образом продолжал удерживать его. – Пожалуйста, - жалобно (жалобно?) пробормотал он.

- Малфой, что ты?.. – начал Гарри, когда его внезапно толкнули вперед. Чуть ли не потеряв равновесие, он тут же обернулся, чтобы врезать, в конце-то концов, этому придурку, но…

Красные щеки. Бордовые уши. Пошедшая пятнами шея.

Малфой опрометью кинулся к дверям, забыв даже взять с лавки сумку. Гарри проводил его долгим взглядом, подошел к сиротливо лежащей сумке, медленно залился краской.

Что-то во всем этом определенно не увязывалось с теорией о Большом Унижающем Плане.

Тем не менее, День Святого Валентина – все еще полное дерьмо.

***

- Погоди, что он сделал?! – воскликнула Гермиона, уронив неприятно лязгнувшую вилку прямо в блюдо с беконом. – Он правда?..

- Да-да, Гермиона, - прошипел Гарри, дергая ее за рукав. – Только не кричи, - страдальчески попросил он.