Его пальцы коснулись щеки Джилли, и она едва не замурлыкала от удовольствия, как котенок.

— Адам все мне рассказал, — продолжал Мэтт. — Что ты отказалась от проекта «Миллениум эйрвэйз» в мою пользу.

Джилли кашлянула.

— Я полагала, Адам будет держать язык за зубами…

— Может, он так и собирался поступить. Он рассказал мне об этом только тогда, когда я отказался от «Миллениума» и предложил отдать его тебе.

Джилли оторопела.

— Ты отказался от проекта «Миллениума»? Ты спятил!

— Почему ты так удивлена? Ты ведь сама сделала то же самое.

Синие глаза Мэтта внимательно смотрели на Джилли.

— Ну, у меня были на то причины, — ответила она.

— И какие же?

«А то, что я люблю тебя и хочу, чтобы этот приз достался тебе».

— Потому что я совершенно уверена, что ты лучше подходишь для этой работы — ведь у тебя есть необходимый опыт.

Мэтт покачал головой: он явно был в изумлении.

— Твоя щедрость вгоняет меня в краску. А… других причин нет?

Джилли пожала плечами, и в глазах Мэтта словно погасли свечи. Он явно был разочарован.

— Но скажи сам, почему ты отказался от этого проекта и порекомендовал меня?

— Потому что ты настоящий профессионал с чудовищным творческим потенциалом. Потому что я тебя уважаю и восхищаюсь тобой. И ты работаешь на фирме дольше, чем я. И я хотел, чтобы ты получила ту возможность, которую ты так заслуживаешь.

От слов Мэтта по телу Джилли разлилось приятное тепло.

— Я сейчас покраснею, — сказала она смущенно и тут же почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

Мэтт кончиками пальцев прикоснулся к ее порозовевшей щеке и усмехнулся:

— Только ты это сказала — и сразу же у тебя на щеках загорелся румянец. Как в мультфильме, у Белоснежки.

Джилли ощутила, что краснеет еще сильнее.

— Извини…

— За что же извиняться? Это так мило. И донельзя соблазнительно.

Сердце Джилли перевернулось у нее в груди — от этих слов, от блеска в его глазах.

— А… а что теперь будет делать Адам, раз мы оба отказались от этой работы?

— Кажется, он собирается отдать проект Дэвиду Гаррету.

Глаза Джилли распахнулись.

— Гаррету? Но у него же еще молоко на губах не обсохло!

— Ну, Адам полагает, что он наберется опыта. И потом, в отличие от нас с тобой он ухватился за этот шанс руками и ногами.

Они помолчали, потом Мэтт сказал:

— Но есть еще одно дело, которое я хотел обсудить с тобой. Я пришел сюда, чтобы ты знала: я хочу…

Мэтт замолчал и сжал пальцы Джилли, словно волнение мешало ему говорить.

— Короче… как насчет того, чтобы продолжить наши отношения?

Джилли напряглась.

— Ты сам понимаешь, это скажется… Роман между сослуживцами… — неуверенно забормотала она.

— Да, абсолютно согласен, — отрубил Мэтт, не скрывая облегчения. — И потому я считаю, что нашему роману настал конец.

Джилли приоткрыла рот. У нее было такое ощущение, что Мэтт воткнул ей в сердце нож. Его слова звенели у нее в ушах, как погребальные колокола. А он еще и доволен? Джилли с трудом втянула воздух и сипло произнесла:

— Да… пожалуй. А зачем тогда ты приехал?

— Привез тебе подарок.

Мэтт поднял с полу коробку, снял с нее оберточную бумагу и подал ее Джилли. Коробка была размером с обувную.

— Открой, — сказал Мэтт.

Джилли, надеясь, что Мэтт не заметит, что пальцы у нее дрожат, развязала бант. Если он считает, что их роману настал конец, зачем было ехать к ней в такую даль и везти подарок? Господи, а еще говорят, что у женщин нет логики!

Джилли сняла крышку и вынула из коробки целый ворох золотой оберточной бумаги, из-под которой показался керамический снеговик. В руках он держал целый арсенал снежков, на которых были написаны буквы, которые сложились в «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ».

Не веря своим глазам, Джилли достала снеговика и внимательно рассмотрела его, повернув к свету. Господи, там и в самом деле написано «Я люблю тебя». Джилли перевела глаза на Мэтта.

— Я… не понимаю…

Мэтт нервно провел по волосам.

— Черт, а я-то надеялся на другие три слова.

Посмотрев ей в лицо, он пришел к однозначному выводу:

— Я тебя удивил.

— Это слабо сказано. — В сердце Джилли ожила надежда, заслонив собой смущение. — Как же такое может быть: сначала ты говоришь, что не хочешь продолжать наш роман, а потом сразу вот это… Как это понимать?

Мэтт придвинулся к Джилли и взял ее лицо в руки.

— Так и понимать, что я люблю тебя. Всем сердцем люблю. — И он наклонился и поцеловал Джилли так нежно, что сердце у нее задрожало. Когда Мэтт оторвался от ее губ, Джилли показалось, что из комнаты выкачали весь кислород.

— Скажи мне, — серьезно попросил Мэтт, — ты чувствуешь хоть что-нибудь, кроме удивления?

Джилли посмотрела на него, такого красивого, такого искреннего. Он выложил карты на стол, и она последует его примеру.

— Я… я все время думала о тебе. В тебе есть все, что я хотела бы видеть в мужчине, да вдобавок в такой роскошной упаковке. Я самая счастливая женщина на свете, потому что мужчина, которого я люблю, отвечает мне взаимностью.

Мэтт на мгновение прикрыл глаза и тихонько пробормотал что-то вроде «спасибо, Господи». А потом открыл глаза и улыбнулся:

— А откуда тебе знать, что ты самая счастливая женщина на свете?

Вместо ответа Джилли схватила его руку и положила ее себе на грудь, туда, где неистово колотилось ее сердце.

— Так ты любишь меня, милая?

Джилли повернула голову и поцеловала ладонь Мэтта.

— И очень сильно люблю.

— Это очень похоже на прекрасный сон, так что пока я не проснулся…

Мэтт кивнул на коробку:

— Это еще не все подарки.

Словно в радужном тумане, Джилли поставила снеговика на стол и выудила из вороха серебряных снежинок крохотный серебряный ключик.

— Это что, ключ к моему сердцу? — весело спросила она.

Мэтт сунул руку в коробку и достал оттуда небольшую металлическую шкатулку.

— Что это такое? — изумилась Джилли.

— Это? Самый лучший мини-сейф, который можно купить за деньги: огнеустойчивый, его нельзя ни пробить, ни взломать. Идеально подходит, чтобы хранить ценные вещи.

Ну, не самый романтичный подарок на Рождество, скорее практичный, но что за беда? Практичность — великая вещь сама по себе. Джилли улыбнулась:

— Спасибо.

— Не благодари, сначала открой.

Сердце Джилли замерло. Она вложила ключик в замок и, сделав глубокий вдох, повернула его. И подняла крышку.

Дно шкатулки было устлано слоем шоколадных конфет — несомненно, с мармеладной начинкой. И на каждой конфете белым шоколадом было выведено по букве. Буквы складывались в вопрос: «Ты выйдешь за меня?»

Джилли зажмурилась. Да, ей точно пора сменить очки. Потом снова открыла глаза, но надпись никуда не делась. Она подняла глаза на Мэтта: вид у него был до крайности встревоженный. Кашлянув, Джилли произнесла:

— Кажется, парень из кондитерской питает ко мне романтические чувства.

Глаза Мэтта расширились от испуга.

— Какой парень, я сам все делал!

Джилли стало стыдно его дразнить.

— Извини, Мэтт, я пошутила.

— Я сам, сам все сделал! Сам растопил шоколад и все прочее. Два раза сработала пожарная сигнализация!

Видя улыбку Джилли, Мэтт сокрушенно покачал головой.

— До чего же тяжкая работа — делать предложение. Особенно когда ждешь ответа.

Господи, да у него и впрямь встревоженный вид!

— Скажи мне сначала, что ты имел в виду, когда сказал, что нашему роману конец? — настаивала Джилли.

Мэтт легонько сжал ее плечи.

— Мне не нужен роман, Джилли. Я хочу тебя всю, целиком, хочу разделить с тобой жизнь. Чтобы мы были мужем и женой. — Его серьезные глаза были полны любовью. — Так ты выйдешь за меня замуж?

Так Мэтт не хотел управлять ее жизнью — он хотел разделить ее с Джилли.

— И я хочу того же, Мэтт, — прошептала она. — Да, я выйду за тебя замуж.

И Мэтт, довольствуясь этими словами, тут же поцеловал ее — и в этом поцелуе была страсть, нежность и обещание будущего. Когда Мэтт отпустил ее, Джилли тяжело дышала, а голова у нее кружилась. Отдышавшись, она сказала: