— Да. Я управляю собственной компанией, — говорит она немного с гордостью. — Когда-нибудь слышал о TheLWord.com?

Сайт знакомств. О, черт. Внутренне я усмехаюсь при его упоминании. Эти вещи считаются воплощением любви. Знакомство незнакомых людей только потому, что их интересы совпадают, не является для меня нормальной формой общения, но, эй, кому-то это подходит. Безусловно, это не мое дело. Конечно, ЭйДжей полностью не согласился бы, так как TheLWord.com — то место, где он встретил Алексу, женщину-диктатора его мечты.

— Конечно, слышал. Это твоя компания?

— Мне нравится помогать людям влюбляться. Что еще могу сказать? — она выглядит застенчивой или сдержанной, честно говоря, это немного шокирует, учитывая ее недавнюю напористость. — Какая ирония, что в итоге я развелась, да?

Верно. Думаю, это как быть врачом с неизлечимой болезнью.

— Мы живем и учимся. Держу пари, твой развод поможет расти компании таким образом, чтобы помочь другим избежать пути, которым прошла ты.

Возможно, это и не так. На самом деле, я надеюсь, что это не так, мы в любом случае приходим к логическому завершению любых отношений — без разницы, каким будем этот конец. Это не лишено смысла, если кто-то захотел остаться один прямо сейчас. Я имею в виду, я просто позволил Олив уйти из поля моего зрения первый раз в жизни за последние пять лет, и вот я здесь с женщиной, которую встретил час назад. Я обычно не веду себя так. На самом деле, я избегал людей и мыслей о приобретении новых друзей именно по этой причине. Шарлотта смотрит на часы и ее глаза округляются.

— О, ничего себе, целый час прошел так быстро, — она смотрит на меня. — Ты ведь будешь в порядке до трех?

Я такой жалкий? Да. Да, я такой.

— Все будет хорошо. Я должен быть на работе в течение часа, и Олив была достаточно любезна, чтобы оставить мне тарелку с кашей на завтрак, который я должен обязательно съесть.

Воздух снова начинает просачиваться в мои легкие, когда я чувствую, что эта встреча подходит к концу.

— Что ж, мне было интересно поговорить о переполненной чаше талисманов, но я предполагала, что ты либо голодаешь, либо ищешь горшок с золотом, — с хитрой усмешкой она вспыхивает, быстро подмигнув мне, и уходит. — Ну, Хантер, было очень приятно, наконец, встретиться с моим новым соседом. Если тебе нужен кто-то, чтобы поговорить, мой дверной звонок находится всего в тридцати метрах от тебя.

— И тебе того же. Родители-одиночки держатся рядом, не так ли?

Я только что это сказал? Это был я. Она смотрит на меня тем же взглядом, которым бы я тоже смотрел, если бы мне кто-то сказал нечто подобное.

— Верно. Мы пройдем через это, — тихо говорит она. — Спасибо за кофе.

Мы. Нет такого понятия, как «мы». Только Олив и я. Я встаю и провожаю Шарлотту к входной двери, открыв ее и отойдя в сторону, когда она проходит мимо.

— Я рада, что мы встретились, — говорит она.

Я не отвечаю. Ничего хорошего не выйдет из моего рта, чтобы я ни сделал. Это никогда не было моим намерением — закрыться от всего мира после ухода Элли из жизни, но я воспринимаю это как неофициальное обязательство. Если Элли не смогла двигаться дальше, то почему я должен? Я знаю, что это иррационально, как и большинство обычных решений, которые я принимаю, но это имеет смысл в моей голове. Я надеюсь.

Я смотрю, как Шарлотта идет по моей дорожке и пересекает улицу, но теперь я закрываю глаза, чтобы не пялиться на ее зад, потому что... почему я хочу пялиться на ее задницу? «Потому что у нее классная задница, вот, вероятно, поэтому». Я реально стараюсь держать глаза закрытыми, но явно не обладаю такой силой воли, как думал раньше. Никто бы не смог устоять на моем месте. Поэтому я отказываюсь от этой идеи и даю себе несколько последних минут посмотреть на нее, прежде чем она исчезает внутри своего дома. Я мудак-мудаком, чей день сегодня стал немного лучше, несмотря на все мои усилия избежать того, что могло бы быть талисманом в моей жизни — той, у кого нет кофемолки.

Пять минут. Пять. Еще пять долгих минут и потом я выйду. Этот день длится вечность. Я смотрю вниз на гвозди, которые, как предполагается, забиваю, но я не в состоянии сосредоточиться, так как постоянно оборачиваюсь на часы. Четыре минуты и тридцать секунд. Что делать, если водитель автобуса по какой-то причине приедет туда раньше? Олив не знает, что делать. Она будет стоять там в одиночестве и плакать, думая, что я забыл о ней после того, как ее так долго не было. О, Боже. Я не могу больше. Мне нужно идти.

— Чувак, что ты делаешь? Еще только два! — кричит ЭйДжей из соседней комнаты.

— Автобус может приехать раньше.

— На час? Разве школа не заканчивается в три? Потому что, если это так, то я уверен, что практически невозможно, чтобы автобус добрался до автобусной остановки до того, как Олив выйдет из школы. В этом есть смысл, не так ли? Точняк.

— Там может быть пробка, — я стараюсь рассуждать, хотя рассуждения с ЭйДжеем — это все равно, что рассуждения с упрямым пятилетним ребенком. Олив и ЭйДжей идут голова в голову довольно часто, и никогда нет победителя. Никогда.

— Мы в двух кварталах, так что... — добавляет ЭйДжей. Потом, взглянув на меня, останавливается на полуслове. Я мечусь по недоделанной гостиной, сжимая пальцами волосы и пытаясь понять смысл моих нелепых переживаний. Но нет никакого объяснения моему иррациональному поведению. Я просто не могу находиться так далеко от Олив. — Извини, Хант. Ты прав, — говорит ЭйДжей, опуская свою дрель и отключая ее от питания. — Давай, пойдем и заберем нашего маленького сорванца?

— Серьезно? — я бью его кулаком в плечо. — Я же просил тебя перестать так называть ее, к тому же она уже выросла. Вдруг она расскажет про это кому-нибудь в школе.

Он фыркает и растирает руку в том месте, куда я ударил.

— Ну, я же сказал это тебе, а не ей.

— Просто заканчивай с этим, хорошо? — огрызаюсь я, в ответ на что он закатывает глаза. Если мне когда-нибудь придется описать его кому-то, я мог бы сразу сказать, что это маленький ребенок, которого всегда вызывали на ковер к директору школы за очередной глупый поступок, например, за снятие брюк с учителя или плевание бумагой кому-нибудь в волосы. Прошло уже столько лет, а ЭйДжей так и не изменился. Его мозг не развивался вместе с двадцативосьмилетним телом.

— Почему ты так поздно пришел сегодня утром? — спрашивает ЭйДжей. — Трахался со старой леди, которая принесла тебе пирог на прошлой неделе? О, она снова приготовила для тебя пирог и на этой неделе?

Он заходится в приступе смеха, и когда немного успокаиваться, я говорю:

— На самом деле, ко мне зашла соседка. Она зашла за кофе.

ЭйДжей останавливается передо мной, не давая пройти.

— В твоем доме была какая-то красотка?

Я толкаю его в сторону и продолжаю идти вперед.

— Моя соседка. Не красотка, — хотя именно так я мысленно называл ее всего несколько часов назад.

— Она замужем?

Почему это всегда первый вопрос, который он задает, когда я упоминаю женский пол? Почему это его всегда так интересует?

— Нет, не замужем.

— И она хотела выпить кофе?

— Да, просто кофе. Она не зажимала меня у стены и не домогалась, — такие мысли, конечно, посещали меня, но я избегал этого все время, хотя… но ЭйДжей не должен знать об этом.

— Но, держу пари, ты думаешь, что это было бы чертовски милым, да? Как она выглядит? Сексуальная? Большие сиськи? Хорошая задница? Мне нужны подробности, братан.

Боже, заткнись. Я закрываю глаза и делаю с большим трудом вдох, игнорируя при этом все его вопросы.

— Ты бы по-любому ответил, что нет, ни одним из этих критериев она не обладает, — продолжает он, несмотря на отсутствие ответа с моей стороны. Я могу видеть периферийным зрением, как он пытается сдержать свою дерьмовую усмешку, и теперь я точно уверен, что рассказывать ему про кофе с Шарлоттой было большой ошибкой. Хотя не меньшей ошибкой было и то, что я взял его с собой встретить Олив на автобусной остановке, где, безусловно, будет и Шарлотта.