- Как он? – Ярни… Ярни?!

- У него внутреннее кровотечение. Мы ничем не можем ему помочь. Сожалею.

Если бы ему не было так больно, Олис бы рассмеялся. Это он тоже знал. И даже где-то радовался: его мучения скоро закончатся. Дверь палаты стукнула, и пальцы накрыла теплая ладонь.

- Малыш…

- Спасибо, - Олис открыл глаза и слабо улыбнулся, с трудом усаживаясь на постели.

- За что? – глаза Ярни были темны от вины и боли за него.

- За то, что не лжете мне, говоря, что все будет в порядке.

Ярни горько улыбнулся, кусая губы.

- Я тебя не сберег.

Олис потянулся вперед и переплел их пальцы. Сердце сжалось, и к горлу подкатил комок.

- Прости, - Ярни стиснул его руку, и Олис с нежностью улыбнулся.

- Вам не за что просить прощения. Вы изменили мою жизнь. Подарили надежду и спасли. Нет, не говорите ничего, я так долго мечтал рассказать вам об этом. О том, кем вы стали для меня. Я люблю вас, но, видимо, не судьба. Только прошу вас, - взгляд Олиса на мгновение ушел. – Не ждите, пока все закончится, я не хочу, чтобы вы это видели. Возвращайтесь к тому, кого любите.

Ярни вскинулся, не справившись с удивлением:

- Откуда ты….

- Простите, но я все слышал. Ваш разговор сегодня с тем мужчиной, Мартином.

Ярни мгновенно потемнел:

- Так ты из-за этого отправился бродить по городу?

Олис прикусил губу:

- Да. И нет. Это было мое решение, за которое вы не несете ответственность. К тому же, - он поморщился от резкого приступа боли. – Я хочу, чтобы вы были счастливы. Вы сделали счастливым меня, теперь ваша очередь.

Ярни прикусил губу до крови и стоном спрятал лицо в прохладных ладонях Олиса.

- Прости… Прости меня. Я не должен был появляться в твоей жизни…

Олис осторожно рассмеялся:

- Если бы вы не появились в моей жизни, меня бы сейчас уже не было на свете – в тот вечер я действительно не хотел жить. Но я хочу, имею право знать, зачем вы выкупили меня.

Ярни мгновенно заледенел. Долго молчал, а потом, не поднимая взгляда, начал говорить.

- Я был таким же, как ты когда-то. Мальчиком из борделя. Только продал меня туда не отец, а любимый, - голос Ярни был похож на шорох песчинок. Пустой. Невыразительный. – Мне было семнадцать, он был гораздо старше. Меня предупреждали, но я был влюблен и ничего не хотел слышать. Мне казалось, что я попал в сказку, а потом, в один прекрасный день оказался в чужой стране, в доме, который никогда не видел, и среди людей, которых не понимал. Наивный мальчишка, я еще верил, что это недоразумение, что меня найдут, отпустят. Ты знаешь, как ломают непокорных, и как лишают невинности и наивности. А я был похож на дикого зверька, чем больше меня били, тем сильнее я огрызался. Только одного не рассчитал – астму.

Ярни замолчал, и Олис похолодел, вспоминая.

- Нет, не надо, не продолжайте!

Ярни хмыкнул:

- У вас тоже такой был, да?

Олис кивнул, кусая губы.

- Он умер при приступе. Клиент… платил очень большие деньги, чтобы кто-то вмешался.

- Тогда ты понимаешь, - Ярни сгорбился, снова пряча лицо. – А я понял, что хочу жить. Выжить, уйти и отомстить. Я жил только этой мечтой, пока однажды к нам не пришел мужчина. Он не пытался никого купить, просто сидел и смотрел на всех. А я… А у меня вдруг сердце в горле заколотилось. В тот вечер он так и ушел, никого не выбрав, а на следующий день я сделал все, чтобы оказаться с ним наедине. Он приходил почти каждый день, покупал меня на всю ночь, а я влюблял его в себя. И в один прекрасный день он меня выкупил и забрал с собой. Целых два года я не думал ни о чем, пытаясь привязать его к себе еще сильнее. Вот только не думал, что сам привяжусь к нему не меньше. Я уже не мог без него, скучал, когда он уезжал, искренне переживал, если у него начинались проблемы и бешено ревновал к нему любого, кто хотя бы посмотрит на него. А когда понял, что люблю – испугался. Я ненавидел любовь и попытался заменить ее ненавистью. Пусть его возненавидеть я не мог, но того, кто меня продал, я мечтал просто и без затей убить. Я начал искать его, искал долго, а когда нашел – собственными руками отправил на больничную койку до конца жизни. Я думал, что мне станет легче, что смогу вернуться к нормальной жизни. Наивный. Семья меня давно похоронила, и все, что у меня осталось – это мой любимый. Который напоминал мне то, о чем я хотел забыть. Он ни разу ни в чем меня не упрекнул, но я смотрел на него и видел себя мальчиком из борделя и однажды не выдержал. Собрал вещи и ушел. Навсегда.

- Нет, - очень тихо произнес Олис, выдыхая. Выныривая из его рассказа, как из глубины. – Вы ведь вернетесь к нему? Обещайте мне, что вернетесь. Вы его любите, вы его так любите, что мне больно.

Ярни вскинул на него потрясенный, какой-то больной взгляд, и Олис накрыл его рот ладошкой.

- Вы очень сильный человек, - его голос странно ломался. – Но позвольте кому-то позаботиться о вас. А теперь… Я прошу вас уйти. Я не хочу, чтобы вы видели, как… - Олис осекся, но через секунду продолжил: – Пожалуйста. Уходите.

- Олис…

- Пожалуйста.

Мольба в голосе Олиса звучала погребальным звоном, и Ярни просто не смог ей противиться. Он встал и, не отпуская его взгляда, наклонился. Обжег дыханием лицо и прижался к его губам последним, горько-сладким поцелуем. Словно извиняясь за то, что не смог дать той любви, который Олис заслуживал. За то, что не уберег. И теперь уже Олис отстранил его от себя.

- Хватит, пожалуйста. Не заставляйте меня жалеть о том, что оставляю, - слезы, зазвеневшие в его голосе, заставили Ярни отшатнуться.

- Прости.

- Прощайте.

Ярни улыбнулся, зло стирая с щеки прозрачную соленую каплю.

- Прощай, малыш. И называй меня на «ты».

Олис радостно, почти счастливо улыбнулся.

- Спасибо…

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Собственно, изначально этого эпилога не было. И фик должен был закончиться тем, чем и должен был. Но ХЭ требовала душа и парочка читателей. Так что законченные ангстеры могут пролистывать

Олис закрыл глаза и отвернулся к окну, уже не обращая никакого внимания на резкую боль внутри. За эти дни он уже почти привык к ней. К тому, что каждое движение заставляет его почти кричать и просто желать скорейшей смерти. И сдерживать свое желание попросить у врачей освобождения. Почему он не умирает? Почему так сильно цепляется за эту жизнь, в которой теперь у него уже действительно ничего не осталось? Последние слова Ярни, его спокойный и жуткий рассказ о себе… Такого Олис даже не мог себе представить. И теперь, как никогда, были понятны и слова Ярни, и его поступки. Олис сжал кулаки, слишком хорошо представив себе, через что пришлось ему пройти. Но он не сломался. Может, в этом все и дело? Теперь Олис просто не может позволить себе сдаться. И цепляется за эту жизнь, как сумасшедший, не смотря на то, что по всем законам он давно уже должен быть мертв. Несмотря на то, что теперь ему уже не зачем жить: он сам отпустил того единственного, кто стал всей его жизнью.

Дверь палаты бесшумно отворилась, и на пороге появился врач. Он был бледен, только глаза странно горели. Почти, как у сумасшедшего.

- Привет, Олис, - он осторожно присел на край постели и взял его за руку, считая пульс.

- Здравствуйте, - тихо прошептал Олис, стараясь не шевелиться.

Врач чему-то удовлетворенно улыбнулся и, отпустив его запястье, взглянул на него.

- У меня к тебе есть разговор. Прости, но церемониться и беречь твои нервы я не буду, а буду говорить прямо, называя вещи своими именами, - он помолчал, наблюдая за реакцией Олиса, но тот просто смотрел на него, ожидая продолжения. И доктор, набрав воздуха, начал разговор. – Для тебе не секрет, что ты обречен. Твоя смерть – лишь вопрос времени. Однако ты должен был быть мертв несколько дней назад, но ты живешь. И не просто живешь, ты пытаешься выжить. И я могу тебе в этом помочь. По крайней мере, попытаться.