…Это походило на фокус. Обыкновенный зеленый огурец поместили в светонепроницаемый футляр, закрыли, щелкнули парой тумблеров — и в лаборатории зазвучала странная мелодия.

— Это так поет огурец, — пояснил старший научный сотрудник Института прикладной математики Николай Наумов. — Слышите, голос его оптимистичен и весел. Стало быть, огурец свеж…

Суть «фокуса» оказалась вполне реалистичной. Оказывается, о том, что самый обыкновенный огурец, яблоко, любой цветок или даже шкаф могут звучать, исследователям известно как минимум полвека.

Вспомним эпизод из давнего рассказа Виктора Драгунского.

«Да он живой, он светится!» — воскликнул некогда потрясенный Дениска, герой рассказа, впервые увидев светлячка.

Но думается, и писателю, и его герою было невдомек, что светиться могут не только светлячки, гнилушки, некоторые породы рыб, но и вообще любое живое существо. Вот только свечение это не так-то просто заметить…

Как ни странно, но впервые его зафиксировали отнюдь не биологи, а… астрономы.

Заполучив в начале 1950-х годов свое распоряжение спектрометр и фотоумножитель, они из любопытства направляли окуляры приборов не только на свет далеких звезд, но часто и на земные объекты. И однажды перед объективом, привыкшим ловить по ночам мерцание далеких звезд, оказался растущий корешок гороха.

Перо регистратора дрогнуло — корешок светился!

Более слабого излучения трудно было найти в природе — подсчитали: грамм корешков светит в десятки, тысячи раз слабее известного всем Иванова светлячка. Невидимые глазу лучи так и назвали — сверхслабым свечением.

Такой свет испускают клетки любого органа, и, самое главное, для этого не требуется никакого фермента, обязательного для биолюминесценции. Более того, характер свечения во многом зависит от состояния живой клетки.

Попросту говоря, чем хуже ее самочувствие, тем свечение слабее.

Ну, свет — это электромагнитное излучение. И чтобы считать фотоны, излучаемые клеткой, оказалось удобным перевести свечение в акустические сигналы. Так в группе Наумова впервые и услышали «голоса» живых клеток.

И перед исследователями открылись удивительные картины. Удалось, например, установить, что яблоко пищит очень жалобно, монотонно. Стали думать, отчего это оно, бедное, жалуется. То ли на то, что его скоро съедят, то ли, наоборот, на то, что осталось невостребовано?..

Расшифровать полностью эти жалобы пока не удается — исследования «голосов», по существу, только начались.

Но уже сейчас ясно — «озвучить» можно практически любой плод. Достаточно поместить его в камеру, датчики которой улавливают излучаемые фотоны — элементарные частицы электромагнитного поля. Все показания записываются очень чувствительным прибором. Каждой волне соответствует определенный звук, нота. Так и рождается музыка. Невидимое становится слышимым. А «мелодии света» дают возможность контролировать состояние того или иного живого существа, диагностировать нарушения в самом зародыше.

Озвучить можно даже молекулы ДНК. Так что с нашими генами тоже можно общаться. А это значит, что исследователи получили возможность еще с одной стороны подступиться к разгадке одной из самых великих тайн природы. А там, глядишь, научатся и исправлять недостатки еще в процессе «проектирования» будущего организма.

3. СЕМЕНОВА

В оптике ситуация иная. Главный элемент оптики — линза появилась две тысячи лет назад (первая из них называлась «Глаз Нерона».

Это был отшлифованный кусок горного хрусталя, сквозь который грозный император разглядывал собеседника), и лишь в последние десятилетия появились элементы с неоднородным распределением показателя преломления. С их помощью оказалось возможным делать такие приборы, какие иным способом сделать просто нельзя.

Начнем с медицины.

Несмотря на наличие рентгена и прочих физических способов, врач предпочитает заглянуть внутрь организма собственным глазом. Для этой цели давно уже создаются эндоскопы.

Первоначально они представляли собой металлическую трубку с системой линз и давали очень четкое изображение, но имели серьезный недостаток — большой диаметр. Это делало их во многих случаях неприменимыми. Затем появились гибкие, значительно более тонкие волокнистые эндоскопы, состоящие из регулярно уложенных гибких светопроводящих волокон. Чем больше волокон, тем выше четкость изображения, наблюдаемого врачом. Это удобнее врачу, но эндоскоп становится толще и травмирует больного.

Противоречие удалось разрешить при помощи градиентной оптики. Десятки линз или сотни оптических волокон могут заменить всего два стержня с радиальным распределением показателя преломления (рис. 1).

Первый стержень выполняет функции объектива. Он строит изображение объекта на своем торце. Но поскольку оно получается перевернутым, нужен второй, оборачивающий изображение.

На рисунке 2 изображен градиентный эндоскоп отечественного производства марки Ци-ВС-01 диаметром всего 1,9 мм и длиною до 160 мм.

Рис. 2

Отметим, что эндоскоп жесткий, но для большинства случаев его применения это не помеха. На первый план выходят достоинства: высокое качество изображения и очень малый диаметр.

Завершая медицинскую тему, скажем несколько слов об очках. На смену тяжелым очкам с толстыми стеклами, ограничивающим поле зрение, да и не слишком красивым, пришли контактные линзы. Они незаметны и обеспечивают хорошее поле зрения. Но такие линзы должны быть легкими, иначе их нельзя долго держать на глазах. Градиентная оптика выручает и здесь. Если обычная контактная линза +10 диоптрий весит 27 мг, то выточенная из материала с перепадом показателя преломления 0,05 весит 18,5 мг и в два раза тоньше, да еще дает более высокое качество изображения.

Теперь о технике. Без ксероксов и другой копировально-множительной техники наша жизнь уже немыслима. Во многих таких аппаратах узкая полоска оригинала проецируется на светочувствительный барабан. На первых множительных аппаратах задача решалась при помощи обычной оптики, и в результате получался аппарат размером с письменный стол.

А вот как компактно и просто делает это оптика градиентная (рис. 3).

Рис. 3

Если на переднем торце градиентного стержня с радиальным распределением показателя преломления, имеющего длину, равную периоду траектории луча в нем, находится предмет, то его изображение находится на заднем торце. Это изображение прямое и в натуральную величину. Для передачи изображения стержни надо выстроить в одну-две линии. Но есть тонкости. Стержни не могут касаться оригинала и тем более нестойкого к царапинам и износу светочувствительного барабана, который зачастую бывает покрыт слоем полированного селена.

Поэтому стержни делают несколько короче периода траектории луча. Поле зрения стержня при этом расширяется, а увеличение остается прежним, равным единице. Вышедшие из стержня лучи снова сходятся в плоскости изображения (рис. 4).

Рис. 4