- В таком случае, не смею больше вас задерживать, аран. Доброй ночи, – еще раз поклонившись, дварф вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Предстояло еще многое сделать. Спуститься в хранилище, еще раз прогнать через тесты все системы и отправить зонды-разведчики через океан. А времени так мало! Ну что ж... с кризисом ему справляться не впервой.

- Вы свободны, – Алькариэн кивком головы отпустил охрану, которую поставил у дверей комнат, временно отданных Тиэлю, и, немного поколебавшись, провернул ручку.

- Риэн… – Тиэль, сидящий на краю кровати, вскинул голову, глядя на него усталым взглядом. – Ты не очень торопился с разговором.

- У меня были дела поважнее, уж прости, – тому даже удалось изобразить вежливую улыбку.

- Важнее, чем бывшая пара? Ну конечно…

- А мы были парой? – Алькариэн прошелся по комнате и остановился у окна. Отсюда открывался совсем другой вид, и не город расстилался под ногами, а Пустошь.

- Я любил тебя, – Тиэль пожал плечами.

- Видимо, недостаточно. Знаешь… все это время я пытался понять, почему, что я сделал не так, а теперь мне все равно.

- Нашел мне замену, да? Юный, наивный, чистый полукровка. Мой сын, – в голосе Тиэля зазвенела просыпающаяся злость. – Он такой же, как я был когда-то? Лучше? Чище?

- Я не собираюсь говорить о нем с тобой, – отрезал Риэн. – Ты оставил его так же, как и меня.

- Я спас его! – Тиэль взмыл с кровати.

- Ты думал только о себе!!! Ты… жалкий трус. Такой же, как те, кто сбежали, испугавшись трудностей!

- Ложь! Я стоял с тобой плечом к плечу, когда мы начали отстраивать город! Поддерживал и защищал тебя! И я ненавижу ушедших так же сильно, как и ты!

- Тогда почему?! Что случилось вдруг с тобой?! Где эльфийские кончики твоих ушей? Ты отказался от своих корней, от народа, от меня!

- Я больше не хотел иметь ничего общего с теми, кто нас предал, – из Тиэля словно выпустили весь воздух. – Помнишь, что они говорили? Что мы недостойны. Что мы грязные и души наши темны. Я не мог так больше, понимаешь? Не мог!!! Я не хотел быть больше эльфом. Я помнил все, каждую травинку у дома, каждое утро. Все, что потерял. Я хотел забыть, я так хотел забыть… – Он замолчал, и тишина в комнате тонко зазвенела. Алькариэн стиснул пальцы в кулаки и, подойдя к столу, оставил на нем крохотный осколок – награду Дьюрина.

- Что ж… вот твое избавление, лорд Тиэль. Если ты все еще его хочешь. Но я должен передать тебе предложение узбада дварфов. Ты можешь к ним вернуться, Дьюрин обещал, что комнаты, что тебе отвели, будут ждать тебя. И дело, думаю, он тебе тоже найдет. Отныне ты свободен, но не смей приближаться к Башням.

- Риэн! – Тиэль, как зачарованный, смотревший на осколок орихалкона, вскинулся, стоило только арану направиться к двери. – Не обижай его. Он не виноват в моих поступках. А я свое получил сполна, пусть и не от тебя. И… мы были парой, Риэн. Я любил тебя. Я и сейчас тебя люблю.

- Хватит, – Алькариэн устало повел плечами и открыл дверь, переступая порог. – Прощай, Эль, да хранят тебя Солнце и Луна.

Полное горечи «прощай» он уже не услышал.

…Он в тысячный раз просматривал базу, когда вырубился свет. И когда отключилась система кондиционирования воздуха. Нет, в панику он не впал, просто в какой-то момент подумал: а не началась ли атака темных? Но спустя всего полчаса свет включился, воздух снова стал чистым и прохладным, а истерика у слуг как по волшебству прекратилась.

Когда спустя несколько часов в кабинет к арану вошли Риэн и Дьюрин – он не стал слишком уж наглеть и ломиться, чтоб послушать разговор двух глав народов. Если от него что-то потребуется – ему сообщат. И если ему нужно будет знать о предмете разговора, Риэн об этом скажет. Во всяком случае, Адайну в это верилось.

Дварф ушел очень тихо. Кивнул благожелательно и неслышно направился к лифту. Забавно, такими же тенями скользнули за ним двое дварфов, до сих пор подпиравших стены. Один – огненно-рыжий. Другой – с выбритой половиной головы и волосами цвета индиго. Оригинальный тип. Личная охрана узбада?

Выждав приличия ради, спустя всего-то четверть часа он рискнул сунуться в кабинет, но никого не застал. Алькариэн уже ушел. На столе сиротливо ютился чайничек и пара чашек, которые Адайн поспешил отдать прислуге. Невыносимо хотелось спать. Глаза болели от тысяч пересмотренных за день изображений, но он стоически терпел. Пока мылся в душе. Пока переодевался. Пока шел к уютному креслу в спальне.

Он устал, но понимал, что это все только начало. И одно небо знает, чем все завершится.

Алькариэн появился спустя почти час. Закрытый, уставший, слишком бледный даже для эльфа. Кивнул, слабо улыбнувшись и, оставив запыленную одежду бесформенной кучей на кресле, скрылся за дверью в ванной.

Вода шумела долго, но как-то слишком равномерно. И так и рисовалась перед глазами картина неподвижного стоящего под душем эльфа. Опершегося рукой о стену и опустившего голову так, что пряди длинных волос, намокнув, стали похожи на ручейки.

Адайн не выдержал через четверть часа и, раздевшись, сунулся в душ. Встал позади эльфа и принялся аккуратно разминать, кажется, окаменевшие плечи и спину.

- Что-то случилось?

- Если не считать почти случившейся катастрофы – ничего, – хмыкнул тот, буквально заставляя себя распрямиться. – В этот раз мы удержались на краю, но они слишком близко. А я ничего не могу сделать.

- Никто не всесилен. И никто не способен в одиночку предотвращать катастрофы, – медленно проговорил Адайн. Собрав волосы эльфа в горсть, он осторожно переложил их ему на плечо и всерьез занялся спиной любовника. Чудовищное напряжение, сковавшее его тело, все не сходило. И с этим было необходимо что-то делать.

- Я не смог помочь даже Тиэлю, твоему отцу. Не понял, не увидел, не спросил, что с ним происходит. Я… отпустил его, – напряжение начало понемногу уходить из тела, словно сказанных слов хватило для… всего. – Я больше не могу ненавидеть его. Но и видеть – тоже.

- Помочь можно тому, кто помогает себе сам. Если он не понимает самого себя, о чем можно говорить? – произнес Адайн после непродолжительного молчания. Привычно взбив на губке мыло в густую пену, он принялся растирать Риэна так, что бледная кожа слегка покраснела.

- У нас скоро войдут в привычку серьезные разговоры в душе, – Алькариэн покорно выгнулся, давая возможность себе помочь. – Он понимает, Адайн. Я и его понимаю тоже. К сожалению – слишком хорошо, чтобы ненавидеть дальше. Я запретил ему подходить к Башням, но он будет искать с тобой встречи. Ты его сын, что бы ни произошло.

- Ну, я читал, что проточная вода уносит тоску и боль. Проточная вода – прекрасная защита. Так что будем считать, что я помогаю тебе снять с себя все злое, что пришло к тебе за день, – улыбнулся Адайн. – Повернись.

- Не хочешь об этом говорить? – Алькариэн также покорно развернулся, подставляя лицо воде. – Это твой отец, а, значит, твое право.

- Просто еще не решил, как к нему относиться, – честно признался полукровка, разминая и растирая грудь эльфа. – Я понимаю, что он тот, кто дал мне жизнь. Но он не вправе пытаться влиять на нее. Я не его собственность. И не твоя, конечно. Но я способен и сам сделать выбор.

- Мне нравится твоя оговорка, – Алькариэн вскинул бровь и вдруг подался вперед, вжимая его в стену своим телом. Прихватил зубами губу и потянул, раскрытыми ладонями поглаживая бока и бедра. – Ты не моя собственность, но ты все равно мой. Здесь, – коснулся поцелуем лба, – и здесь, – наклонился, лизнув торчащий сосок.

- Твой, – согласно выдохнул Адайн, обнимая его за шею. – Только разницу между собственной волей и навязанным решением я тоже понимаю. Я... сделал выбор. Сейчас и здесь я с тобой по собственному решению и желанию.

- Я знаю, Адайн, – Алькариэн улыбнулся и втянул его в долгий, упоительный поцелуй. Такой, что вылетели из головы все мысли, а тело омыло жаром.

- Кажется, это лучший подход к решению проблем. И отличный разговор, ты не находишь? – туман в глазах, и кроме присутствия эльфа больше ничто не волнует и не интересует.