Литмир - Электронная Библиотека

Дик вскочил.

– Где лежал мешок?

– Я так устала, – сказала Марьяна. – Я думала, что положила под палатку, а он остался снаружи.

– Где эта скотина? – произнес Дик тихо.

– Ты с ума сошел? – закричала Марьяна. – Может, это не коза?

– А кто? Томас? Я? Мы что теперь жрать будем?

– У нас есть еще мясо.

– Покажи. Может, и его нет?

– Зачем коза будет есть мясо?

Дик был прав. От мяса осталось десятка два ломтиков.

– Я не шучу. – Дик подобрал со снега арбалет.

Коза будто сообразила, что ей грозит, резко отскочила за скалу.

– Ты не уйдешь, – бросил Дик.

– Погоди, – остановил его Олег. – Погоди, если нужно, успеешь. Всегда успеешь. Ведь Марьяна хочет разводить их, понимаешь, как это важно для поселка? Значит, у нас всегда будет мясо.

– Для поселка важно, чтобы мы не подохли, – сказал Дик. – Без нас коза в поселок не придет. Ей тоже жрать нечего. Она убежит.

– Нет, Дик, пожалуйста, – попросила Марьяна. – Ведь у козы будут маленькие, понимаешь?

– Тогда пошли назад, – решил Дик. – Кончился наш поход.

– Подожди, – вмешался Томас. – Пока еще решаю я. Если ты хочешь, я разрешаю тебе вернуться назад. Ты доберешься, я не сомневаюсь. Я пойду дальше. И те, кто захочет.

– Я пойду дальше, – отозвался Олег. – Мы не можем ждать еще три года, до следующего лета.

– Я тоже пойду дальше, – сказала Марьяна. – И Дик пойдет. Он не злой, не думайте. Он хочет, чтобы всем лучше.

– Не надо объяснять, – отрезал Дик. – Я все равно ее убью.

– На сегодня пища есть, – напомнила Марьяна.

– Было бы неплохо вернуться вместе с козой. Мы можем даже ее навьючить, – добавил Томас.

Он отхлебнул еще коньяка и поболтал флягой. По звуку было ясно, что огненной воды осталось совсем мало.

– Еще один день, – сказал Дик, – и возвращаться уже будет поздно. А тебя, Томас, это касается больше, чем остальных.

Марьяна засуетилась возле костра, спеша вскипятить воду. У нее еще остались сладкие корешки, горсти две.

Глава третья

Через два часа ходьбы Олег подумал, что прав все-таки был Дик. Они шли без тропинки, по снежной целине, путь вел вверх, к тому же приходилось обходить скалы, пробираться по расщелинам, пересекать ледники, воздух был резким, острым, и дыхание сбивалось. Олег привык к тому, что никогда не наешься досыта, но все-таки голодать не приходилось – в поселке всегда были какие-то запасы. А тут голод, бродивший по соседству, сразу обрушился на Олега, как только стало ясно, что впереди дни без еды. Олег поймал себя на том, что смотрит на козу с вожделением, надеется, что она упадет в расщелину, разобьется, и тогда не надо будет отказываться от своих слов – ну, найдем другую, твердил он беззвучно, найдем другую.

И, как бы подслушав его мысли, Томас сказал:

– Наше счастье, что мясо идет само. Нам бы его не дотащить.

– Стойте.

Это был голос Дика. Дик подошел к козе, неся в руке крепкую, сплетенную из водорослей веревку, накинул ее козе на шею. Коза покорно и тупо ждала, пока ее привяжут. Потом Дик протянул свободный конец веревки Марьяне.

– Веди. Я не хочу рисковать.

Днем они сделали привал. Долгий, потому что все выбились из сил, а Томас шел и покачивался так, что его хотелось поддерживать. Лицо его побагровело, глаза были полузакрыты, но он упрямо шел и шел вперед, к своему перевалу.

Часа через два после привала Томас забеспокоился.

– Погодите. Как бы не сбиться. Здесь должен быть лагерь. Я помню эту скалу.

Томас сел на камень, развернул трясущимися руками карту и стал водить по ней пальцем. Дику это ничего не говорило, он пошел вперед, надеясь подстрелить добычу.

Карта была нарисована чернилами еще в то время, когда были чернила – густая паста, которой заполнялись ручки. Ручки Олег видел. Только они не писали.

– Мы здесь, – определил Томас. – Уже больше половины дороги. Я и не рассчитывал, что можно так быстро идти.

– Погода хорошая, – произнес Олег.

– Судя по всему, мы здесь ночевали. Должны быть следы, а их нету.

– Сколько лет прошло…

– Вот так. – бормотал Томас, – группа скал… три скалы, нет, четыре. Ах да, чуть не забыл. – Он обернулся к Олегу: – Возьми это. Без этого в корабль ни ногой. Помнишь?

– Это счетчик радиации, да?

– Счетчик радиации, ты же знаешь, почему мы не могли оставаться, там была такая радиация. А мороз – это в придачу.

– Может, поспите? – спросил Олег. – А потом пойдем…

– Нет, оставаться нельзя. Это смерть. Я за вас отвечаю… Где же лагерь, надо глубже выкопать… Мы их похоронили, но сил не было глубоко копать, понимаешь, обязательно надо глубже…

Олег подхватил Томаса, который начал валиться с камня.

Вернулся Дик, глядел, как Олег кутает Томаса в одеяла, а Марьяшка хлопочет, раздувая костер, чтобы согреть микстуру. Дик молчал, но казалось, что он повторяет: «Я же предупреждал».

Олег сам отвинтил крышку фляги, понюхал коньяк – запах был острым, скорее приятным, но пить не хотелось, это было не для питья. Поднес осторожно к спекшимся губам Томаса, который шептал что-то неразборчиво, тот глотнул и сказал почему-то «скооль».

Дальше пойти смогли только в сумерки. Томас пришел в себя, его мешок нес Олег, арбалет взял Дик. Из-за этой остановки шли, вернее, карабкались по откосу, усыпанному громадными неустойчивыми камнями, часа два, не больше, потом стало плохо видно, и пришлось искать ночлег.

Похолодало, небо здесь было совсем другого цвета – не только серым, как в лесу, а приобрело к вечеру краски тревожные – красноватые, и это пугало, потому что в небе не было надежности.

Очень хотелось есть. Олег готов был жевать камни. И еще наглая коза, как только сняли и сложили на снег мешки, подбежала к ним, попыталась разбросать их, будто люди только и занимались, что прятали от нее еду.

– Иди отсюда! – прикрикнул на нее Олег. Кинул в нее камнем.

Коза отскочила с блеянием.

– Не надо, – сказала Марьяшка. На ней лица не было, даже почернела за день, стала меньше, тоньше. – Она же не понимает. Она думает, что ей дадут есть. Ей больше надо, чем людям.

В тот вечер Дик ударил Марьяну.

Они жевали последние кусочки мяса, сухие ломтики. Запивали их кипятком, это был обман, а не еда, потому что человеку надо съесть хотя бы горсть ломтиков, чтобы почувствовать сытость. А Марьяна потихоньку отдала свой ломтик несчастной козе, думала, что никто не заметит, но заметили все, кроме Томаса, который был в полузабытьи. Олег промолчал, он решил потом сказать Марьяне, что глупо кормить козу, когда сами скоро помрут от голода.

Но тут вмешался Дик. Он протянул над костром руку и коротко, наотмашь, ударил Марьяну по щеке. Марьяшка вскрикнула:

– За что?

Олег кинулся на Дика. Дик легко отшвырнул его.

– Идиоты, – бросил он зло, – скопище идиотов. Вы сами себя решили голодом уморить? Вы никогда не дойдете до перевала!

– Это мой кусок мяса, – ответила Марьяна, глаза ее были сухими и злыми, – я не хочу есть.

– Ты хочешь, – отрезал Дик, – а мяса осталось только по два ломтика на завтра. А идти в гору. Зачем только я пошел с вами!

Вдруг он схватил нож и, не оборачиваясь, сильно метнул его в козу. Вырвав клок зеленоватой шерсти, нож ударился о скалу, звякнул. Дик вскочил, коза рванулась, натянула веревку. Дик подобрал нож. Наконечник был обломан.

– Идиоты! – закричал Дик. – Почему вы не понимаете, что мы уже никогда не вернемся!

Он не глядел на заплакавшую Марьяшку, на Олега, который ничего лучшего не придумал, как начать совать Марьяне свой последний ломтик, будто она была маленькой девочкой. Та отталкивала руку, а Дик, быстро развернув свое одеяло, во весь рост растянулся на нем и закрыл глаза. Заснул или делал вид, что спит.

Томас кашлял вяло, словно у него не осталось сил кашлять.

Олег поднялся и закутал его в палатку. Потом они с Марьяшкой легли с двух сторон Томаса, чтобы согреть его.

14
{"b":"586195","o":1}