Он вошел вместе с Яговым в лифт и услужливо нажал кнопку нужного этажа.

– Василий Ефремович…

– Вы кто? – раздраженно перебил его Ягов.

– Я Егиян, из «Васинкрафта». Вы, наверное, помните, советско-швейцарское предприятие, занимающееся лесом и другими сырьевыми делами…

– Это то, что находится на Кузнецком Мосту?

– Да, да, да, да… – Кавказец облегченно вздохнул.

– Нет, не помню.

Створки лифта беззвучно открылись, и замминистра зашагал по красно-зеленой дорожке коридора. Человек с папкой семенил следом:

– Василий Ефремович, только одна бумажка, только одна подпись… Кстати, телевизор, очень большой, уже приготовлен… – Егиян извернулся и забежал вперед.

– Что за ахинея, какой телевизор?

– Первоклассный, японский. Экран громадный, полупро…

– Вы что, помешались? – Ягов грубо перебил кавказца и уставился на него покрасневшими от злости глазами. – Вам здесь что, притон или склад магазина? Хотите, чтобы я вас выставил вон и заявил в прокуратуру, что представитель «Васинкрафта» пытался за взятку получить земельный участок на территории министерского завода? И потом, что вы думаете, у меня телевизора нет? Или замминистру он не положен? А бумаги впредь подавайте только в установленном порядке! Сначала на экспертизу в орготдел, а потом в секретариат. И тогда уж посмотрим. Все, чтобы я вас здесь больше не видел. А то засаду устроил… Абрек чертов!

Последнюю фразу Ягов проговорил уже в своей приемной, с удовольствием слушая быстро удаляющиеся шаги просителя. Из-за печатной машинки вскочила секретарша, сухопарая женщина лет сорока пяти с густо накрашенными ресницами и бледной помадой на тонких, плотно сжатых губах:

– Доброе утро, Василий Ефремович. Итальянцы уехали минут пять назад.

– Потом, Лида. Сделай лучше кофе. Покрепче. Много на сегодня записалось?

– Всего шестнадцать человек.

– Ну, это мы раскидаем. Начну через сорок минут.

Он краем глаза заметил, как разочарованно зашевелились на стульях ожидающие приема граждане. Со вздохом поддел торчащие из печатной машинки бланки и взглянул на секретаршу:

– Ну-ка, зайди…

Когда женщина закрыла двери кабинета, он набросился на нее, размахивая бумагами:

– Опять сама печатаешь? Целое машбюро держим. Опять бездельничают? Уволю всех подчистую. А у тебя, значит, лишнее время есть? Грейгеру позвонила? А Силину?

– Ой, забыла, Василий Ефремович.

– Немедленно позвонить и решить все вопросы! Меня подключишь в крайнем случае. А так меня нет. Уехал в главки. Плохо, что все забываешь. Как Верочка стала. Но у той по молодости ветер в голове. А вы-то зрелая женщина!

Секретарша опустила голову и закусила губу от обиды. Ягов, остывая, слегка потрепал ее по плечу:

– Прости, Лида, не так сказал, как хотел. А хотел не так, как надо. Все. Забыли. А где, кстати, эта попрыгунья? Почему наши ЭВМ не светятся? – Он показал портфелем на два компьютера «Атари».

– Она ненадолго отошла.

– По женским делам, что ли?

Секретарша почему-то покраснела и стыдливо отвела взгляд в сторону.

– Не знаю. А что вы подразумеваете под женскими делами?

– Ну ладно, не дуйся. Мы с тобой уже сколько лет вместе работаем?

– Семь скоро будет, Василий Ефремович.

«Черт возьми, уже семь лет прошло!» – Он почувствовал, как накатывается тоска. Тряхнул головой и махнул Лиде рукой:

– Все, работать!

Секретарша резко, как-то по-военному повернулась и, стуча каблуками, вышла. Только сейчас он понял, что она сегодня в его любимых колготках в мелкую сетку, со стрелками сзади.

Ягов бросил на диван шляпу и плащ. Под ним оказался несколько мешковатый двубортный пиджак и небесно-голубой шелковый галстук.

Положил портфель на стол, задев календарь на металлической подставке. Затем подошел к окну и в раздумье прислонился лбом к холодному стеклу, пахнущему средством для чистки и полировки.

Внизу хорошо просматривалась автостоянка. Возле старенького «мерседеса» стоял Егиян и, размахивая руками, что-то темпераментно говорил человеку, пытающемуся сесть в машину. Ягов неприязненно поморщился, вернулся к столу, вынул из портфеля документы и раскрыл их.

В этот момент раздался осторожный стук в дверь, и через мгновение в кабинет вошла молоденькая девушка в короткой юбке и тонкой белой блузке.

– Здравствуйте, Василий Ефремович, – сказала она тоненьким, немного робким голосом, – без вас уже было несколько факсов. Они там, в зеленой папке в верхнем ящике.

– Я понял. Привет, стрекоза! – Ягов кивнул и, наблюдая за девушкой, сел в кресло.

Она включила компьютер, вставила дискету. Села на стул и поправила юбку.

– Вера, ты вот что. Отодвинь-ка тот стул от себя в сторону.

Она толкнула стул и, вдруг вспыхнув до мочек ушей, поняла, что массивный, обитый зеленой тканью стул загораживал ее колени и открытую часть бедра. Ягов, увидев реакцию Веры, громко рассмеялся. Она его забавляла: трепетала под цепким взглядом шефа, всей кожей чувствуя его внимание, и с замиранием сердца ждала того момента, когда Ягов начнет приставать. Но ему было все недосуг. Кроме того, он больше всего ценил момент достижения цели. И чем дольше оттягивал наступление этого момента, тем слаще его потом ощущал.

У окна затарахтел принтер. Вера оторвала бумажную полосу, положила шефу на стол. Это был список неоконченных дел. Поездку в «Мосспецстальпроект» по поводу нелепых ошибок в сметной документации на реконструкцию Подольского завода Ягов решил отменить. А вот переговоры с Челябинском про оборудование в зачет прошлогодних поставок отложить, скорей всего, не удастся.

– Верочка, с Челябинским компрессорным есть связь?

Девушка приникла к сине-зеленой таблице на экране ЭВМ, внимательно ее изучила и через минуту ответила:

– Василий Ефремович, с Челябинском факсовой связи нет.

– Никак не обзаведутся. Провинция.

Ягов нехотя надавил на клавишу селектора:

– Лидия Марковна, закажите разговор с компрессорным заводом.

– По поводу воздуховодов и гибких вставок? – прошипел динамик селектора.

– Именно.

Ягов приподнял архивные папки, лежащие орлами вниз, и взглянул на Веру:

– Будь добра, сходи к Борису Николаевичу, возьми документы для меня, потом в отделе размножения уточни, смогут ли сделать дубликаты этих бумаг. И возьми у завхоза несколько фирменных папок, скажешь, я просил. Все поняла?

– Да, Василий Ефремович, а что за документы?

– Там разберешься. – Ягов вдруг сделал серьезное лицо и шутливо пригрозил: – Иди и с пустыми руками не возвращайся, а то папе пожалуюсь, и он тебя отшлепает. Как он, кстати, поживает?

– Ничего. Недавно был на встрече одноклассников. Говорит, мало человек пришло, и что вами кто-то интересовался.

– Да, классец наш дружным не был. Все врозь держались. А кто интересовался? Мужского пола али женского?

– Не знаю. Ну, я пойду? – Вера опустила глаза на карту, угловой штамп которой был закрыт рукавом пиджака шефа.

– Да, да. Ступай!

В дверях девушка столкнулась с секретаршей, которая несла на подносе турку с дымящимся кофе и небольшую чашечку:

– Ой, Лидия Марковна…

– Не спи на ходу.

Секретарша поставила поднос на длинный стол для совещаний.

– С Челябинском связи нет, – отчиталась она, – повреждение на линии. Починят только к семи.

– Что у них там, белобандиты орудуют, что ли? – раздраженно ругнулся Ягов. – Постоянно поломки, чертова страна! Грейгеру дозвонилась?

– Да. И ему и Силину. Оба согласны на условиях, о которых, по их словам, вы знаете.

– Ну хорошо. Готовь письмо в банк на оплату счетов. И вот еще что. Когда пойдешь в бухгалтерию, найди там Зудину. Стол ее второй от окна. Выведи в коридор и скажи, пусть припрячет балансовый отчет и потом передаст мне лично. Но не исправленный, а тот, где не сходится. Естественно, об этом не распространяйся. Все ясно?

Ягов нетерпеливо теребил указательным пальцем корешки немецких папок, в которые никак не мог залезть.