Annotation
Ломака Виктор Петрович
Ломака Виктор Петрович
Судьба, которую мы выбираем или история одного бомжа
Эти события произошли аномально жарким летом 2010 года, когда от солнечного неистовства плавился не только асфальт на дорогах, но и, казалось, мозги в голове... Собственно, никаких особенных событий и не было, просто иногда происходят вещи, внешне не броские и совсем не масштабные, но которые сильно меняют что-то внутри тебя.
В тот субботний день я возился в гараже со своей машиной... Впрочем, не буду вам врать, ибо вы не моя жена: было жарко, я купил полуторолитровую баклажку холодного пива и пошел с супружеских глаз долой. И вот я сидел в относительной прохладе кирпичного помещения, и с удовольствием поглощал пахучее, золотисто-пенистое пиво из пластикового стакана, задумчиво разжевывая в горьковато-сладкой влаге небольших глоточков тоненькие полоски соленых анчоусов. В общем, наслаждался приятными минутами ничегонеделания, а по сути - убивал свое время... Хотя, и это тоже не совсем правда: я думал! Конечно, я не бог весть какой мыслитель, и такое занятие близкие мне люди обычно принимают за непростительную блажь и потерю ценного времени, но, тем не менее, можно и такое занятие считать не совсем уж бесполезным. На ум сразу приходит древнегреческий философ Диоген, который сидел в своей бочке и думал. Современники считали его величайшим бездельником и тунеядцем, но кто сегодня помнит о них, возделывавших поля и оливковые рощи, строивших дома и акведуки, воевавших во славу государства, или просто растивших и воспитывавших своих детей? Да, следы их рук остались в веках, но их личности канули в Лету, или, как витиевато выразился один китайский мудрец: присутствие их индивидуального бытия не оставило отпечатков на живописном холсте истории. Зато Диоген и по сей день радует мир своими остротами и афоризмами (ну, кому это интересно, разумеется. Мне - интересно). Конечно, я со своими жалкими мыслями и близко с Диогеном не сидел, и я также отнюдь не сторонник его аскезы (даже мой гараж более комфортен для жизни, чем его знаменитая бочка), но направление его идеи "думаньяинечегонеделанья" мне нравится.
И еще немного философии, уж простите.
Всем известны такие два понятия, как "время собирать" и "время разбрасывать", я же предложу еще одно, логично вытекающее из первого и ведущее ко второму: "время пережевывать собранное". Ибо вся разнородная информация, попавшая в наш мозг с течением жизни, без переваривания и осмысления не более чем мертвый груз. Разумеется, это дано не всем. Вот была вторая мировая война, в которой воевали, страдали, выживали, любили, умирали миллионы людей. Представьте теперь, сколько было там различных историй - страшных, блистательных, красивых, любовных, предательских, сумасшедших, омерзительных, преступных... Но мы знаем лишь о том немногом, что поведали нам единицы - те, кто умел все это увидеть, понять, переварить и выплеснуть в мир в виде прозы, лирики и публицистики. А сколько всего просто кануло, умерло вместе с очевидцами!? Да, они все делились этими рассказами с близкими людьми, но... Например, сколько человек прочло роман "По ком звонит колокол" Э.Хемингуэя?... Миллионы! А сколько человек услышало историю полкового разведчика Василия Ивановича М...кина о том, как он во взрывной воронке во время задания нос к носу столкнулся с молоденькой медсестрой Машенькой З...ской, которая заблудилась в пылу боя; как они до темноты сидели там, пока шел обстрел; как они ночью любили друг друга, лежа на одной шинельке и укрывшись другой; как до рассвета разведчик ушел, чтобы передать ценные сведения в полк, а через 3 часа, вернувшись, нашел вместо Машеньки ее разорванное на кровавые куски тело: шальной снаряд попал прямо в воронку... Этот рассказ, как и многие другие, Василий Иванович рассказывал через много лет в художественной мастерской своему юному помощнику, моему школьному другу, благодаря чему вы теперь и читаете эти строки.
Раньше я не записывал свои мысли, и они после процедуры продумывания бесследно растворялись во внутреннем пространстве моего "я". Хотя, скорее всего, просто так ничего никуда не уходит, и даже забытая мысль, бесхозно побродив в голове и пообщавшись с другими мыслями, много позже возвращается в уже измененном виде. Да так, что часто ее сразу и не узнаешь.
А думал я тогда именно о времени (помню это, потому что записал все происшедшее по горячим следам), которого, порой, очень много - просто девать некуда, но которое иногда вдруг куда-то быстренько исчезает. Например, когда сильно болен, и чувствуешь, что в любой момент можешь "отдать богу душу"... И вот тогда-то и появляются мрачные мысли "о душе", и ты начинаешь с тоской осознавать, что всю свою жизнь занимался непонятно какой фигней, непонятно зачем и по каким причинам. А главное, исчезают все эти красочные хотелки, блескучие желалки, которые, как пестрые занавески, закрывают нам взор от основного в земной жизни: от ее окончания.
Нам часто говорят, что мы понапрасну убиваем отпущенное нам при рождении время, что не ценим тех мгновений, часов, дней, лет, которые неторопливой вереницей, год от года все быстрее, проносятся перед нами, стоящими каждый на своем одиноком полустанке жизни. Но ведь не все же занятия в жизни бесполезны?! И как определить степень полезности того или иного увлечения, или труда? Например, я не люблю играть в карты, потому что крайне невнимателен и, к тому же, не очень удачлив. Два этих качества для картежника означают дремучую перспективу быть вечным лузером, поэтому для меня это точно потеря времени. Вы можете возразить, что всё вообще, так или иначе, является потерей времени. Но карточная игра это еще и, как мне кажется, нерациональная потеря времени. Возьмем, для примера, двух друзей - заядлых картежников. Днем они трудятся на фабрике по производству какой-нибудь народно-хозяйственной фигни, а вечером собираются небольшой компанией и играют, предположим, в покер. И вот один из них по какой-то причине попадает в тюрьму, лет этак на пять (допустим, однажды вечером он, отступив от своего привычного времяпрепровождения, заехал кулаком в лицо не тому, кому можно). Но ему относительно повезло: в тюрьме он сошелся с такими же единомышленниками - картежниками, поэтому время для него прошло довольно быстро и необременительно - днем он работал в производственных цехах "зоны", где делал почти то же самое, что и на воле, а вечером играл с дружками в покер. И вот через пять лет друзья вновь встречаются за карточным столом. И я представил себе их разговор так:
- Привет, Боря! Как жизнь? Чем "убивал вечность"?
- Играл. А ты, Федя?
- И я тоже.
- Много выиграл?
- Я всегда при своих, ты ж меня знаешь! А ты?
- И я тоже. Играю ради игры, а не для денег...
Итак, можно, конечно, поспорить о том, кому из них последние пять лет жилось веселее, но совершенно бессмысленно задавать вопрос, кто из участников этого вымышленного диалога сидел в тюрьме, а кто был на воле: Федя или Борис? Ибо оба они "тянули срок" в тюрьме своей внутренней зависимости.
Можно также предположить, что то же самое относится и к любым другим фанатикам: к футбольным болельщикам, к любителям телепередач, к любителям пива и более крепких напитков, к игрокам в компьютерные игры, и даже, как это ни удивительно, к любителям хорошеньких женщин... Тут, конечно, можно возразить, что не все это доступно в тюрьме, но дело-то совсем не в этом. Гораздо страшнее та внутренняя тюрьма, в которую человек однажды усаживает себя сам, подхватив где-то по случаю дурную привычку, и превратив ее в кандалы. И он сам делает так, что ему уже не очень важно, какое пространство его окружает: непреодолимые стены или же полная свобода передвижения в пределах всего мира. В этом смысле, например, и наказание для компьютерного геймера, которого посадили в камеру, но оставили ему компьютер и выход в Интернет, обратилось бы в награду. Это, конечно, грубое фантастическое допущение, но, как знать - когда-нибудь в тюрьмах наверняка появятся игровые компьютерные комнаты, так как отлучение от Интернета правозащитники всего демократического мира признают одним из нарушений прав и свобод, равным изоляции человека от атмосферного кислорода.
