- Фрейла! Достань расчет этой пушки, они нас всех ей перекосят! - кричит Лустиг нашему взводному снайперу. Она тут же наводит свой лонг-лаз в сторону вражеских позиций и скашивает лучем одного из эльдар, однако спустя момент падает лицом в снег, который тут же начинает краснеть. Я пододвигаюсь к девушке чтобы помочь раненой, однако вижу, что у неё буквально сломано лицо - кристалл из эльдарского ружья застрял в задней стенке черепа, перемолов всё, что было у него на пути.
Долбаный фраг! Нет, это уже слишком! Нельзя так, нельзя! Император, за что? Девочке было всего 17... она была самой младшей во взводе, даже моложе меня. Даже снайперы-ратлинги из разведчиков Шамбаса признавали, что стреляет она так, как будто бы она снайпер с пятидесятилетним стажем.
- Вот вам, твари! Держите! - я в начинаю палить очередью из лазгана, зажимая спуск и почти не видя ничего перед собой. Получайте, ксеносы!
Наверное тогда бы и пришел мне конец, так как в меня тут же полетели кристаллы тёмных эльдар, если бы кто-то судорожно не ухватил за ногу. Я сначала пытался высвободить её, но хватка не ослабевала. Пытаясь понять кто может меня хватать я прекратил огонь...и тут же почувствовал как труп Ниго приподнимается, как будто кто-то толкает его снизу.
Фраг! Совсем забыл! Сулла, опрокинутая и вдавленная в снег трупом рядового, опомнилась и пытается выбратся из-под тела человека, при жизни бывшего довольно большим любителем поесть. Я, вспомнив о своих адьютантских обязанностях, ныряю в снег и помогаю лейтенанту столкнуть с себя труп.
Дженит выглядит просто ужасно. Вся перемазанная мозгами и кровью, она явно шокирована - её длинное лицо ещё больше вытянулось, перепуганные глаза метаются из стороны в сторону. Тем не менее, надо отдать ей должное - Лей сразу же бросается к снежному брустверу, выхватывая револьвер, и начинает командовать:
- третье отделение и штаб, ко мне! Остальные, огонь по ксеносам! Задержите их!
Мы зарываемся в снег и, дико матерясь, ползём под его покровом в обход холма к позициям эльдаров. Снег набивается за воротник, лезет в нос и рот, однако мы продолжаем пробиваться сквозь него - другого пути нет, нас просто перещелкают.
Я уже давно потерял понятие, где кто находится, и уже просто ползу в общем направлении, продираясь сквозь снег. Лазган куда-то потерялся, остался только штык-нож в руке и несколько гранат. Ничего, даст Император - выберемся.
Внезапный нечеловеческий вопль даёт понять, что мы уже добрались. Я вскакиваю из-под снега с ножом, однако передо мной никого нет - я слишком поздно понимаю, что мы ошиблись и вышли из-под снега чуть в стороне от эльдар, вместо того чтобы подкопатся в буквальном смысле им под ноги. О том, что это была страшная ошибка, меня убеждает удар силового кнута, обрушившийся сбоку.
Такой боли до того момента я не чувствовал. Вся левая сторона тела как отнялась, дрожь в ногах такая, что я со стоном падаю в снег, заваливаясь на бок.
Эльдары, не имея времени на перенос огня, бросаются на нас с костяными саблями и кнутами. Двое из них падают - один срезанный лазерным лучом, другой - застреленный Суллой из револьвера, однако остальные молнией достигают нас и начинают форменную экзекуцию. Солдаты один за другим падают - одни парализованные кнутом, другие изуродованные страшными ударами сабель. Вскоре от всего отделения остаются считанные единицы. Я потихоньку чувствую, как моё тело немеет - таки мощно приложил он меня кнутом, сволочь...
Несмотря на то, что перед глазами плавают круги, и всё вокруг с каждой секундой всё больше темнеет, я вижу конец этого невероятного боя. Сулла стоит на одном колене и кое-как отбивается пиломечом от здоровенного, усмехающегося эльдара, который явно издевается с её беспомощности. Эх, Лей, прощай...всё-таки, хорошо было служить. Лучше намного, чем с тем же Зиглером.
Однако я слишком рано прощаюсь с жизнью. Перед тем, как сознание покидает меня, я замечаю, как плечо тёмного эльдара пробивает какой-то блестящий на солнце метательный снаряд. Дженит, воспользовавшись его ранением, протыкает его пиломечом...и мне открывается стоящее за спиной у ксеноса высокое, худое существо в изящном белом доспехе. Последнее, что я видел перед тем как провалится в беспамятство - это белый шлем с двумя узкими прорезями для глаз, в которых блистали полные ненависти зрачки и высокий красный плюмаж над ним.
***
- Терпи, фраг тебя... Патрик, вот ещё тебя не хватало по глупости потерять, от шока, чтоб его... - Нил чертыхался, таща шинель, на которой в позе "послеобеденный отдых фавна" развалился Леннокс - впрочем, "развалился" про него сказать было нельзя, так как вся левая половина тела рядового дёргалась, пораженная силовым кнутом. Медик, задыхаясь, тащил друга, который до сих пор не пришел в себя. Рядом шёл Лустиг, временно принявший командование взводом на себя.
- Фраг вас дери, штаб, это третий...третий это...повторите... Что? Опять отошли? Да фраг его за ногу, вы что, не понимаете? У меня тут шесть раненых... Что?.. Да, она тоже... Хорошо, я понял...значит так, Мэджил: если не будет "Валькирий", то я тебе потом засуну фраг-гранату туда, откуда её придется доставать Нилу со скальпелем, понял? Всё, выполняй! - и сержант отключил гарнитуру, перевёл дух и, разразившись длинной тирадой, состоявшей в основном из "ласковых" слов по отношению к "ублюдкам в погонах", добавил:
Хоть каким бы медленным этот Мэджил не был, соображает парень неплохо, хоть и туговато. До вечера сидим здесь, домой прокатимся с комфортом, на "Валькирии".
Это заявление вызвало прилив энтузиазма у побитого взвода. Солдаты, опустив на землю раненых, принялись обустраиватся, чтобы скоротать остаток короткого дня. Кто-то начал разжигать с помощью химических таблеток костер, а кто начал подкреплятся всухомятку последними остатками сухого пайка.
- Всё! Приехали! - Нил бросил угол шинели и принялся разжигать костёр. Отпуская "радостные" комментарии в адрес пятидесятикилограмового друга, он поджёг химическую таблетку и начал шарить по подсумкам в поисках чего-то сьестного.
- Вот, возьми - Сулла, опираясь на лазган, подошла (а вернее, подковыляла) к костерку. Пошарив свободной рукой под шинелью, она достала оттуда помятый протеиновый батончик и протянула его Нилу. Лейтенант выглядела ужасно - до сих пор перепуганное лицо, разрезанная в нескольких местах костяной саблей шинель и раненая нога, с которой Нил ножом срезал сапог и грубо перемотал бинтами. Грязная, разрезанная до колена штанина лопотала на ледяном ветру, однако лейтенант не обращала на это внимания - было видно, что нога почти отнялась.
Нил принял батончик и хотел было разломить его надвое, однако лейтенант, садясь на землю, остановила его:
- Не, ты лучше его не ешь сразу, а возьми сухого молока - тебе же выдавали его для раненых, должно было остаться - закипяти, батончик разомни и выкинь в молоко. Ещё одна из квартирмейстерских хитростей - Дженит улыбнулась, чем обрадовала Нила, который уже начинал думать что у лейтенанта от переживаний дня "тараканы вырвались из узды" - офицер всю дорогу шла отдельно от всех, замкнувшись в себе и не отвечая ни на что.
- О, спасибо, возьму себе на вооружение. Третьей будешь?
- Ну не знаю...меня уже Грифен приглашала с её отделением сесть, у них как раз амасек завалялся...
- Ну, а у нас зато есть...как это назвать...молочный суп, вот.
- Ну ладно. Посижу значит с вами. Нил, ты точно уверен что отрезать не придется? Что-то нога слишком онемела...
- Обычный парализующий яд, который используют эти мерзкие ксеносы. Не смертельно, пройдет к завтрашнему утру, сможешь опять как обычно проявлять гиперактивность.
- Не гиперактивность, а ответственное отношение к службе!
- Ладно-ладно, вечно из-за твоего фанатизма встреваем...
- Нил, если бы ты не был лучшим медиком в полку - ты бы драил сортиры месяца два, не считая того что я бы лишила тебя этих красивых нашивочек - сказала лейтенант, указывая на капральские шевроны на рукаве шинели Нила.
