- Не слушай, - улыбнулся Илан. - Советник дает не те советы.

- Я вообще не даю советов, - подвинул стул поближе к пирогам Намур. - Я жалуюсь на жизнь. Никому никогда не жаловался, только вам, доктор. Бутылки временами очень не хватает.

- Так и быть, - сказал Илан. - Я принесу бутылку.

Прошел по коридору к кабинету доктора Наджеда, открыл своим ключом дверь, нашарил в темноте коллекцию благодарностей в глубине шкафа и выбрал непочатую, с двойным акцизом и сургучной марочной печатью. Бутылки сейчас много кому не хватает. В лекарственных целях и строго по рецепту. Эште из-за пьяного гриба, Неподарку из-за брата, Мыши каплю в честь ее маленького праздника, ну, может, еще кто зайдет на пироги.

И не ошибся. Столичный волшебник появился из ниоткуда, стоило лишь про него вспомнить. Уже грел над автоклавом руки и улыбался Мыши.

- Что празднуем? - спросил Илана вместо приветствия.

- Мышь проставляется с первой получки, - объяснил Илан.

Мышь расцвела в центре внимания, ходила на цыпочках и лучилась такой улыбкой, при которой можно гасить лампы. Намур присмотрелся к благодарности, добытой Иланом в соседнем кабинете, присвистнул.

- Ничего себе, живем, - сказал он. - Шестьдесят лет вину. Трогать страшно. Штопор есть?

- Нет, конечно. И я вам все не вылью, не мечтайте, - сказал Илан, доставая из коробки ланцет и втыкая его в пробку. - Половину оставим для больного.

- Чтоб я так болел, - вздохнул Намур.

- Не приведи бог, советник. Это для доктора Эшты. После пьяного гриба память возвращать. Он ведь ничего не сказал сегодня Дженишу?

- Дженишу за допрос наш общий любимец доктор Ифар чуть не навалял по шее. А других подробностей не знаю. Или не было их.

- Значит, не было. Рано лезете. И неправильно.

- А как правильно? Может, вам заняться?

- Обещать не буду, но попробовать могу. Напишите только, о чем спросить. Вдруг у вас какие-то особые пожелания.

- Никаких особых, кроме интереса узнать, что он регулярно делал в хофрском посольстве.

- Лечил, - сказал Илан. - Довольно удачно, им были довольны. У них летом умер штатный врач.

- Ах, вот как. Мы предполагали. А, может, не только лечил?

- Не имею представления. Про "не только" хофрские посланники мне не рассказывали.

- Они с тобой разговаривают о своих делах? - удивился государь Аджаннар, отнимая руки от автоклава и подходя к столу.

Илан не без усилия вывернул пробку и поставил бутыль между пирогами и печеньем.

- А куда они денутся. Они хотят разговора с киром Хагиннором. Младший хочет. Но кир Хагиннор, насколько я понимаю, желанием идти навстречу не горит.

- Послушай-ка... - государь задумался. - Хотя, нет. Мне с младшим разговаривать не о чем. Мне бы со старшим обсудить кое-что.

- Боюсь, что старший к переговорам расположен не более кира Хагиннора. А в чем разница? В возрасте?

- В них самих, доктор, - сказал государь. - Они из разных кланов, между которыми столетиями тянется конфликт. У них так принято - в ученики брать не из своих родственников, а из... можно сказать, врагов. Общие интересы у кланов, безусловно есть. Вот ради этих интересов они друг друга терпят. Но клан Белых меня не интересует. Не они сегодня решают то, что мне нужно. Мне нужны Серые. Это старший.

- На мой взгляд, оба они рыжие. Впрочем, тебе виднее. Мне довести до сведения старшего твой интерес?

- Пока не надо. Пусть господин Намур сначала разберется в том, что они творят. Может быть, уже зарвались все, и даже с Серыми мне разговаривать не о чем.

Мышь принесла чайник и стала наполнять чашки. Намур плеснул себе вина в лабораторную посудину, болтал его по кругу и принюхивался.

Илан достал из внутреннего кармана два дяна, положил на край стола:

- Возьмешь себе, Мышь.

- Не возьму, - задрала подбородок она.

- Ну... еще не хватало, чтоб ты нас за свой счет кормила. Мы не такие люди.

- Мне не нужно денег, - заупрямилась Мышь и обиженно уставилась на монетки.

- А что тебе нужно? - спросил государь. - А то у меня и денег-то с собой нет. Чем тебя благодарить за гостеприимство?

- Мое желание, - напомнила Мышь. - Помните, в адмиралтействе вы предлагали загадать?

- Помню. В тот раз вы с доктором вежливо отказались. Я даже немного обиделся.

- Но вы же любое можете исполнить?

- Не любое, - улыбнулся государь. - Только такое, которое не противоречит законам империи и ее интересам. Ты переменила решение? Хочешь что-то для вас попросить?

- Мое не противоречит, - твердо и очень серьезно сказала Мышь. - Переменила, хочу. Я вас подслушала в прошлый раз, вы с господином губернатором говорили о войне весь вечер и пол ночи. Только о войне и больше ни о чем. Вы сделайте так, чтоб не было войны. Пожалуйста. Ведь вы же можете?.. Такой ездец людей рожать, а на войне их убивают...

Илан понял, что Мышь дрожит. Взял ее ладонью за затылок, уткнул в себя. Она чуть слышно всхлипнула и на мгновение поддалась, но потом оттолкнула его руку, вывернула шею и с требовательным ожиданием посмотрела на государя. Мышь не играла и не шутила. Государь молчал, глядя на коробку с пирогами.

- Не можете, - наконец сказала она.

- Могу, - ответил тот. - Но это очень-очень трудно. И опасно для меня. Если у меня не получится, не будь в обиде, Мышь.

- Хотя бы попытайтесь, - вздохнула она. - А денег все равно не возьму.

Часть 4

Диагноз исключения

* * *

Как прошла ночь, Илан к утру последовательно восстановить не мог. Не потому, что все прошло спокойно. Как раз наоборот. Он был у Рыжего, у Эшты и доктора Ифара, у Палача, и дважды выдворял из хирургии в спальню Мышь, у которой оценка ее заслуг и похвала предыдущим вечером вызвали приступ рвения быть полезной. Когда Мышь вернулась в третий раз, всунулась в палату к Рыжему, на подушке которого Илан планировал подремать хотя бы половину стражи, и подняла его громким шепотом: "Доктор, наверху шумят плотники, мне не спится!" - Илан, чтоб отстала, нарисовал ей на рецептурном бланке десяток примеров по арифметике и изобразил несколько строчек из "Травника и лечебника" для переписывания. Сам удивился, насколько его почерк отличается от каллиграфии государя Аджаннара, но ничего поделать с этим было нельзя. Не лучший пример для подражания, но другие доктора вряд ли покажут лучше. Мыши упражнения по письму не понравились, но она сама напросилась, поэтому покорно отправилась к удобному подоконнику во второй послеоперационной и, высунув язык, стала пыхтеть над заданием. Математика у нее получилась мгновенно, со словесностью обстояло в разы хуже. Мышь пыталась халтурить, Илан заставил ее переделывать. Мышь пыталась увернуться от письма и заняться уходом за больными, Илан пресек поползновение, вернул ее к чернильнице и подоконнику.